Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Даже подревнее, старушка.

Глотова встала, взяла тюбик, выдавила немного на пальцы и осторожно прикоснулась к моей коже.

– Больно? – прошептала она.

– Вообще да, но от тебя нет.

Она фыркнула. А потом углубилась в работу.

– Насть, немного тоньше мажь, а то до утра не впитается.

– Когда надо, тогда и впитается. Скажи лучше, что теперь с этим всем делать? Медуза завтра такое устроит, даже представить страшно.

– Подадим заявление на этого гуся Витю. За клевету и оскорбления. А также за изготовление и размещение в средстве массовой информации запрещённого законом… как это слово?

– Какое?

– Ну, материалов короче. Запрещённых материалов.

– Контента что ли?

– Точно. Его. Ещё и компенсацию отсудим.

– Ну‑ка, подними руку, у тебя и бок весь…

– А! Холодная! Мажь скорее, пожалуйста. Живот‑то зачем? Настя! Не хулигань.

Но Остапа уже понесло. Паразитка. Состроила гримасу, ну вылитая Ким Бейсингер из «Девяти с половиной недель».

– Настя! Настя, прекрати с огнём играть! Джинсы не запачкай!

– Ты сейчас у меня сам их запачкаешь! Кстати, такие синячищи нужно несколько дней подряд мазать. И раз уж ты получил их, освобождая меня, я принимаю обет намазывания.

– Спасибо, Настя! – усмехнулся я, забирая у неё из рук тюбик. – Я решил до свадьбы быть девственником. Извини. К тому же ты ещё слишком юна для некоторых знаний и умений. Боюсь ранить твою нежную психику.

– Что? – взвилась она. – Юна⁈ Тебе, значит, милфу надо, постарше, да?

Я молча убрал мазь и открыл холодильник. Вытащил кастрюлю, снял крышку. О! Борщ! Сметанка, сало опять же.

– Порежь хлеб, хотя бы. Посмотри там, чёрный есть?

Мы наконец‑то уселись за стол. Горячий, красный, такой, что и пурпурный и оранжевый одновременно. Да, борщец у мамы получился знатный! Свёкла и капуста не разваренные в лохмотья, а упругие, аль денте, а запах… Она туда засунула зонтик сухого укропа в самом конце. И острый, с перцем. Огонь! С кусочками говядины… Я набухал туда сметаны и… даже глаза зажмурил, проглотив, обжигаясь, первую ложку.

– Маньяк! – засмеялась Настя. – Извращенец. У тебя всё либидо сублимируется в достижение экстаза от пожирания борща.

– Я сейчас, кроме слова «борщ» ничего не понял. Но, раз, ты такая подкованная, давай уже, жги глаголом, рассказывай, что там со мной не так.

– Я думаю, что пережитая травма не пускает тебя в новые отношения.

– Ужас какой, – покачал я головой, успевая закидывать ложку за ложкой. – Может, я действительно извращенец?

– Сто процентов. Скорее всего, эта травма заставляет искать тебя объекты старше себя.

– Блин, ты опять что ли про Альфу сейчас?

– Про Альфу, конечно, шутка, но в каждой шутке, ты сам знаешь. Я уже давно про эту фигню прочитала. И про Алфёрову тебе твержу, чтобы ты вдруг не ступил на этот путь.

– Блин, в чём‑то продуманная, а в чём‑то…

– Сейчас не обо мне. Если захочешь, потом поиграем в «Правда или действие», и ты про меня узнаешь, всё что захочешь. Но сейчас послушай, пожалуйста. Лично я считаю, что эта Ангелина лживая сука. Не потому что там что‑то, а правда так считаю. Во‑первых, даже два года назад она не могла не понимать, что у вас не может получиться ничего серьёзного.

– Почему? – поднял я брови, продолжая наяривать борщ.

– Ну, потому что ей бы родители тупо не разрешили, а она вся такая послушная пай‑девочка. И вообще. Если честно… не знаю… ты не обижайся, просто посмотри объективно. За ней такие парни бегали и не только из нашей школы. И спортсмены и какие‑то там майнеры и сынки родителей с большим будущем и красавцы настоящие.

– А может, они все мудаки?

– Да, естественно, так и есть. Но кого это смущает? Зайди в соцсети, почитай. Не коучей, а нас почитай, девочек. Семья? Отстой. Любовь. Бред. Дети? Мужику надо, пусть сам и рожает. А мы должны быть красивенькие, купаться в деньгах, тусоваться с ухажёрами, делать ресницы, брови, губы, попы, тити… Всё вот это.

– А ты не преувеличиваешь?

Она даже не ответила.

– И вот, на фоне роскоши и бабок она бы выбрала трудный путь и типа «с милым рай в шалаше»? Ты же не миллионер, вроде. Не смешите меня, честное слово.

– А зачем тогда?

