Солдаты Солнца. Книга 1 - Хэриссон Джеймс

– А как вам… наши отморозки?

Чукки перевернула свинку на живот и посмотрела на лейтенанта круглыми немигающими глазами, но ничего не ответила. Пэпээсница недружелюбно зыркнула исподлобья на Танго, выпятила нижнюю губу, глухо рыкнула, но тоже больше не открыла рта.

– Они не наши, они – Лео! – Миша бросила карты на стол, подошла к книжным шкафам и слегонца приударила кулаком по расчерченному квадрату монитора – широкая рама голографического библиотечного телебука сошлась в точке и погасла. Полковник взяла толстую книгу с полки и снова села за стол.

– А-аууу! – зевнула Танго. – А может, ты нам лучше побренчишь… а, Миша? Лео сгоняет к тебе за гитарой.

– Я не бренчу!

– Ну тогда спой, что ли.

– Не до песен!

– Ну Миша-а-ааа…

– Скучно? Почитай!

– О-ооо, – протянула Танго и откинула голову на спинку кресла.

– Тогда не цепляйся! – Миша раздражённо захлопнула книгу и пошла за ажурную, старого «дедовского» образца, тёмную чугунную перегородку – в пяти ярдах за спинкой дивана, на котором сидела Чукки… Полковник молча сняла ботинки, подвернула штанины, нацепила манжеты на щиколотки, натянула на руки боксёрские перчатки и стала методично вполсилы пробивать старую оранжевую грушу.

Сама Большая Библиотека представляла из себя несколько комнат вокруг одной большой бальной залы, но только само «приложение» тренажёрного ответвления было хорошо видимым и всегда доступным из добавочных боксов. Большая часть пристенного пространства библиотеки была заставлена книжными шкафами. Вглубь от входных дверей немного левее стоял диван с двумя широкими креслами и двумя изящными высокими журнальными столиками. За диваном стоял стол, который девчонки использовали для карточных игр и наливочных разгулов.

– Зануда, – хмыкнула в сторону своего полковника Танго и, пригнувшись, выпустила облачко дыма на увлечённо умывающегося на диванном подлокотнике Федю.

Свинка протестующе заверещала и тут же юркнула за спину капитана. Чукки осуждающе посмотрела на Танго, но опять ничего не сказала. Лео продолжала «медитативно бычиться» на своём месте, запрятав обе кисти рук под мышки и по-турецки поджав ноги, заодно недружелюбно позыркивая то в сторону Чукки, то в сторону лейтенанта.

Танго лениво взглянула сквозь решётку на Мишу:

– Мы здесь скоро совсем сойдём с ума от скуки! Чего мы ждём, командир, а?! Два месяца принудительного затворничества, клятвенно обещанные доку Румаркеру, наконец-то закончились вместе с пробуждением этой отмороженной четвёрки никому не нужных «древних» придурков. Три дня их полной акклиматизации тоже прошли. И они вместе с доком преспокойненько разгуливают по всему бункеру точно у себя дома, пока мы безвылазно сидим в своих каютах и даже обедаем в библиотеке. Неудивительно, что отлично себя чувствует только крыса Чукки: столько разнопланового внимания – и всё ей одной! Мне вся эта хренотень порядком надоела! Остоёбло…

Лео уставилась на Танго как бык на красную тряпку:

– Дед просил нас дать Команде «Альфа» несколько спокойных дней для вхождения в норму и адаптации в непривычной для них среде.

– Убиться об штурвал – непривычная среда, ёханый бабай!! Да здесь абсолютно всё стилизованно под вторую половину прошлого века.

– Не всё! Телебуки современные.

– Ну надо же!! А в комнатах?! Во всех наших каютах… Древнепотопные японские гробы-телевизоры и германские видаки с кассетами-книжками. Я ещё понимаю – библиотека! Настоящие бумажные книги! И этот антикварный, проеденный молью и мышами запах – у дока свои причуды, ладно… Но остальное! Комнаты! Ванные! Кухня! А столовая? Просто какая-то икебана прошлого века! Вы когда-нибудь за последние двадцать лет видели более натуральную еду, чем ту, которую воспроизводит старая кухня дока? Все эти серебряные вилки, салфетки, графины, почерневшие подсвечники – хотя мне это даже нравится… Но за эти последние два месяца полной изоляции от внешнего мира, мне кажется, мы совсем абстрагировались от всего того, что там – наверху.

