Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Он заржал.

– Ну, так и знал, что разведут. Как говорится, сладких, опер, ищешь, ай не бери на понт … Ладно, поторапливайся.

– Петрушка эта получила фейковое видео от сына Никитоса.

– Любопытно‑любопытно. Буква «зет», кстати, ещё на месте. Никто не стирал пока.

– Это хорошо. Я хотел спросить, вы его знаете? Петрушку. И есть ли какие‑то возможности мягко на него воздействовать?

– А день перестаёт быть томным, – улыбнулся он и повернулся в сторону стойки. – Молодой человек, сделайте мне ещё такой же, пожалуйста.

Молодой человек состроил высокомерное лицо и заметил, что для размещения заказа нужно подходить к стойке лично, но отказывать не стал.

– Петрушко мне известен, как мой студент и как законченный мудак. А что касается воздействия… Скажи, что ты хочешь.

– Я хочу скормить ему материал о рейдерстве девяностых с персонажами, которые уже давно в могиле или при смерти.

– А в чём прикол?

– В том, что те из владельцев захваченной собственности, кто ещё жив и здоров, могут вызвать интерес у посвящённой публики. Например, гражданская спутница жизни нач облУВД.

– Ух‑ты, как интересно. Это не из того ли мифического досье на Щеглова?

– Про досье ничего не могу сказать, но материалы есть.

– Если хочешь, чтобы я помогал не за бабки, между нами должно установиться что‑то вроде доверия. Мы же сблизились на духовном уровне?

– Да, – кивнул я. – Покажу. Что есть, покажу.

– Петрушко спит и видит, что переедет в столицу и получит нормальный канал или сетку даже. Не телевизионный, естественно, а в Телеге и на радио.

– А вы можете, – нахмурился я, пытаясь что‑то из этого выкружить, – попросить какого‑нибудь хорошего приятеля из Москвы, чтобы он дал Петрушке прикорм.

– Как‑как?

– Ну, сказал бы, например… – на ходу соображал я, – что им заинтересовались медиамагнаты и хотят предложить что‑то, от чего нельзя отказаться…

– Сетку Телеграм‑каналов?

– Да. В том числе антикоррупционной направленности. Сейчас, я смотрю, каждый день каких‑то шишек закрывают, как раз в тему будет.

– А ты матёрый, – выпятил нижнюю губу Сергеев. – Для псевдокурьера просто монстр.

– Но, чтобы решение было окончательно принято в его пользу, он должен сделать…

– Какой‑то приличный материал, – перебил меня он. – Резонансный, но в меру.

– Лучше, – кивнул я, – копнуть подальше во времени, чтобы никого из сильных мира сего не побеспокоить. А вот предыдущего губера можно. По счастливой случайности, он принадлежит не правящей партии, а его однопартийцы у нас тут бузят, пытаются оппозиционировать.

– Блин, Сергей Иваныч, а где ты раньше был? – заржал Сергеев и потёр руки. – Мы бы с тобой сработались. Ты же прирождённый заговорщик. Ленин отдыхает.

– И ещё я ему кое‑что из мира криминала хочу скормить. Но это, я думаю, он сам проглотит, без давления. А насчёт денег… я тут планирую немного разбогатеть в обозримом будущем. Надеюсь, на первое время хватит. Так что квартиру не продавайте пока. Повремените.

– Ну, ты закрутил прям. Не курьер, а Супермен. Её попробуй продай ещё. Она знаешь сколько стоит? А за дёшево я не отдам.

– И правильно. А компьютерщик есть у вас толковый?

– Хакер? – усмехнулся он.

– Для начала хочу ролик сделать про Петрушку и верблюда.

– Экзотика, однако. Есть паренёк толковый. Такую хрень он делать не будет, конечно, но если что‑то серьёзное, то можно.

На том и разошлись. Сергеев с вспыхнувшем в глазах огнём поехал на коллоквиум, а я двинул к Кукуше, он был тут напротив во дворе. В бане.

– Ты как, дядя Слава, после вчерашнего?

– Нормас, – вяло улыбнулся он.

– А за руль можешь сесть?

– Могу. Сюда же доехал.

– Так тут ехать три метра, – засмеялся я.

– Да какая разница… Куда ехать‑то?

– А лопата есть?

– Ну… найдём. Какая нужна – штыковая или подборка?

– Давай обе возьмём.

– Куда ехать‑то?

– В Осиновку.

– А там чё? У нас совещание вечером. Ещё надо придумать, как от Матвеича отбояриваться.

