Вик Разрушитель 8 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Понадобилось ещё полчаса, чтобы оба ствола были закреплены на направляющих и присоединены к синто-волокнам жгутами электрических кабелей. Система получилась громоздкой, обвесы значительно утяжелили экзоскелет, но с новыми движками Ваня спокойно передвигался по боксу, размахивал руками, приседал, подпрыгивал и комментировал свои ощущения.

— Электрические импульсы, подаваемые синто-волокнами на манипулятор правой или левой руки, а то и одновременно, приводят в рабочее состояние механические элементы для ведения боя, — пояснил нам Гена Берг. — Экстрактор выкидывает гильзы вниз, особый механизм не позволяет патронной ленте, находящейся в боковой коробке, застревать во время движения. В случае же заклинивания каких-либо механизмов ствол можно сбросить с рельсов одним нажатием на рычажок.

Он показал мне, где этот рычажок находится, и попросил Гончара продемонстрировать процесс. Ваня даже в перчатке быстро справился с заданием. Стоявшие рядом Ворон и Железяка подхватили падающий ствол, чтобы тот не повредился ударом о бетонный пол.

— Ну что, поехали на полигон? — мне уже не терпелось испытать чудо-оружие.

«Бастион» решили не разбирать. Дядя Боря предложил использовать свой фургон, предназначавшийся как раз для перевозки бронекостюмов в собранном состоянии. Он был выше нашего, и к тому же, с надёжными креплениями. Я поменялся местами с Иваном и сам залез в броню, не надевая шлем. Стволы, правда, отсоединили. По аппарели поднялся в фургон. Дядя Матвей показал мне, как правильно встать в «загон», смонтированный из металлических штанг, помог вылезти из ложемента «скелета», и вместе с Нечаем и Грищуком стянул УПД фалами. Хлопнул меня по плечу и выскочил наружу. Он должен был ехать вместе с водителем. А я присоединился к «старикам» набивать пулемётные ленты.

Выдвинулись целой колонной. Впереди ехал бронеавтомобиль Гусаровых, за ним в «Сатурне» мчались дядья, потом наш фургончик, а замыкающим шёл внедорожник с моими телохранителями.

Полигон у Царскосельского пруда был довольно большим, почти на два футбольных поля, огороженный высокими земляными валами. За ним виднелся небольшой густой лесок. Левее, в вечерней дымке просматривались высотки нового микрорайона. Но до них было очень далеко, поэтому разрешение на устройство родового полигона Гусаровы получили без проблем.

Некоторое время у нас заняла подготовка к стрельбе. Работники установили большие фанерные мишени на тридцать, пятьдесят и восемьдесят метров от начального рубежа. Ворон и Лёха помогли мне поставить на рельсы массивные «Браунинги» и присоединить жгуты кабелей к разъёмам. На обзорном дисплее сразу появились новые параметры: общее количество патронов, температура стволов, переключение на стрельбу длинными и короткими очередями с отсечкой через пять патронов.

— На рубеж, — в наушниках раздался голос дяди Бори.

Я тяжело затопал к брустверу, отмеченному красными флажками, остановился перед ним и замер, прикидывая, из двух стволов мне палить, или сначала попробовать одним.

— Не торопись, пристреляйся из каждого поодиночке, — как будто услышал мои мысли старший из дядьёв.

Я задрал правую руку, сервоприводы под нагрузкой сердито зажужжали, но справились. Под мой прицел попали две ростовые мишени на расстоянии тридцати метров от рубежа. Указательный палец перчатки-манипулятора согнулся, как при нажатии спускового крючка, и нажал на сенсорный датчик, который удобно приладили в нужном месте инженеры. «Браунинг», по рекомендации дяди Бори, был переведён на стрельбу с отсечками в три патрона, чтобы выявить огрехи, если таковые всё же найдутся. Меня ощутимо толкнуло в плечо. Масса бронекостюма компенсировала отдачу, и я удержался на линии стрельбы, даже не отступив ни на шаг.

— Ещё раз, — послышался в наушниках голос дяди Матвея, следившего за пристрелочными. — Ушли на девять часов. Бери правее.

Я снова сжал палец, выполнив рекомендацию дядьки.

— Хорошо. Теперь переведи оружие на «очередь». Только короткими, по пять-шесть патронов.

Ствол рыкнул, выплёвывая свинец в сторону мишени. Её просто разлохматило на щепки.

— Отлично! Жарь, племяш!

