— Вот когда станет, тогда и успокоюсь, — Чернов невольно заулыбался. — Давай лучше про то, что генерал рассказал. Что ты думаешь о его теории?
— Что он думает не так, как принято. Взять Маркони, он еще в 1901 году передавал сигнал через Атлантику — получилось, но объяснения, как и почему, он сделать не смог.
— Хевисайд в Англии в 1902-м смог. И Кеннели тоже. Я читал их статьи об особом слое атмосферы, который отражает радиоволны.
— Ага, написали, но ничего не сделали. Генерал ведь тоже сказал про слои. Только не один, а два! Один вяжет сигнал, другой отражает. Первый ближе к земле, второй дальше. Соответственно, нам, чтобы отправить сигнал не на сотни, а на тысячи километров, нужно создать волну особой мощности. Чтобы одновременно пробить первый слой и не пробить второй.
— Да, я понял логику. Тогда сигнал отражается туда-сюда, вверх-вниз и может пройти в любую сторону на тысячи километров. В теории.
— Пока в теории… — начал Городов и замолчал, когда их броневик заехал на холм и с него открылся вид на лежащий в низине Согён. Вот только связист смотрел не на саму столицу возрожденной империи Корё.
На вырубленных холмах к востоку от города стояли строительные леса, а под ними медленно собиралась башня связи. Словно паутина из стали, которой придали форму вырывающегося из ствола пушки снаряда.
— Похоже на башню Эйфеля в Париже, только строже, функциональнее, — Чернов тоже не отводил взгляд от стройки. — Когда же ее начали возводить, что уже столько успели?
— Точно еще в прошлом году, — прикинул Городов. — Вот, значит, почему генерал так часто общался с Кимом. И ведь не сказал никому. Впрочем, плевать на тайны — главное, что с такой башней мы сможем рассчитать подходящую частоту для дальних дистанций уже очень скоро. Какая тут высота должна выйти?
— По плану генерала мы целим в 500 килогерц, значит, длина волны — 600 метров, а длина антенны…
— Четверть от длины волны, — Городов прекрасно знал формулу, которую на офицерских телеграфных курсах им преподавали одной из первых. — Значит, башня будет 150 метров, невероятно.
— И, возможно, даже этого не хватит, придется доращивать… — Чернов огляделся по сторонам. — Вы же помните, что нам надо не только отработать связь для армии, но и получить возможность добивать сигналом до Европы и Северо-Американских Штатов.
— Сколько от нас до Лондона? Девять тысяч километров. А до побережья Америки? Все одиннадцать. Вот будет потеха, когда мы дотянемся до любого их города, — Городов хохотнул.
— Даже не верится, что мы на такое замахиваемся, — потер лоб Чернов. — Ну ладно просто отправить сигнал, но принять, расшифровать его на такой мощности — какое оборудование придется строить. А ведь генерал хочет, чтобы мы передавали не просто код, а голос! Какая же это частота понадобится? А чистота?
— Вы не верите в его идею с гетеродином?
— В теории все звучит логично. Мы ловим внешний сигнал, например 500 килогерц, смешиваем с сигналом от встроенного генератора, который дает стабильные 555, и дальше работаем только с промежуточной частотой. Одно минус другое, поставить фильтр, усилитель и детектор звука на 55 килогерц — звучит вполне выполнимо.
— Что ж, будем пробовать, — Городов потер ладони, и его взгляд мечтательно затуманился.
Удивительное дело. В научных делах вся его нерешительность, которая порой мешала на войне, исчезала без следа. Новые вершины, невероятные открытия — вот что по-настоящему манило связиста, заставляя душу петь и трепетать. Возможно, как раз с той самой частотой, которую они будут тут искать.
* * *
Уильям Коттман стоял на мостике «ЮСС Нью-Орлеан», пока тот, прикрываясь утренним туманом, уходил все дальше от китайского побережья. ЮСС — значит корабль Соединенных Штатов. Забавно, но начинал свой путь «Нью-Орлеан» совсем с другой аббревиатурой и другим названием. Его построили на верфи Армстронг-Витфорт в 1896 году для военного флота Бразилии, а через два года во время Американо-Испанской войны корабль захватили, лишили приставки про флот Ее Величества, передали под командование Вилли и отправили туда, где он на самом деле мог приносить пользу.
