Ветер перемен, часть первая (СИ) - Заречный Александр

В тот же день старшина оркестра прапорщик Слатвинский забрал нас троих сразу после завтрака и отвёл в небольшую комнату на этом же этаже.

- Будете жить теперь здесь, пока не закончите курс молодого бойца. - сказал он. - Сейчас мы займёмся наведением порядка.

" Интересно, это из-за утреннего происшествия?" - подумал я.

Комната была пустая и можно было подумать, что протиранием окна и помывкой пола всё и ограничится, но старшина всё делал на совесть.

- Кто-нибудь из вас знаком с натиркой полов? - спросил прапорщик, доставая из сумки газетный свёрток.

Мы дружно замотали головами.

- Я и слова-то такого не слышал. - пожал плечами Жека Мордасов.

- Ну, вот сейчас и освоите профессии полотеров. - сказал прапорщик, разворачивая газету. - Какие вы музыканты посмотрим позже, а пока - разбирайте!

В свёртке оказались куски обыкновенного оконного стекла.

- И что с ними делать? - Малов повертел в руках кусок.

- Берёте стекло и ребром сдираете всё что имеется на досках: грязь, краску и даже верхний слой дерева. - объяснил старшина. - Ну-ка, Любимов, ты, я вижу самый шустрый - пробуй!

Как же помню эту процедуру. Я присел на корточки и спокойно стал скрести доску.

- Ну, вот, ничего трудного! - довольно протянул прапорщик. - Присоединяйтесь! - кивнул он Мордасову и Малову. - А я пока пойду узнаю насчёт кроватей.

Он вышел, а мы принялись за работу. Время от времени приходилось менять стёкла, так как режущая кромка довольно быстро тупилась и переставала нормально скоблить. А вскоре пришлось разбивать куски стекла на более мелкие, чтобы получить новую режущую поверхность.

- Ой, бля! - зашипел вдруг Малов и замотал рукой. Несколько капель крови упало на пол.

- Малов, ну ты что ж так не осторожно?- осклабился Жека. - Нас же сегодня проверять дирижёр будет, а ты как играть-то раненый сможешь? Хотя, о чём это я? - хлопнул он себя по лбу, как будто только что вспомнил. - Ты же не музыкант, ты - балерун!

Малов ошалело уставился на него, не зная как реагировать. Я же только усмехнулся, помятуя, что Жека был неутомимый шутник и постоянно донимал всех своими приколами, не взирая на субординацию.

- А может ты и по танцам не того, - продолжил Женька. - Не очень, в смысле. Тогда тебе нужно было ногу порезать, чтобы дирижёр проверить тебя не смог, а там потом ещё чего-нибудь придумаешь.

- Да иди ты! - продолжая нянчить руку скривился несчастный Малов.

Вскоре вернулся прапорщик, увидел рану Малова и повел его в мед.пункт.

- Вот сачок! - восхитился Женька.

- Да ладно тебе, - усмехнулся я. - Это ещё только начало, привыкай!

Жека слегка удивился, но не нашелся что ответить.

До обеда мы закончили кустарную циклевку и даже успели промазать полы красной морилкой. И комната сразу преобразилась! Казалось, что полы сделаны из драгоценного красного дерева.

- Красота! - восхищённо крутанул головой Женя.

- Красота будет завтра, когда натрём мастикой. - ответил прапорщик. Работа ему наша пришлась явно по вкусу.

- После обеда сразу идите сюда и ждите меня. Я отведу вас в студию на прослушивание.

Мы согласно закивали.

После приёма пищи мы, в сопровождении прапорщика, впервые переступили порог студии. Это было отдельно стоящее небольшое здание в центре полка, со своим маленьким двориком. Из небольшой прихожей мы прошли в главный зал, где проходили занятия оркестра. Сбоку от зала располагались два небольших класса, кабинет дирижёра с фортепиано и помещение для хранения музыкальных инструментов. В это время суток в студии находились только солдаты срочной службы. Сверхсрочники после утренних занятий уходили домой. На этом их служба заканчивалась, если, конечно не было особых случаев, типа учений.

Дирижёр уже ждал нас, здесь же были и музыканты - срочники: командир отделения, трубач и гитарист Виталий Кравцов, ещё один трубач и он же гитарист Алексей Брусков ,тромбонист и будущий лучший мой друг Леха Алехин и валторнист и барабанщик Сергей Сараев, который и нашел нас всех в эшелоне.

