А потому горничная набралась смелости, упёрлась прямо в правую грудь богини – ладонь отчётливо ощущала жёсткость чашечки бюстгальтера – и настойчиво отстранила партнёршу.
– Сейчас не время. Нам могут помешать.
– Я это предусмотрела и уже всё приготовила, – бодро ответила Перловка, а затем, легко подхватив Илегу на руки, быстро, неуловимым взгляду движением, не то забралась, не то забежала, не то заскочила на ближайшую из статуй, да так и остановилась у неё на голове, поджав одну ножку. – Смотри прямо! По ту сторону Влтавы!
Русовласка проследила за направлением взгляда богини. Ну, другой берег. Ну, дома, озаряющие мир неровными шашечками горящего в окнах света.
И тут до девушки дошло. Она нервно икнула и инстинктивно обняла тёмную богиню покрепче.
– Пожалуйста, не надо… это же…
Илега хотела сказать “жилые дома”, но слова застряли в горле.
– Это… – хищно улыбнулась Перловка.
Горничная понимала: данную версию Лешей подобный аргумент не остановит. Но другой что-то не находился. В русой головёшке словно бы перекати-поле рассекало. Настолько там было пусто. Лишь одна мысль. Именно её хотелось пролепетать бедной девушке, но в то же время произнесли её полностью горничная боялась, потому как подозревала, что сии слова могут только подтолкнуть богиню к исполнению задуманного.
– Это же… – губы Илеги дрожали.
– Это…
Поздно. Оно произошло.
Сначала погасли окна домах в пяти. Затем – сразу в двух кварталах. Но, чтобы никто не упустил всей зловещей извращённой красоты момента, Перловка “зажгла” облака. Ночь окрасилась в алый, и в этом свете из-под земли появились конечности.
Длинные. В них узнавался характерный дизайн членистоногого. Только огромного. Даже с такого большого расстояния, благодаря контрасту чёрного с красным, удавалось разглядеть “волосинки” на этих лапках. Хотя откуда-то Илега знала, что никаких “волосинок” у этой твари не было.
Это руки людей. И их ноги. Или ещё что, скрученное из мяса.
– Это! – весело воскликнула Перловка, а затем ни с того ни с сего запела, подражая классической опере.
Босс-паук, паук огромный!
Кто мог это пре-е-е-едсказать?!
Босс-паук, паук огромный!
И враждебный до-о-охуя!
Бе-ез него мы как без ру-у-ук,
Ведь всегда не просто так
Босс-паук, паук огромный,
В каждой ёбанной игре!
Перловка замолчала на секунду, с хитрой улыбочкой склонилась к Илеге.
– И в Evil Within то-оже.
Горничная ничего не понимала. Какой ещё “Evil Within”? Это очередная отсылка, в которой что-то разобрать смог бы только Даркен Маллой? Или даже ему уже сие не под силу?
Почему-то только сейчас в русой головёшке появилась мысль о том, как можно было бы убедить Перловку не делать то, что она сейчас сделала. Когда чудовище уже начало выбираться из-под земли. Когда оно уже крошила здания в час, когда большинство людей уже вернулось домой.
– Но это же не помешает послать к нам ту же Княжку после того, как у неё возьмут палец в безопасной обстановке! – торопливо, словно бы всё ещё оставалась возможность успеть на уехавший поезд, выдала Илега. – Проще и эффективней было бы просто улететь!
– Я тоже так подумала, когда разрабатывала план нашей встречи, – задумчиво сказала богиня, а затем хищно улыбнулась. – Но я просто очень хотела спеть песенку про босса-паука. Правда классная?
– Не-е-ет! – возмутилась горничная. – Это ужасно!
На глазах попаданки навернулись слёзы.
– Неужели тебе на меня настолько наплевать, что ты готова причинить мне боль, убив так много людей ради дурацкой шутки?
Перловка поморщилась и отвернулась. Взгляд её был направлен куда-то вдаль.
– Ах, если бы мне и правда было на тебя настолько наплевать, как мне хотелось бы… но почему-то, когда ты вот так ругаешься, мне больно.
Илега размахнулась и от души ударила кулачком по плечику Тёмной Лешей.
– Отзови чудовище! Оживи тех, кого получится оживить. Восстанови дома! Ты же можешь!
– Могу, – согласилась богиня.
– И ты можешь взять под контроль эти порывы! Оно того стоит!
