Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

— Реально боялись красного реванша, — подтвердил Зозуля, — И мне мои родоки так и говорили — только отдохнули мы от этого Совка, только дух перевели, и что теперь, опять двадцать пять? На хрен, на хрен! Вот поэтому мы и шарахнулись в поддержку этой жовто-блакитной самостийности. Другой-то и не было. Украинцы, русские — без разницы. Только вот эта самостийность, да сближение с Западом давали уверенность в том, что ваш российский красный реванш не захлестнёт вместе с вами заодно и нас.

— Ну, допустим, — неохотно кивнул Уваров, — Чего не застал, того не знаю, и тут вы, может быть, где-то в чём-то и правы. Но где они теперь-то, те девяностые? А нулевые я помню уже неплохо. Ну да, митинговали коммунисты, агитировали, но не складывалось впечатления их скорого прихода к власти, и никто этого у нас всерьёз не ожидал.

— В нулевые — да, уже угомонились и стали примерно, как наши. Но во-первых, иди знай, точно ли они угомонились или только временно, бдительность усыпляют у тех, кого не сумели распропагандировать. После девяностых, знаешь ли, не очень-то верилось в полное исчерпание их властолюбия. А во-вторых, вместо тех прежних коммуняк у вас в России ваши доморощенные урря-патриоты с цепи срываться начали. И вроде бы, даже не красные — и националисты ваши там, вплоть до откровенно коричневых, до которых куда там нашим бандерам, и религиозно озабоченные, и просто государственники — формально идеологические оппоненты и друг другу, и красным. Но при этом, заметь, все они дружно ностальганты по Совку и его былому величию. И все мечтают о его реставрации. И у всех риторика всё та же, коммунячья. Вроде бы, и не сторонники прежней партократии, но вот прежний Совок вынь им и положь. И всякий, кто не за Совок — для них русофоб.

— Это — да, есть у нас такое явление. Ну так и маргиналы же, а не государство.

— А это — смотря с какой колокольни глядеть. Мне вот как менту абсолютно не верится, чтобы идеологические оппоненты дули в один и тот же свисток без координации со стороны государственной власти. Стихийно — так не бывает. Нет, массовку-то дурную ангажировать можно, но её кукловодов — явно координирует одна и та же сила. И по мере нагнетания всей этой просовковой равнодействующей с коммунячьей риторикой, её все в большей степени перенимает и ваша власть. Как бы не своей волей, как бы под давлением общественного мнения, которое сама же втихаря и раскрутила. А в результате, Игорь, что получается? Для нас — всё та же красная суть, хоть и в новой упаковке. А мы ведь разве от тряпок этих красных в самостийность шарахнулись? Мы — именно от сути шарахнулись, а вовсе не от её цветной упаковки. Упаковка-то нам — до лампочки.

— Ну, хорошо, в девяностые вас наши коммунисты от России оттолкнули, потом в нулевые — наши урря-патриоты. Хоть и не хочет в башке укладываться, но умозрительно вашу логику я понять ещё могу. Но вот, наступил этот грёбаный Майдан, да распоясались эти грёбаные бандеры. Они, что ли, лучше?

— Да не лучше они, конечно. До того — раздражали они, конечно, но по мелочи и выглядели меньшим злом. Ну, я имею в виду, у нас в городе и области. После Майдана — да, распоясались. Но во-первых, у нас — не так резко. Был момент с этим Маршем Трёхсот и нашими здешними жовто-блакитными урря-патриотами, да хулиганами Коломойского, но там и нас задействовали вовремя, и побоища мы не допустили. А в остальном — как-то не было тогда особых проблем. Да, насаждалась и эта украинизация, но очень постепенно. До последних лет — не слишком это нас и напрягало. А во-вторых, и ваши урря-патриоты тоже умереннее не становились, и где-то оно для нас то на то и выходило.

— А идея Новороссии и Русской весны ничего для вас не значили? Пускай эти бандеры по всей стране лютуют, лишь бы у вас не сразу, а постепенно? Если так любите самостийность, что же не выступили за неё тогда?

— А за чью самостийность, Игорь? — хмыкнул Зозуля, — Нашей самостийности нам в том раскладе не светило. А от засилья донецких все устали ещё при Януковиче.

— Так уж прямо и все?

