Арбитр Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

Меня вновь поразили и тронули устои королевской семьи. В отличие от русских дворянских семей, дети спокойно называют отца папой, а друг друга просто по именам даже в присутствии посторонних.

А может семья короля уже не считает нас с Катей чужими? Хорошо бы, если так.

После ужина Фридрих Вильгельм III через адъютанта пригласил нас с женой в свой кабинет, чтобы лично попрощаться с нами перед отлётом.

Понятно было, что это формальность. Политическая любезность. Но кто мы такие, чтобы отказывать королям?

Кабинет оказался таким, каким и должен быть у государя: просторный и в тоже время строгий, полный бумаг, словно вся канцелярия переехала к королю поближе.

— Александр Сергеевич, Екатерина Дмитриевна, — приветствовал он нас, указывая на два кресла у камина. — Рад, что вы нашли время.

Мы сели и ожидаемо начался разговор ни о чём.

О погоде. О нашем путешествии из Крыма в Пруссию.

Чуть теплее король говорил о внуке, который уже делает свои первые шаги.

Наконец-то он собрался и решил сказать, то, для чего, собственно, нас и позвал:

— Я хотел поблагодарить вас заранее. За красители. Интересно получается — вы ещё не начали поставки, а я уже благодарю.

— Такова политика, — улыбнулся я. — Чем раньше выкажешь доверие, тем скорее начнутся и дела.

Король кивнул.

Его руки лежали на столе, пальцы были длинными, как у человека, который всю жизнь держал не то перо, то шпагу.

Екатерина, сидевшая рядом, заметила на столе очки.

Старые. С потёртыми дужками.

— Ваше Величество, — спросила она, чуть наклонившись вперёд, — простите за прямоту, но вы давно пользуетесь очками?

— К сожалению, да, — ответил король, прищурившись на неё. — Возраст. Никто не молодеет. Даже государи.

— И ваши врачи ничего не могут сделать?

— Что вы имеете в виду? — он немного нахмурился. — Лечение? Мне сказали, что лучшее лекарство от старческой дальнозоркости — это очки.

— Зрение можно откорректировать, — спокойно сказал я. — Если позволите, моя жена поможет вам. Без каких-либо вмешательств. Просто Перл.

— Это снова какая-то ваша магия? — уточнил король.

— Обычная работа с эссенцией Жизни, — ответила Катя. — Проверенная, безопасная и безотказная методика. Вспомните моего отца. Вы с ним в Москве встречались. Ещё год назад он себя не мыслил без очков, а сейчас даже не помнит каково это смотреть на мир сквозь стёкла.

Фридрих посмотрел на меня. Потом на Екатерину. Затем — на свои руки.

— Ну что ж. Раз вы сами предложили, и если это не опаснее, чем мой собственный врач, то почему бы и нет. Что мне для этого нужно сделать?

— Просто сядьте в кресле поудобнее, и закиньте голову вверх, — объяснила Катя, направляясь к королю, доставая по пути из своего браслета жемчужину.

Спустя несколько минут жена отошла от Фридриха, а он замер и до белизны в костяшках пальцев сжал подлокотники кресла.

Опустив голову, король посмотрел на Катю. Затем на меня. После перевёл взгляд на висящий напротив стола портрет покойной супруги и… заплакал.

Я уже собирался встать и выйти вместе с женой из кабинета, чтобы не смущать Фридриха в минуту его слабости, но он жестом руки остановил мой порыв.

— Простите меня, — промокнул король глаза платком. — Князь, ваша жена настоящая волшебница.

— Вообще-то она всё слышит, — чуть не рассмеялся я. — Можете ей это сами сказать.

— Простите, княгиня, — поднялся из кресла Фридрих и склонил голову. — Вы и, правда, творите чудеса. Что я вам должен за то, что вы избавили меня от очков?

— Как я могу просить вознаграждение у Вашего Величества, если обычным солдатам, матросам и офицерам я до этого помогала не за деньги, а просто, потому что могла?

Король уселся обратно в кресло и задумался. Неожиданно он встал, подошёл к книжному шкафу и достал из-за стеклянной дверцы старую книгу в кожаном переплёте.

На обложке не было никаких надписей. Только тиснёный герб неизвестного мне рода, да серебряные уголки, почерневшие от времени.