– Я не знаю, может, у них приколы такие. Может, на спор. Не знаю, правда. Так вот…

– Я подолью, ладно?

– Блин… тебя легче убить, чем прокормить…

– Не, убить тоже трудно. Давай, про попы, тити. Продолжай.

– Ну, как я себе это вижу. Вы потусили. Может быть поцеловались, не знаю, пообжимались. Думаю, это максимум. И тут она сообщает, что уезжает в столицу. Родаки пристроили в крутую школу, из которой не просто в универ, а прямиком в шикарную сладкую жизнь повелителей мира – прыг‑скок. Там у них миллиардеры, прынцы и аристократы. Короче, оттуда – прямо в Рай, прямо в Рай, только ножки задирай. Это бабушка так говорит.

– Ты с ней что ли консультировалась по моему вопросу?

– Нет. Ну, и вот. Мальчик в шоке, у мальчика драма. Но всё бы ничего, да только пошли слухи, что эта воздушная и неземная, нежная и чистая недотрога маркиза крутила любовь с ещё более младшим мальчиком.

– Это с Мэтом, что ли?

– А ты действительно ничего этого не помнишь? Это прямо классический случай, описанный…

– Рассказывай, Насть, теорию потом обсудим.

– Так это всё, практически…

– А слухи‑то подтвердились? Ну, что маркиза с Мэтом?..

– Да как они подтвердятся, с пузом её не видели. Но все говорили, что у них всё прям максимально серьёзно. Ну, тебя и торкнуло. Пошёл вразнос. Подрался, вернее, получил хорошенько от Мэта, ещё там разное. Тоже не помнишь?

– Это можно и не вспоминать.

– Я тоже так думаю. Короче, ты поехал на каникулах в Москву. Мать собрала денег, привезла тебя, а Ангелина такая, ты чё, Серёжа, головой ударился? Хочешь, чтобы я всё бросила и вернулась? Ну, ты и сам увидел, там космос, а здесь задворки мира. Ну, и всё. Тут и сказочке конец. Приехал, ни с кем не говоришь, замкнулся, забил на учёбу, не жрёшь. Какой там борщ, вообще ничего.

– А ты, значит, со мной нянчилась?

– Я‑то? – переспросила она и покраснела. – Нет… Почему… Ну, я пыталась с тобой как‑то, не знаю, чтобы ты отвлёкся, в общем. А ты взял нажрался таблетосов и улетел. Сначала в больничку такую, потом в больничку сякую…

– В дурку что ли?

– Ну… да…

Под натиском слов, сказанных Настей, двери заблокированных архивов начали распахиваться, хлопать, открываться настежь, и на меня посыпались воспоминания Серёжи Краснова.

– Ну, а потом…

– Всё, Настя, хватит, – нахмурился я. – Спасибо…

Заболела голова. Конкретно заболела. Будто железным обручем стянули. Пульс подскочил…

– Ты что‑то покраснел…

– Вспомнил. Как в том фильме со Шварценеггером. Спасибо, что поговорила об этом…

Об этом дерьме…

– Но, пожалуйста, – решительно сказал я, – больше я не хочу к этой теме возвращаться.

Она вскочила и испуганно на меня посмотрела.

– Что я сделала…

– Да ничего ты не сделала, наоборот, молодец. Просто мне вся эта история не нравится. Сейчас я бы так ни за что не поступил. Стыдно перед матерью и перед… Насть, спасибо тебе, что пыталась всё это время быть поблизости. Но всё, про это больше не говорим. Считай, это не со мной было.

– А я так и считаю, – кивнула она. – Потому что ты очень сильно изменился в последнее время. Я думала, ты провёл анализ и принял…

– Настя, ёлки. Да, провёл. Всё. Закрываем тему. Давай, лучше порнуху посмотрим нашу любимую. Где тут я с милфой кувыркаюсь?

– Перестань, Серёжа! Ой… Смотри… Тут сейчас другое…

– О, ещё ролик?

– Нет, слушай. Уважаемые подписчики канала. Приношу вам глубочайшие извинения за тот ужас и стыд, который вы могли видеть сегодня. Дело в том, что наш канал был взломан киберпреступниками, которые разместили циничное и аморальное видео с несовершеннолетним учеником и учительницей. Сообщаю со всей ответственностью, видео не имеет никакой связи с действительностью. Оно абсолютно фейковое и сгенерировано искусственным интеллектом. Мы уже принимаем меры, чтобы такого никогда больше не случилось. Мы написали заявление в соответствующие органы и уверены, что правоохранители смогут выявить преступников, совершивших этот отвратительный поступок. Одновременно с этим хочу вам сказать, что в ближайшее время мы опубликуем шокирующие материалы об одной из школ, считавшейся чуть ли не лучшей в городе. Оставайтесь на связи, ваш любитель истины и борец за правду, Виктор Петрушко, главный редактор канала «(Не)быть добру».