— Все, от кого зависело хоть что-то, — пояснил майор, — Любое выступление масс кто-то должен профинансировать, подготовить и организовать. Местные элиты, если вещи своими именами называть. И у нашей — такого желания не возникло. А без этого выходит пшик. Если донецкой и луганской элите самостийность понадобилось, так они и добились самопровозглашения. А харьковской она не понадобилась, и там вышел пшик. И области все три русские, и граничат все три с Россией. Вашим "ихтамнетам" в Харьковскую даже ближе было бы проехаться, чем в Донбасс. Просто планы харьковской элиты были другие. Ну так и у нашей элиты они тем более были другие. И спасибо хоть, побоище вроде этого одесского в них не входило.

— Но ведь кто-то же этот ваш Марш Трёхсот организовал?

— Кто-то — да, организовал. Только не на результат, а в лучшем случае напоказ. Я сам в том оцеплении зелёным летёхой стоял. И видел, и слыхал достаточно. Во-первых, не было там трёх сотен. А во-вторых, едины они все были только в неприятии Майдана, а в остальном — кто в лес, кто по дрова. Против чего — понятно, а вот за что — непонятно. Я вот до сих пор башку ломаю, что это было, бестолковость организаторов или намеренный саботаж? Хорошо ещё, нас и вовремя задействовали, и достаточными силами, а иначе там ведь добром не кончилось бы. Вот тебе и всё выступление у нас. Но — допустим, выступил бы весь город, а за ним и вся область. Имеем же мы право пофантазировать? Ты думаешь, был бы нам от этого какой-то толк?

— А разве нет?

— Нам — уж точно нет. К северу от нас — Днепр, бывший Днепропетровск. Тоже, кстати, Новороссия, но у Коломойского разве забалуешь? А у нас сам город в двух шагах от границы с его областью, и мы получаем войну на собственном пороге. Донецку хорошо за нами укрыться, а через нас фронт прокатывается, и вот нам-то на кой хрен это нужно?

— Так ведь один же хрен фронт к вам подкатился, Сергей Николаич. И в чём для вашей области тогда выигрыш?

— Выигрыш — вот в этих восьми годах нормальной мирной обстановки. А за эти восемь лет много чего могло измениться. Вы сами-то ожидали, что эта заваруха затянется настолько? Вот и у нас тоже никто не ожидал. Рассчитывали на то, что побушует она, да и кончится. Ну так и пускай тогда бушует у тех, кому она была нужна, а не у нас. В этом не повезло, но уж эти-то восемь лет наша запорожская элита для города и области выиграла. Да и последние два — нормальными их, конечно, уже не назовёшь, но даже они для города намного лучше, чем мы схлопотали бы тогда сразу же при другом выборе. Не я принимал это решение, но на месте тех, кто его принимал, и я тоже принял бы такое же.

— Вспомни сам, Игорь, что там оставалось от обеих этих донбасских республик к моменту вашего открытого вмешательства? — добавил капитан, — При всей вашей тайной помощи им и оружием, и "ихтамнетами", Киев их один хрен додавливал. И наверняка же помогали вы им, как только могли. А значит, дать им больше или не могли, или опасались палева, или ещё по каким-то своим соображениям. Не в причинах тут вопрос, а в том, что на большую помощь от России втихаря рассчитывать не приходилось, а этой — не хватало. И если на две области не хватало, то разве хватило бы на три? И выступи мы тогда вместе с ними, по нам и пришёлся бы первый же удар, и что тогда осталось бы от нас?

— Млять, тоже резонно! — не мог не признать Уваров, — Своей границы с нами у вас нет, и помощь вам один хрен шла бы через Донецк, а там решали бы, что пропустить к вам, а что зажать для себя. И конечно, руководствовались бы в первую очередь не вашими интересами, а своими собственными. Да, я слыхал, конечно, о претензиях к донецким. Для них свои — это свои, а все остальные — второй сорт. С одной стороны — молодцы, восстать против бандер не побоялись и восемь лет против превосходящих сил продержались, пока наше государство раскачивалось, но с другой — да, есть в них и это высокомерие, иногда и до откровенной наглости доходящее. Типа, все им должны. У нас Москву за это не любят, но и эти в этом смысле — такие же. Как одно с другим в них уживается, я сам не понимаю, но что есть, то есть. Если вас они раздражали так же, как нас москвичи, то и отсутствие у вас желания страдать за них понять можно.