– Особенно от «Яго»… Как я тебя понимаю! – ехидно съязвила Лео.

Танго трудно было оставить в долгу.

– Ещё немного, и я буду умолять дока сделать меня ещё одной наследницей его Снежного Королевства!

– И не надейся!.. макака-резус…

– А кто мне запретит?.. интересно, интересно… Сапёрная лопатка, что ли?!

Дальше диалог перешёл со смеси двух языковых групп на чистейший русскоязычный.

– А кто мне запретит натолочь тебе сапёрной лопаткой по твоей крысиной морде?

– Слышь, брякало, а по горбу в обратку – не слабо?

– Не слабо по заду тебе напинать!

– Прикинь! Таки запинала, индюшачье перо… Ну ты у меня догавкаешься: новые зубья в два счёта поменяю на старые-драные!

– А я деду пожалуюсь! Он тебя в морозилку запихает!

– Не добежишь – не успеешь… Так что умойся грудным кефиром и засохни, недомерок!

– Ну всё, – Лео дёрнулась из кресла, но подняться ей не пришлось: тяжёлая боксёрская перчатка наковальней легла на её плечо.

– Сиде-е-еть! Я! – сказала… Хватит, пацаны! – полковник скинула боксёрские перчатки на диван и, упав возле Чукки, отстегнула утяжелители. – И ты, лейтенант, тоже расслабься. Чёрный рейнджер – не свихнувшийся пэпээсник. Твоё перенапряжение – признак повышенной взрывоопасности всегда для всех и в буквальном смысле… Спокойнее, спокойнее, детки! Самая тёмная ночь перед рассветом. Проверено! Скоро всё закончится. Я! – вам говорю.

– Как по мне, так всё только начинается.

– Помолчи, лейтенант… Чукки!

Миша собрала перчатки и манжеты и понесла их обратно в тренажёрный зал. Чукки поднялась следом и, подойдя к столу, открыла термос – разлила кофе в четыре чашки и молча разнесла две: Танго и Лео… Сняла со спинки стула Мишин френч и, подождав возвращения полковника, спокойно подала. Миша засунула руки в рукава, но застёгиваться не стала. Она взяла свою чашку и неспешно присела на диван. Чукки прислонилась к столу и отпила кофе. Федя перебрался на спинку дивана и свысока стал наблюдать за происходящим, совершенно по-человечески вдумчиво и весьма внимательно.

Миша допила свой кофе в три глотка и, передав чашку с блюдцем сразу же подошедшей к ней Чукки, заложила руки за спину и снова нервно заходила по библиотеке. Такое маятниковое состояние полковника уже само по себе ничего обнадёживающего не предвещало.

– Но ты права, – Миша резко остановилась напротив кресла Танго и в упор посмотрела на своего лейтенанта, – время действовать! А мы здесь совсем порасслаблялись, один наш расхлябанный вид чего стоит! Приходится констатировать значительное ослабление общей мозговой деятельности и основных жизненных инстинктов…

– Бодлер, – отпив глоток кофе, с точностью до микрона уверенно-спокойно констатировала капитан.

– Амбивалентное отвращение к жизни…

– Варлен.

– Нигилизм, упадничество и отвращение ко всему и вся…

– Тургенев.

– Размазни и импотенты!!

– Декаденты, – хладнокровно поправила своего полковника капитан. – Бодлер, Рембо, Шопенгауэр, Гартман… «от реального к реальному»…

– Ницше, – сладко выдохнула в никуда голубым колечком Танго.

– А-аа! – махнула рукой Миша. – Один хрен! Скоро от нас станет толку, что от крысы Чукки.

– Мой бедный, бедный Федя! – капитан посадила свинку себе на плечо. – Все считают тебя крысой, а ты всего лишь прелестный пушистый комочек под логотипом: морская свинка.

– Цурюк цур натур, – усмехнулась Танго.

Лео наконец-таки вылезла из своего пещерного кресла:

– Ладно, схожу – ещё раз переговорю с дедом… Надо точно знать, на что мы можем рассчитывать, если всё-таки сможем прибегнуть к помощи Команды «Альфа».

– Это с самого начала было плохой и неудачной идеей, – Миша снова усадила Лео на место. – Я всегда была против! И ты это знала.

– И действительно, зачем нам аж четверо потных вонючих мужиков? – Танго точно знала, как заесть Лео до смерти. – Если бы это были былые времена, мы могли бы завести себе четырёх охранных кобелей: каждому по смердящей псине – и всех делов!