Теперь меня уже ничего не сдерживало. Я спокойно отработал по второй мишени, купаясь в восторге от работы мощной машинки, строчащей ровно, как ткацкий станок. Шлем значительно снижал оглушительные звуки от выстрелов, но всё равно тяжёлый рокот проникал в барабанные перепонки. Опустошив ленту, я повторил те же манипуляции с пристрелкой левого пулемёта, после чего принялся дырявить оставшиеся мишени.

Скажи кому, что на УПД можно приспособить подобную жуть, не поверят. Не предназначен учебный бронекостюм для подобных игрушек. Во-первых, никому это не надо, а во-вторых, отдача всё же присутствовала, но не настолько сильная, как я вначале боялся.

Расстреляв обе ленты, я попросил поменять коробки. И начал садить из двух стволов по дальним мишеням. Во все стороны летели щепки, кое-какие фигуры просто разрезало пополам. Для меня, если честно, меткость не являлась основным критерием. Главное, кучность, шум, беспрерывный град пуль. Зачем? А чтобы боялись.

Наконец, отстрелявшись, я сделал знак парням, и они помогли мне освободиться от стволов. Сняв шлем, подставил холодному ветру, дующему с пруда.

— Скажешь, зачем тебе эта шайтан-машина? — поинтересовался дядя Матвей.

— Не-а, — улыбаясь, ответил я. — Чуть позже. Пусть будет сюрприз… для кое-кого.

Глава 8

1

— Если уважаемой Службе Безопасности нужно слово дворянина, то я его даю прямо здесь, под запись, — спокойно произнёс князь Кирилл Куракин. — Слово дворянина, что никто из моего Рода не связан с зарубежной ЧВК и не таит зла на некоторых верноподданных Империи, в частности, на Гусаровых или Мамоновых.

— Я вас услышал, Кирилл Владимирович, — вежливо произнёс Корнилов, но не стал выключать диктофон, отчего Куракин картинно вздёрнул бровь. — Тем не менее, наёмники, пойманные на месте преступления, в один голос твердят, что заказчиком является русский аристократ. Да, не он сам встречался с представителем «Корсаров», а действовал через подставных лиц. Нам удалось выйти на этого человека.

— Кто это? Устройте мне с ним встречу. Пусть повторит то, что сказал. Я уверен: это ложь, за которую нужно вырывать язык.

— Позвольте этот вопрос оставить в компетенции ГСБ, — сухо бросил штаб-офицер. — Пока идёт следствие, открыто имя не назовут. Мы бы хотели услышать его от вас.

— То есть вы его не арестовали? — усмехнулся Куракин. — А мне предлагаете фактически признаться в преступлении?

— Добровольное признание снимет часть вины, вы же это понимаете, — Корнилов внимательно поглядел на князя. — Его Величество хорошо относится к вашему Роду, воспользуйтесь этим моментом. А насчёт свидетеля… Зачем его арестовывать? За ним приглядывают, выявляют контакты. Рано или поздно он сдаст все связи. Поэтому хорошенько подумайте, а стоит ли скрывать делишки своего сына.

— Что вы себе позволяете, штаб-офицер? — мгновенно пришёл в бешенство Глава Рода, распаляя в себе магическую мощь, но вдруг обмяк, словно из него выпустили воздух. Он почувствовал, что не может оперировать Даром. — Это блокираторы? Почему не предупредили заранее?

— Во избежание бесполезных претензий, — пояснил майор. — Мы можем включать подавители магии на время важной беседы, каковой я считаю нашу. Только что вы могли наделать бед со своей Силой, а я не хочу, чтобы этот кабинет разнесло на клочки. Где мне потом работать?

— Не ерничайте, господин следователь, — поморщился князь. — Вы нанесли мне оскорбление, которое смывают кровью. Понимаете, чем для закончится необдуманное обвинение?

— Я не обвинял, а констатировал некоторые факты, — Корнилов с бесстрастным выражением на лице раскрыл папку, достал оттуда несколько листков с отпечатанным текстом. — Вот показания Берёзкина Егора. Кличка — Хмель. Он утверждает, что в мае этого года вместе с Александром Исаевым и Сергеем Козулиным получили задание убить княжича Мамонова, обставив дело так, что он погиб в обычной уличной драке, коих в столице хватает с избытком. Задание дал Тимофей Диков, глава вассального вам рода, Кирилл Владимирович. Он тоже признался, что действовал по приказу Алексея Куракина, вашего сына.