Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
– Вижу, вы чувствуете себя обиженным? – спросил он, подвигая стул и садясь посередине комнаты, лицом ко мне.
– А вы считаете такое обращение совершенно нормальным? Ордер на арест, например, постановление прокурора, еще какое-нибудь обоснование задержания лишним бы не показалось? Или я просто не в курсе, в Москве введено наконец военное положение и принят декрет об интернировании?
– За последние семь лет нормальный человек в этой стране должен быть готов к чему угодно. А события последней недели подводят к мысли, что все начинается по-новой.
– Но тем не менее... то, что вы не бандиты, я кое-как сообразил. Дальше подвала с капустой они бы меня не повели. Теперь начинаю подозревать, что и к ГПУ вы отношения не имеете. У тех есть роскошное здание напротив Кремля, и внутренняя тюрьма там снабжена хоть и зарешеченными, но окнами.
– Вы американец? – спросил он ровным, чуть-чуть скрипучим голосом. И произнес очень быстро, с акцентом Луизианы или Южной Каролины по-английски: – Ваша манера поведения и семантическая отстраненность от принадлежности к России подсказывают, что вы человек американской культуры. Нет?
– Я сионист, если угодно. И одновременно гражданин мира. Почти Вечный жид. Почему и отстранен семантически как от России, так и от любой другой страны, за исключением Земли обетованной, она же – историческая Родина, – ответил я на самом лучшем оксфордском, который только смог изобразить.
– Сионист по имени Игорь? Забавно.
– Вы не успели ознакомиться с моими документами?
– Не поверите, но и вправду не успел... – он достал из кармана мой бумажник, вытащил лежавший сверху потертый членский билет профсоюза извозопромышленников, раскрыл.
Великолепным писарским почерком с завитушками было выведено: «Игорь Моисеевич Риттенберг», род занятий – владелец и водитель таксомотора, год вступления в союз – 1923-й. Удачно получилось. Он явно потерял темп.
– А вас очевидно зовут как-нибудь вроде Трофим Арчибальдович Стивенсон-заде? – продолжил я. Он молчал секунд пять, потом оглушительно захохотал. С холодными глазами. Извлек раскладной кожаный портсигар и потянул мне именно сигару, а не какой-нибудь «Молот» или «Иру». (Реклама: «Папиросы „Ира“ – это все, что осталось от старого мира».)
– Вы интересный собеседник. Думаю, нам с вами будет легко общаться...
– Надеюсь. Было бы о чем... Так как прикажете к вам обращаться?
– Станислав Викентьевич вас устроит?
– Нормально. То ли поляк, то ли литовец... Вполне нейтрально. И работаете не иначе как на польскую разведку? Дезензиву, так она у них называется?
Судя по выражению лица, моя бойкость начала его утомлять.
– Прошу запомнить, я работаю только и исключительно на самого себя. Если при этом мои интересы пересекаются с чьими-нибудь еще, такое совпадение следует считать чисто случайными...
– Но по возможности извлекать пользу, – закончил я его мысль.
Он снова на несколько секунд задумался, старательно пыхтя сигарой.
– Мне кажется, – снова повторил Станислав Викентьевич, теперь с вопросительной интонацией. – Больших хлопот у нас с вами не будет?..
– У нас с вами или У НАС с вами? – не утерпел я опять.
– Господи, – вырвалось у него, – неужели вы не можете помолчать хоть две минуты подряд?
– Простите, это у меня национальное. Вот если бы вы бывали в Одессе...
– Хотел бы я знать, какой идиот пригласил вас работать в разведке? – тяжело вздохнул мой визави.
– Это риторический вопрос или можно отвечать?
Кажется, хватит валять дурака, я понял это по сузившимся глазам англичанина. Еще ударит, чего доброго. Не хотелось бы, ведь придется ему ответить, а тогда игра пойдет уже по совсем другому сценарию. Но он, видимо, тоже это понял, или так до конца и не сообразил, действительно я придуриваюсь или от природы такой? Кто их знает, этих евреев?
Я молча кивнул.
– Тогда первое – какое задание вы получили и от кого? В данном эпизоде.
– Проще некуда. Встретить на вокзале даму из Риги, в том месте, которое она выберет сама, назвать пароль и взять «посылку» какого рода – не знаю. Пакет с бумагами, фотопленку или какую-то вещь. Известно, что компактную можно унести в кармане... Если будет устное сообщение – запомнить дословно. Получив – доставить на указанную явку. Получить вознаграждение в сумме, эквивалентной ста югоросским рублям или десяти здешним червонцам. Все.
– От кого?
От господина, называющего себя Виктором Петровичем. Весьма неприятный тип, смею заметить...
– Вы что, не являетесь членом организации?
– Какой?
– Это ВЫ у МЕНЯ спрашиваете?
– Естественно. Что какая-то организация имеет место быть, я, разумеется, не сомневаюсь. Цели же ее и наименование мне неизвестны. Могу предположить, что она близка к врангелевскому «Освагу» (Осведомительное агентство, в белой России аналог ГПУ).
– Вы завербованы давно?
– Порядочно. Больше года назад. Как раз в Одессе, упоминание о которой вы приняли за глупую шутку. Но чтобы вас чрезмерно не обнадеживать, скажу, что всегда выполнял разовые поручения, хотя подчас и весьма ответственные. В штат никогда не входил и даже предложений таких не получал.
– Почему же сейчас вам дали столь скромное, как бы даже недостойное вас поручение?
– А я такими вещами не интересуюсь. Не моя забота – оценивать важность заданий. Может быть, эта посылочка для моих работодателей дороже, чем контрольный пакет марсельской пароходной компании «Мессажери маритим», который я приобрел для них через подставных лиц минувшей зимой. (Такая операция действительно проводилась, только не мной, конечно). А мне только лучше – работы меньше, оплата, пропорционально затраченному времени, выше...
– А как вы отнесетесь к предложению поработать еще на одного хозяина?
– По совместительству, значит? – я наконец сел на койке, показывая, что раз разговор пошел всерьез, то и отношусь я к нему соответственно.
– Можно и так сказать. Двойник это еще называется...
– Моральных препятствий к этому, как вы понимаете, у меня нет. Абсолютная безыдейность и беспринципность – мой принцип.
– Удобно. Если бы это еще было правдой...