— Эта книга давно в моей семье и на протяжении веков уже не одно поколение Гогенцоллернов пытается понять, о чём в ней написано. К кому только не обращались мои предки за помощью. По слухам, даже в Ватикане только и смогли, что развести руками.

— Неизвестный или мёртвый язык? — выдвинул я предположение.

— Скорее смесь диалектов и наречий. Словно каждую мысль писал другой человек. В результате, о чём написано — не понятно.

Знакомая история. Дядя Фёдор, кот Матроскин и пёс Шарик тоже как-то раз, будучи в Простоквашино, писали письмо родителям мальчика. Кончилось тем, что родители при прочтении послания по очереди падали в обморок. Отец мальчика даже высказал предположение, что его сын теперь может спать на снегу из-за повышенной лохматости.

— А о чём хоть книга? — попытался я получить хотя бы какой-нибудь внятный ответ. — В общих чертах.

— Как мне сказали, в ней фрагментарно изложена теория одного из направлений магии, — услышал я ответ. — Но общая картина не складывается.

— И что нам сделать, если мы сможем расшифровать вашу книгу? — задал я очередной вопрос королю.

— Решите сами, — вручил Фридрих книгу Кате. — Вы отказались от вознагражденья, так примите это, как подарок.

Честно говоря, мутный какой-то этот Фридрих Вильгельм III. Всучил непонятную книгу, которую веками европейские умы не могут расшифровать. Типа, «на тебе, убоже, что мне негоже»*.

Нет, всё-таки надо было деньгами брать. Ну, или хотя бы эссенцией. В жизни не поверю, что у Фридриха нет запасов эссенции.

*Изначально выражение именно так и звучало. Здесь убоже это убогий, то есть бедняк, нищий человек.

Книга, подаренная нам Фридрихом Вильгельмом Третьим, мне показалась знакомой. Так и хотелось сказать — вот он тот недостающий фрагмент третьего тома от моего прадеда. Один и те же знаки, очень похожие пометки на полях, но у прадеда был перевод, а тут его нет.

Древних германских диалектов — вагон и маленькая тележка. Тут раньше, что ни город, то княжество, если на наши мерки их курфюрства и прочее переводить, вроде пфальф и маркграфств. И везде были свои заморочки с языком, законами и деньгами. Короче, вникать я в это не стал. Жена, нормально владеющая немецким, особой пользы с переводом не принесла.

— Поелику силы алчет немеряно, — показала она мне строчку под картинкой, которую смогла за час перевести, работая с древним словарём, который мы случайно нашли в букинистической лавке.

— Виктор Иванович, — вызвал я одну из своих галлюцинаций, откликающейся на Виктора Ивановича, к помощи которого давненько не обращался, — Тут я прямо вызов какой-то наблюдаю. Не желаете проявить лингвистический талант? — не спеша перелистал я древний талмуд, в котором невзирая на его грозный вид было всего-то шестьдесят четыре страницы.

Тульпы у меня любопытные, иногда сами подглядывают за тем, что происходит, а порой пропадают на долгое время. Но есть у них способность, текст они запоминают за доли секунды. Может, сканируют или ещё что, но это не важно. Зато я уверен, что нашёл лучшего переводчика в мире для крайне важной книги.

Отчего я посчитал её важной? Так тут всё просто. Как опытный русский пользователь, я никогда не читаю текст, ориентируясь, в лучшем случае, по картинкам. Хотя чаще всего при ознакомлении со всякими гаджетами предпочитаю метод интуитивного тыка. А вот картинки в книге, точней, схемы — очень и очень характерные. Если подумать, то речь в них идёт о формировании Перлов, связанных с Пространством.

Пространственная магия — штука необычная и неизведанная. Первым делом на ум приходят расширенные пространства внутри зданий, пространственные сумки, позволяющие переносить хренотонну всяких вещей и… телепорт.

— «Поелику силы алчет немеряно» — это ещё цветочки, — заметил через пару минут тульпа. — Тут дальше куда интереснее. Например, вот это: «Кровь земли в чаше из кости звёздной — ключ к вратам, что меж мирами». Похоже, ваш прадед не просто так собирал эти книги.