Ветер перемен, часть первая (СИ) - Заречный Александр

- О, в Ризе сифилис в воздухе летает, так что вы осторожнее там! - загоготал другой офицер. Как же, помню. В прошлый раз я поразился его идиотским словам, как говорится, ни к селу, ни к городу и помню как покоробили они капитана Чихрадзе. Сейчас никто не прореагировал на них и все просто промолчали.

- У кого что болит, тот о том и говорит, да, товарищ майор? - разглядел я его погоны. В кузове воцарилась тишина.

- Чтооо?! - задохнулся от изумления майор. - Ты кому это говоришь?!

- Вам, - пожал я плечами. - Вы же о сифилисе беспокоились. Что, были основания? Так осторожнее нужно быть с такими вещами.

Первым не выдержал летёха танкист. Он откинул голову назад и разразился таким хохотом, что никто не смог удержаться и уже через секунду ржали все. Даже солдаты-новобранцы отворачивая лица улыбались, сдерживая смех.

- Да я тебя!...- взбеленился майор, но хохот всего кузова перекрыл его слова и я так и не узнал, какие кары он хотел обрушить на меня.

- Любимов, соблюдай субординацию! - вытирая слёзы выдавил из себя дирижёр.

- Слушаюсь, товарищ капитан.

- Какая субординация? - не успокаивался майор. - Приедем в полк я его на губу посажу!

- За что? - невинно поинтересовался я. - За мои медицинские рекомендации? Нет такого закона. - развёл я руками.

Лейтенант рядом бился в конвульсиях. Смешливый какой, как бы плохо не стало.

- А ведь верно, товарищ майор, - улыбнулся дирижёр. - до присяги на гауптвахту и за более серьезные проступки не посадить, а тут - всего лишь рекомендации.

Майор проворчал что-то, но за шумом двигателя и затухающим смехом было не разобрать.

Я почувствовал на себе внимательный взгляд Чихрадзе. Ему явно понравилось моё выступление. В прошлой жизни я прослужил под его началом всего десять месяцев, а затем он уехал в Союз по ротации, куда-то в ЗАБВО - Забайкальский военный округ или как расшифровывали армейские остряки - Забудь Вернуться Обратно. Но за эти десять месяцев я прошел четырёх годичный курс музыкального училища. Причём никто меня не обучал, другого флейтиста не было. Но Чихрадзе был настоящим военным дирижёром, требовавшим дисциплины и работоспособности. При нем оркестр был в числе лучших во всей Группе войск. Он сумел так поставить службу, что музыканты - сверхсрочники, у которых за плечами были муз.училища, а у некоторых и консерватории, раскрывали все свои способности , а новички-срочники - овладевали инструментами за считанные месяцы, а то и недели. А главный принцип капитан изложил нам в первый же день: "Вы должны заниматься так, чтобы кровь из носа шла!" Звучало страшновато, но только так можно было стать настоящим музыкантом. Талант без трудолюбия - мало что значит.

" Кто не справится, отправится служить в роту. Танкистом или мотострелком. Выбор за вами !"

И мы пахали...

В полку всех новоприбывших определили в карантин или , как он назывался официально - курс молодого бойца. Здесь из нас старательно выбивали всё гражданское.

- Вы у меня быстро перестанете мамиными пирожками в туалет ходить! - приговаривал сержант, гоняя нас по плацу.

В ноябре в Германии стоит не лучшая погода. Дни напролет в воздухе висела водяная пыль, которая оседая на шинель, делала её тяжёлой и страшно неудобной для маршировки. А когда принимался моросить мелкий холодный дождь, становилось совсем неуютно. Но сержанту, стоявшему в центре плаца в дождевике, казалось даже нравилось такое положение вещей и он с энтузиазмом покрикивал:

- Ать-два, левой! Ать-два, левой! Правое плечо вперёд! Шире шаг!

Наш 23-й танковый, с кучей орденов, полк, располагался на окраине города Риза, в бывших казармах немецкого полка, которым командовал сам " бог танковой войны" Гудериан. Расположение казарм и танковых боксов было продумано до мелочей. Особенно поражали подземные тоннели, которые шли от жилых казарм в парк боевых машин, прямо в танковые боксы. По тревоге танкистам не нужно было выбегать из казарм и под огнем противника бежать к танкам. Прямо в казармах они прыгали в тоннели и под землёй бежали к своим боевым машинам в которые забирались через нижний люк. Танк просто вышибал ворота бокса корпусом и вступал в бой! И всё это было построено ещё до войны.

