Анти-Горбачев 6 (СИ) - Тамбовский Сергей

Романов с раннего утра связался с Бушем по горячей линии и поблагодарил его за помощь в эвакуации дочери.

— Обращайтесь, если что-то еще понадобится, мистер Романов, — доброжелательно отвечал ему президент, — всегда рад помочь. Кстати, как ваше здоровье, раны не беспокоят?

— Да, у меня теперь тоже есть ранение на поле боя, — ответно усмехнулся генсек, — даже две штуки. Так что я имею полное право называться боевым генеральным секретарем. Все практически зажило, спасибо за заботу.

— Нам надо бы обсудить югославский вопрос, мистер Романов, — перешел к насущным проблемам Буш, — как считаете?

— Однозначно надо, — согласился генсек, — предлагаю начать обсуждение нашим министрам иностранных дел… например в Женеве.

— Зачем в Женеве, — не согласился Буш, — Джеймс Бейкер может вылететь в Москву в течение пары часов — примете?

— Конечно, пусть приезжает, примем, как дорогого гостя…

А по окончании этого разговора Романов немедленно вызвал к себе Воронцова, тот явился в считанные минуты, видимо был неподалеку.

— Юлий Михайлович, расскажите, наконец, что за чертовщина происходит в этой Югославии?

— Никакой чертовщины, Григорий Васильевич, — счел нужным улыбнуться он, — все в марках исторического материализма. Большие многонациональные образования со временем с очень большой вероятностью, стремящейся к единице, всегда разваливаются на отдельные национальные квартиры.

— Ну наша-то страна пока не развалилась, — ответил не очень довольный аналогией Романов, — хотя многонациональнее отыскать трудно будет.

— СССР это исключение, которое только подтверждает правило, — дипломатично ушел от столкновения Воронцов, — а в Югославии вчера объявила независимость Хорватия, сегодня с раннего утра Словения. Как из этой ситуации выруливать, сказать трудно…

— А Косово?

— Эти пока молчат, видимо ждут, чем закончатся разногласия сербов, хорватов и словенцев.

Глава 8

— А как вообще на таком маленьком пятачке земли оказалась целая куча наций и народностей? — поинтересовался Романов.

— Да примерно так же, как и у нас, — пояснил Воронцов, — откуда появились украинцы с белорусами? Правильно, первые 400 лет были под управлением поляков, а вторые под Литвой — вот и появились довольно сильные различия в языке, в культуре, менталитете… а на Балканах роль Польши и Литвы сыграли австрийцы с османами — у нас хотя бы алфавит у всех славян остался одинаковым, да и религия тоже, а там у словенцев с хорватами латиница и католичество. Плюсом к тому еще и очень произвольно проведенные границы между республиками…

— А что не так с границами?

— В Хорватии живет много сербов, есть даже такая автономная область Сербская Краина.

— Почти что Украина, — усмехнулся Романов.

— Да, слова однокоренные, — кивнул Воронцов, — на краю, значит, они расположены… да еще и Босния это тот еще регион, кого там только не намешано. Да и мусульман много. И Косово еще выстрелит, это я вам говорю, как специалист по балканистике, у меня такая специализация в МГИМО была.

— Так-так, — потер лоб генсек, — а Черногория, значит, вместе с Сербией будет идти в ногу, так?

— Конечно, это практически один народ, разделение у них чисто искусственное, товарищ Тито удружил с такими границами.

— А еще у них, кажется, в составе государства есть такая Македония… — то ли спросил, то ли утвердительно сказал Романов.

— Есть, как не быть, — вздохнул Воронцов, — это самая бедная провинция Югославии на стыке с Албанией, Грецией и Болгарией. И все эти три страны имеют на нее виды… Македония же это историческая область, уходящая корнями во времена Александра Македонского. Помните такого?

— Конечно, — кивнул генсек, — основал первую мировую империю… которая, впрочем, очень быстро распалась.