«Нью-Орлеан» был чужим кораблем, но быстрым — а значит, подходил для своей главной задачи, патрулированию побережья Китая и слежке за силами великих держав, что начали собираться в этом забытом богом уголке мира. В январе, конечно, далеко на север не зайти, но Вилли это было и не нужно. Рядом с его целью море никогда не замерзает.
— Капитан, а правда, что вас могут перевести в Манилу на «Бруклин»? — лейтенант-коммандер Филдс нервничал и молол языком не по делу, но сейчас у них еще было время, и Вилли решил, что и сам не против немного поболтать.
— Если справимся с задачей, контр-адмирал Эванс дал слово.
— Говорят, что его должны были перевести на Атлантику, но…
— Сейчас у нас здесь дел больше, чем в Атлантическом океане, — обрезал лейтенанта Вилли. — Будь иначе, разве шесть новых линкоров строили бы именно для Тихого океана?
— Я слышал, что линкоры класса «Коннектикут» в разы лучше любого японского или русского корабля.
— Еще бы, — Вилли расцвел, представив себя на мостике «Миннесоты», которую как раз собирали в его родном штате. — Два сдвоенных 12-дюймовых орудия, четыре опять же сдвоенных 8-дюймовки в башнях, и ни одного бесполезного 6-дюймового ствола, которыми все еще забиты старые броненосцы. Причем не только у стран попроще вроде Японии или России, но и у Англии! А еще нормальная связь, вентиляции, помпы. Ну и, конечно, броня. В башнях поменьше, зато корпус…
О новых кораблях он мог говорить часами, но не в этот раз.
— А вы слышали про монстра, которого англичане заложили в Портсмуте? — Филдс взял и разом испортил все настроение.
— Это только слухи.
— Но если правда? И название такое, цепляет за душу — корабль Его Величества «Дредноут»! Мы вот обсуждали с другими офицерами: если он на самом деле такой, как говорят — новый двигатель, броня и все 12 орудий в 12 дюймов — его же не победить. Захочет — уйдет, захочет — догонит. А одинаковые орудия — это очень удобно. У нас-то разные калибры, и когда пристрелка идет, никогда не поймешь — вон тот всплеск от шести дюймов или от восьми. А если не понять, то как вносить корректировки и наводить? На «Дредноуте» же с одинаковыми пушками и думать не надо — в момент наведешься. А как наведешься, сразу до свиданья: от такого количества 12-дюймовок не выживают.
— Хватит! — Вилли остановил разговорившегося лейтенанта. Что-то от его болтовни на душе на самом деле стало неспокойно.
А еще впереди показались знакомые силуэты. Холмы, порт, дымы работающих круглые сутки мастерских. Пока они выглядят как плоский рисунок, но еще пара километров, и картина начнет обретать объем. А значит, пора… Вилли отдал приказ приготовить орудия, и весь корабль замер в нетерпении. С одной стороны, их точно не ждут, и ничто не помешает просто подойти и сжечь все, до чего дотянутся их орудия. С другой… на душе все равно было как-то неспокойно.
Глава 5
Петр Аркадьевич Столыпин сегодня опять не ложился спать. Чертова Маньчжурия, чертов Макаров. Чем-то он напоминал Алексашку Меншикова — тот тоже приносил пользу Петру, но и проблем доставлял не меньше, а потом и вовсе вмешался в судьбу следующего царя, запустив бесконечную череду государственных переворотов. И ведь Макаров тоже может до такого дойти…
— Опять о нем думаешь? — Борис пока еще не уехал в Дальний, решив задержаться в Ляояне, куда вместо Харбина и Мукдена как-то сами собой начали стягиваться нити экономического контроля над регионом.
— А как не думать? Он снова победил… Пленных японцев везут поездами, Витте, как собака, вцепился в Мацухито и без мира нас не оставит. Но во что это выливается? Разве ты не видишь, что Макаров фактически превращает пленных в своих крепостных? Сначала они, потом местные, а потом и любые крестьяне, что приедут сюда из России!