Но, как часто это бывает у нас, туннели забросили и пользоваться ими перестали.

Казармы отапливались голландскими печами, которым хватало буквально одного ведра брикетов бурого угля, чтобы нагреть помещение. Шлак от этих брикетов был чуть плотнее, чем сигаретный пепел и его просто выбрасывали в окна, выходящие на задний двор. Потом его куда-то вывозили, но большие кучи всегда присутствовали. Они сыграли трагическую, а может спасительную роль в одном происшествии уже в первую неделю нашего прибывания в карантине. Первые дни мы, вымотавшись до полного бесчувствия, едва добравшись до кровати, мгновенно проваливались в сон. Казалось, проходила всего одна минута и тут же звучала команда " Подъем"!

В то утро, привычно удивляясь, что ночь пролетает так стремительно, я свалился со второго яруса кровати ещё не открыв глаза.

- Ты, салага! - послышался громкий голос сержанта из угла комнаты. - Ты что, скотина, обоссался?! Блять, вонища!

Весь карантин разом проснулся и уставился на худого, стриженного наголо, паренька. Он стоял опустив голову, на его кальсонах расплывалось жёлтое пятно. Ещё большее было и на простыне.

- Ты, сука охерел совсем! - распаляясь всё больше, уже кричал сержант. - Туалет для этого есть! Ну, я тебе устрою "весёлую" жизнь! Ты, блять, не рад будешь, что на свет родился! Я тебя вые...

Закончить сержант не успел. Бедный парнишка в мокрых кальсонах сорвался с места, подбежал к окну и распахнув его выпрыгнул с третьего этажа. На мгновение все остолбенели. И тут снаружи раздался душераздирающий крик! Сразу несколько человек рванулось к окну. Подбежав следом, я выглянул вниз. Солдат лежал на куче угольного шлака выгнувшись дугой. Правая нога была неестественно завернута назад и из разорванной брючины торчала сломанная кость. Я оглянулся на пацанов . Десятки стриженных под "ноль" голов на тонких вытянувшихся шеях. И абсолютная тишина... Почему эта картина кажется мне такой знакомой? Нет, это не воспоминание из прошлой жизни, когда мы так же толпились у окна, глядя вниз на несчастного "защитника отечества" , ещё ничего не успевшего сделать для не ласковой родины, но уже с поломанной, навсегда, судьбой. Это мне напоминало что-то другое... "Как стадо кур", вдруг сама собой появилась мысль. Точно! Вот так же у матери на птичнике стояла наверное тысячная толпа кур, молча наблюдавшая, как, буквально в шаге от них коршун терзал одну из них. Курица барахталась, пытаясь вырваться из цепких когтей пернатого хищника, ещё чего-то кудахтала, а сотни и даже тысячи её подруг, застыв как статуи, безучастно наблюдали, как погибает их подруга...

У меня потемнело в глазах от ярости!

- Мудак, ты что сделал?! - я резко повернулся к сержанту. - Он же теперь инвалид на всю жизнь!

В памяти всплыло это происшествие в прошлой жизни. Бедняга сломал не только ногу, но и позвоночник. Похоже, что и в этот раз положение его не лучше.

Коротко, без замаха, я врезал снизу в челюсть сержанту. Громко клацнув зубами он как подрубленный грохнул на пол.

Почему я не вспомнил об этом случае раньше? Ведь можно было бы как-то предотвратить этот кошмар для бедняги больным энурезом. Хотя как? Я не знал ни его имени, ни фамилии, да и лица его в тот раз я не запомнил, как и не видел самого прыжка. Событие повторилось, но несколько в другом варианте. С чем это связано? Пока что я всё делаю так же, как и тогда. Ну, может совсем чуть-чуть не так. Поднял на смех майора, что ещё? Вроде и всё. Неужели даже такая малость влияет на весь ход событий? А каких событий? Только тех, что происходят со мной? Или цепляют и тех, кто рядом? А может влияние распространяется и дальше? Как круги на воде? Вот этого я не знаю... И что это значит? Нужно быть осторожным и стараться идти "след в след" по прошлым поступкам или - наоборот, как можно сильнее всё перебаламутить? Вопрос... Но, полный хаос как-то не привлекает. Может дальнейшие события подскажут лучший способ проживания этой действительности, а пока без особой надобности не буду совершать совсем уж иррациональные поступки.