— Все верно, Александр завоевал половину тогдашнего исследованного мира, причем метрополией для своей империи сделал вот этот кусок земли на севере теперешней Греции и на юге Югославии. Она вообще-то из трех составных частей состоит, эта Македония — югославская, греческая в районе Салоник и болгарская. И все эти страны считают Македонию своей исконной территорией.

— Да уж, ситуация нехорошая…

— Несколько сглаживает проблему то, что это беднейшая часть Балкан… ну если не считать Албанию… сплошные горы, полезных ископаемых нет, сельское хозяйство живет по остаточному принципу. Так что биться тут в принципе не за что, однако, и не из-за таких бесполезных кусков земли войны начинались…

— Но мы отклонились от первоначальной темы, — свернул исторические изыскания Романов, — хорваты, значит, со словенцами решили отделиться — как вы представляете себе дальнейшее развитие событий?

— Главными болевыми точками, я думаю, будут эта самая Сербская Краина и практически вся территория Боснии. И еще у хорватов, если не ошибаюсь, есть некоторые претензии на часть Адриатического побережья Черногории, но я надеюсь, в этом вопросе все же возобладает здравый смысл.

— К вечеру прилетит Бейкер — знаете об этом? — вскользь бросил генсек.

— Первый раз слышу, — встрепенулся Воронцов, — откуда такая информация?

— Из разговора с Бушем… поговорите вы с ним для начала, а я уже потом подключусь, если возникнет необходимость.

— Инструкции? — попросил министр, — на что можно соглашаться, что отвергать с порога?

— У нас с Америкой в кои-то веки установились нормальные отношения, — заметил Романов, — поэтому даю вам полный карт-бланш, каких-то кидков и подлянок, уж извините за такой лексикон, я от них не ожидаю. Более опытного в дипломатии человека у нас в стране сейчас нет, так что берите все карты в руки.

— Надеюсь, мы не в покер с ними будем играть, — улыбнулся Воронцов, — а то у меня с покер-фейсом не слишком хорошо.

— Сыграйте в преферанс, — ответно улыбнулся генсек, — это более интеллектуальный вид, чем покер.

— Как дела у Натальи? — не удержался от последнего вопроса министр.

— Все хорошо, спасибо за содействие, Юлий Михайлович. Сейчас она в Римини, ждет рейса Аэрофлота в Москву. Американцы тоже помогли, так что теперь я их должник в некотором смысле… все же дам вам один совет по переговорам с Бейкером, — не удержался Романов.

— Конечно-конечно, Григорий Васильевич, я вас очень внимательно слушаю.

— Надо вытащить всех руководителей югославских республик куда-нибудь на переговоры, с участием нас и Америки естественно. И пусть договариваются хоть до морковкиного заговения — все же это много лучше военных действий и жертв мирного населения, верно?

— Хорошая мысль… и пусть это будет нейтральная страна, Швейцария или Швеция например.

— Италия с Францией тоже подойдут.

Госсекретарь Соединенных Штатов Джеймс Бейкер, 59-летний умудренный опытом и обзаведшийся большими связями политик (при Рейгане он руководил аппаратом Белого Дома), прилетел в Москву глубоко под вечер того же дня. Во Внуково его встречал, как и полагалось по протоколу, наш профильный министр Воронцов. Красную дорожку стелить не стали, да и почетный караул был чисто символический — не первое же лицо прибыло.

А обмен мнениями начался уже по дороге, переговоры условились проводить не в Кремле, а в МИДе, сталинской высотке на Смоленской площади с гербом СССР на фасаде и звездой на шпиле.

— По нашим данным, — первым начал Бейкер, — сербские танки уже вошли в Сербскую Краину.

— А по нашей информации, — парировал Воронцов, — хорватские десантники заняли Сараево. Что будем предпринимать, мистер Бейкер?

— Надо для начала поговорить с двумя руководителями — Сербии и Хорватии, можно по телефону.

— А Словения, а Босния с Черногорией? — напомнил Воронцов.

— Аааа, — пренебрежительно отмахнулся американец, — это все объекты международного права, а совсем не субъекты. Решать они вряд ли что-то смогут, тут все зависит только от этих двух республик.