– По пути и придумаем.

– А чё в Осиновке? – снова повторил Кукуша.

– В Осиновке клад. Не денежный. Исторический. Сюрприз, можно сказать.

– Какой?

– Блин, Кукуша, ты чего такой тугой сегодня? Поехали, сам увидишь.

Он нехотя собрался, раздобыл лопаты и мы двинули в путь.

– Ты можешь сказать, что за сюрприз‑то? Кому? Мне?

– Не, тебе такой не понравился бы, я точно говорю.

– А кому?

В этот момент плимкнул телефон. Сообщение. Пришло на вторую симку, о которой знал только Кукуша. Ну и ещё Петрушка. Я с неё посылал ему предложение о сотрудничестве.

«Здравствуйте. Предложение ещё в силе?», – прочитал я.

Лихо Сергей Сергеевич работает. Быстро.

– Кому сюрприз‑то? – не сдавался Кукуша.

– Никитосу, кому ж ещё, – усмехнулся я. – Такая вот петрушка…

Мы выехали на Кузнецкий, оттуда проскочили на мост, а потом помчали вдоль реки, под облетевшими высоченными тополями. Понеслись из города. Голые стволы и ветви деревьев обнажили растянутую по берегу Черновку, открыли её праздным взглядам ездоков.

– В Черновку не хочешь больше? – засмеялся Кукуша.

– Не, – помотал я головой. – Хватит пока, наездился. Надо бы, кстати, найти кого‑то в больнице, узнать поподробнее про Розу. – Может, разрешат навестить. Отнести ей чего‑нибудь.

– Ты чё таинственный такой сегодня? – прищурившись глянул на меня он.

– В смысле? – удивился я.

– Ну… Лопаты, перчатки эти… Симки из мобилы вытащил…

По пути мы заскочили в ломбард, и я купил старый дешёвый мобильник. А в супермаркете, в том же доме, я приобрёл две упаковки плотных резиновых перчаток.

– Маски ещё надо было медицинские, – проворчал Кукуша, – чтобы можно было чумные трупы закапывать.

– Не в этот раз, – усмехнулся я. – Скажи лучше, зачем так накушался вчера.

– Да ладно, чё ты, мать родная? – бросил он и полез рукой в карман за платком. – Братуху встретил по детдому. Как не выпить?

– Да вы ж там не пересекались даже. Кстати, ты не хочешь к эндокринологу сходить?

– Блин, не надо капать, ладно? Я хожу, наблюдаюсь…

– Ладно, капать не буду, а копать буду.

– Ты как этот, как его, американец‑то? Индиана Джонс.

– Может быть, может быть. Ладно, давай про Матвеича. Чего он хочет, ты знаешь?

– Блин… – лицо Кукуши стало сразу скучным, а взор потух. – Матвеич из тех, которые по локоть. В смысле, дай ему палец, оттяпает по локоть. А ещё надо понимать, он хорёк хитрый, без мыла заберётся, сам знаешь, куда. А потом хрен от него отделаешься. Я уж пожалел, что припряг его тогда. Просто малость очковато было, если бы замес какой, то без его этих ауешников трудно было б.

– Что ещё за ауешники?

– Ну эти все романтики‑малолетки. Короче, он говорит, мол, я за вас впрягся, мои люди пострадали? Пострадали. Ментовского беспредела хлебнули? Хлебнули. Ну и все вот эти разводки. Типа, мы там, чушка прессовали? Прессовали. А вы чё?

– То есть бабла хочет?

– Хочет, но не так, чтобы просто взял, поблагодарил и ушёл. Нет, нихера. Он мне сказал, вы там чё‑то мутите, а нас не зовёте. Слухом земля полнится. А вы неправильно ведёте себя. Короче, качает качели свои туда‑сюда‑обратно, тебе и мне приятно. Бабок у меня нет ему давать, но и связываться с ним я бы не стал. Я тебе говорю, ему всего мало. Будет жрать, пока всё не сожрёт. И всех. Больше и больше. Поэтому, ну… придётся как‑то расплатиться с ним, чтоб не ныл и не чесал языком на каждом углу, типа Кукуша слова пацанского не держит и чести неймёт.

– А люди‑то уважают его?

– Так, – пожал он плечами и задумался. – Не могу сказать, что нет, но и… Говнистый он мужик. Он ведь от души хер, чё сделает, только если будет думать, что что‑то ему перепадёт. А если клюнешь на его удочку, он тебя всего замотает паутиной своей и соки пить будет, пока всё не высосет. А так, нормальный кент.