– Возможно… но, я смотрю, тебя ничему не научила встреча с Катержиной.
– О чём ты?
Перловка выдержала паузу.
– Видишь ли, какое дело: я и правда могу измениться. Но не хочу. У меня для этого нет причин.
– А как же я? – со слабой надеждой спросила горничная.
Впрочем, она уже знала ответ.
– А тебя я могу получить и так. Ведь мои ресурсы с лёгкостью покрывают все твои. Зачем мне меняться самой, если я могу изменить тебя?
– Броня не позволит…
– Броню я тоже изменю. И на самом деле, я в этом заинтересована даже больше. Пожалуй, это твой единственный ресурс, который ты имеешь шанс использовать, дабы от меня огородиться. Ты мне нужна, чтобы пробудить эту, дестабилизированную и уязвимую к моим трюкам версию слечны Глашек.
– Деста… – обескураженно повторила Илега.
На губах Перловки вновь заиграла жестокая улыбка. Богиня обратила взор на лик пленницы.
– А ты думаешь чего она до сих пор дрыхнет? Да потому, что так и не сумела справиться с поглощённым куском души Ганнибала. Так и не смогла подчинить себе в полной мере всех поглощённых призраков, шатающих её рассудок. Она просто ждала, когда вы наконец решитесь пробудить её последнюю стабильную версию.
С тихим “чпок” оторвались одна за другой пуговицы пиджака и сорочки, не выдержав давления. Что-то росло на спине Тёмной Лешей, прямо под одеждой, оттягивая ткань.
– Нет, у неё был, конечно, ещё один вариант. Принять наконец помощь принцессы. Помощь непрошенную, неприятную. Помощь, которая потребовала бы заплатить высокую цену личностной аутентичности. Но влияние ментальной магии в этой ситуации было благотворным. Оно давало вектор стабилизации. Я даже не думала, что тот трюк с капризными цветочками так хорошо сработает.
Илега поджала губы.
Раздался треск одежды. Лопнули швы на спине Перловки и из-за плеч её появились они, крылья с зелёным оперением так похожим на листву тропических пальм. Пока ещё маленькие, но они росли буквально на глазах.
Богиня рассмеялась.
– Всегда думала, зачем злыдни в кино рассказывают все свои планы. Глупо же! Но так, курва, хочется, чтобы кто-нибудь заценил! Восхитился. Сказал “вау” или даже “оу, ма-а-ай”. Но с другой стороны, ты не сможешь мне помешать, потому что я всё уже сделала. Точнее, ты уже всё сделала. Сама явилась ко мне.
– А если бы план не сработал? – облизнула губы Илега. – Если бы я не купилась?
Перловка пожала плечами.
– Тогда я просто похитила бы тебя прямо из храма. Но так ведь вышло бы менее прикольно, чем сейчас, не находишь? Кроме того… – она хитро прищурилась. – Отчаяние тем сильнее, чем ближе ты к вершине. А мне попросту необходимо твоё отчаяние.
Наконец крылья доросли до нужных размеров. Богиня оттолкнулась от головы статуи – отломив ту к дриадам – и полетела прочь. На большой скорости. На очень большой. Илеге даже пришлось крепче обнять Тёмную Лешую и вжаться ей лицом в плечо. Ветер выл в ушах. Он сорвал ленточку с волос маленькой горничной и унёс куда-то прочь.
– Но вот незадача: мне всё ещё больно делать больно тебе. Это могло бы помешать мне довести тебя до настоящего отчаяния. Но, в то же самое время, говорило, что я на верном пути: раз даже я страдаю, значит, Броня Глашек уж точно отринет объятия Гатеи ради тебя. Кстати, не обольщайся, мой ходячий макгафин, ты такая не единственная. Просто я решила поиграть именно с тобой исключительно из соображений эстетики.
Илега ничего не говорила. Она пыталась осмыслить происходящее. Выходит, всё это время глупенькая русовласая горничная шла по ложному следу. Выходит, никак нельзя пробуждать Лешую. Выходит, нужно как-то выкрутиться, выжить, выбраться, найти ближайший рабочий телефон и сообщить столь важную информацию ковену.
Но как?
Судя по тому, что говорила Перловка, вариант ещё имелся. У богини обнаружилась слабость. Ресурс, доступный Илеге. Ресурс, который можно было обратить против могущественной противницы и как-то вырваться из её хватки.