- Давай начнём с тебя! - указал Чихрадзе на Женю. Он всегда всё делал быстро и без проволочек. - Ты закончил культпросвет по классу трубы?

- Так точно, товарищ капитан! - ответил Жека по-военному. Даже несколько дней в карантине привили нам кое-какие военные навыки.

- Трубачей у нас хватает, - ни к кому не обращаясь, как бы раздумывая сказал дирижёр. - но послушаем. Виталий, дай свой инструмент! - приказал он командиру отделения. Тот сразу же протянул трубу Жене.

Все срочники держали в руках инструменты, видно в оркестре не принято было просто так сидеть без дела. Это у сверхсрочников было свободное время, а у рядовых музыкантов служба продолжалась 24 часа.

Женька взял трубу, протер мундштук и сыграл несколько нот для разминки.

- Ну-ка, сыграй гимн Советского союза! - неожиданно сказал капитан.

Женька растерянно посмотрел на него:

- А мы не учили его...

- Как же так? -удивился дирижёр. - Гимн страны и вдруг - не учили! Ну ладно, вот тебе ноты, сможешь с листа сыграть " Встречный марш" Чернецкого?

- Попробую... - не очень уверенно сказал Женька и впился глазами в ноты. Шевеля губами он пропел для себя несколько тактов, поднес трубу к губам и заиграл. Играл он очень посредственно, много фальшивил и несколько раз "киксанул", как говорят музыканты, когда исполнитель "даёт петуха", только не голосом, а на инструменте. Возможно в более нормальных условиях Женька сыграл бы лучше, тут же сказывалось отсутствие практики как минимум месяц, да плюс волнение. Но дирижёр второго шанса ему не дал.

- Достаточно! - вскинул он руку. - Труба не для тебя.

Несколько мгновений он всматривался в лицо Мордасова, изучая его.

- Губы тонкие... - задумчиво проговорил Чихрадзе. -Будешь играть на валторне. Согласен?

- Да. - несколько обескураженно ответил Мордасов. Привыкай Жека, у Чихрадзе всё всегда делается быстро. И при этом - качественно! Уже через пару месяцев Женька играл на валторне лучше любого выпускника культпросвет училища.

- С тобой мы поговорим отдельно... - задумчиво посмотрел дирижёр на Малова, видно было, что он до сих пор так и не решил его судьбу.

- Давай послушаем тебя. - повернулся он ко мне. - Юра, принеси флейту из хранилища.

Юрик Гусев, который заведовал нотами в оркестре и знал, что и где лежит, сорвался с места и скрылся за дверью крайней комнаты. Уже через минуту он вынес маленький прямоугольный футляр.

" Ну да, флейта-пикколо, что же ещё!" - подумал я.

При Чихрадзе я так и мучился с ней, пока сменивший его новый дирижёр не выбил у начальства новую, большую флейту, которую я сам ездил получать на склады ГСВГ под Берлином. Но в этот раз нужно будет положение менять как можно быстрее!

Я взял футляр из рук "архивариуса", как прозвали в оркестре Юру и достал эбонитовую флейту немецкой фирмы "Ювель". Когда-то это был вполне приличный инструмент, но слишком долго он был заброшен. А самое главное - пластмассовый мундштук, посредством которого извлекался звук был расколот на две части и неумело склеен. Любой музыкант только покрутит пальцем у виска услышав просьбу что-нибудь сыграть на таком инструменте. Но этот вариант мне не подходил. Дирижёр бы не оценил. Нужно было играть.

- Я, конечно сыграю, - сказал я дирижёру, - но, товарищ капитан, вы же понимаете, что это не полноценный инструмент. Чтобы не сказать сильнее...

- Знаю, знаю! - согласился Чизрадзе, - Просто у нас никогда не было флейтиста и надобность в ремонте или новом инструменте отсутствовала . Гимн знаешь?

- Да что ж там знать... - пробормотал я. В прошлой жизни я этот гимн выучил впервые здесь, в оркестре. За пол-дня. А теперь - то...

"Союз нерушимый,

Развалится вскоре..."

- Хорошо! - капитану явно понравилось. - А с листа насколько сложные вещи играешь?

Я на секунду задумался, стоит ли сразу раскрывать все свои способности или лучше постепенно приучать дирижёра и весь оркестр, что у них появился хороший флейтист. Нет, сразу не получится, как я объясню степень владения инструментом, если я только что поступил в муз.училище?