Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Преследователи же мои, рванув за мной, налетели на Алёшу и запутались в конечностях и бесконечностях этого вечера. Ну а я, преодолев полосу насаждений вдарил, что было мочи. Бой я выиграл, но итог битвы в целом оставался открытым, и счёт на текущий момент был равным, один‑один.

Я побежал не к арке. Чтобы мчать туда, нужно было заложить дугу, так что преследователи могли бы меня перехватить. Пришлось лететь вокруг дома по кратчайшему расстоянию и в сторону, противоположную той, откуда должна была подъехать тачка моих преследователей.

Ни волнения, ни страха, ни сомнений я не чувствовал – только удары пульса в ушах, глухие шаги, и счёт. Раз‑два‑три – на вдох. Четыре – на выдох. Мышцы горели, а ноги, казалось, тащились так медленно, будто в страшном сне. Наступали и вязли, вязли… Вязли в необходимости бежать скорее, ещё и ещё скорее.

Не оглядываясь, не глядя в стороны, я выскочил из тёмного двора и попал в другой тёмный двор. Преследователей не было, но успокаиваться не следовало. И я не успокаивался, заставляя рваться мышцы и лёгкие, никогда в жизни не испытывавшие такого напора.

Выдыхая на счёт «четыре», я сплёвывал наполнившую рот слюну, и у меня было чувство, что выплёвывал я куски собственных лёгких. Но нужно было подналечь ещё, чтобы эти козлы не успели выскочить раньше и не смогли перехватить меня на улице.

Улица здесь была довольно широкой. Не просто улица, а бульвар с аллеей посередине, той самой, где не так давно мы разговаривали с Чердынцевым. Я бежал по диагонали как бы навстречу движению транспорта, так что подъехать мои преследователи могли бы только слева, а значит, им пришлось бы сделать круг, а там впереди очень долгий светофор.

Следовательно, они постараются перехватить меня на той стороне дороги, на противоположной. Туда они вполне могли бы выскочить раньше. А мне нужно именно туда. Там люди, там огни, там кафешка, в конце концов, где, как я надеялся, всё ещё сидел и ждал меня капитан Романов Пётр Алексеевич.

Я вылетел на улицу. Эта сторона была тёмной и малолюдной. Пронёсся по тротуару, по газону, перескочил через невысокое кованое заграждение и выскочил на проезжую часть. Машин не было.

Не останавливаясь, я рванул дальше, перепрыгнул ещё через один заборчик, точно такой же, и оказался в аллее под сенью высоких разлапистых лип. Пересёк и снова перескочил заграждение и вылетел на дорогу.

Тут же завизжали тормоза, заскрипели покрышки и загудели клаксоны, будто я бросился наперерез стаду бизонов. Я налетел на капот резко затормозившего джипа, шибанулся, но даже не ойкнул. С силой оттолкнулся руками и побежал дальше.

В тот же миг я услышал, как открылись, захлопали двери, кто‑то закричал, и затопали ноги. Преследователи заорали, и опять затрубили клаксоны. Топот приближался. Громкий. Уверенный. Неотвратимый. У преследователей были свежие силы, и их тоже вела ярость и, возможно, страх наказания.

Я вылетел на тротуар прямо перед дверью кафе. Оттуда выходил серьёзный дядя, и я обрушился на него. Не успел затормозить и просто сбил, потеряв не меньше секунды, перешагнул и… ворвался в кофейню.

Навстречу мне уже спешил Романов. Он схватил меня за плечи, встряхнул, понял, что прямо сейчас я и слова не смогу связать, отпустил и резко запустил руку под полу куртки. В кафе влетела четвёрка скакунов, буквально квадрига.

Столкнувшись друг с другом в дверях, они влетели в тесное помещение кофейни, ликуя и празднуя победу.

– Работает следственный комитет! – заорал Алёша и достал какую‑то корку. – Никому не двигаться! Проходит операция по поимке опасного преступника! Взять его!

– Бoже мoй,  – с мечтательностью режиссёра Якина воскликнул Романов и даже головой покачал. – Какoй текст, какие слoва!  Удостоверение ваше будьте добры.

– Гражданин! – резко рыкнул Алёша. – Сядьте на место, а то и вас…

Он не договорил, потому что Петя всё просёк чётко, и в одно мгновенье в его руке появился чёрный воронёный ствол. Красивый с рублеными гранями. Я такого раньше не видел.

– На пол! – рявкнул он. – быстро лечь на пол!

Алёша моментально позабыл о профессиональной гордости, о чувстве достоинства и вообще о том, что он как бы представитель СК. Он резко сбавил обороты и даже немного побледнел.

– Вы что себе позволяете! – наконец нашёлся он и вдруг резко дёрнул девчонку лет восемнадцати, онемевшую и замершую у прилавка.

Он дёрнул и толкнул её прямо на Петра. В руке она держала бумажный стаканчик, закрытый пластиковой крышкой. Но от рывка и толчка крышка под ударом кофе не выдержала, слетела и содержимое стакана вырвалось и устремилось на Романова.

Алёша и его команда ринулись назад, будто кто‑то запустил киноленту в обратную сторону. И, пока Петя отодвигал девушку с бумажным стаканчиком и двигался на выход, ударный отряд Вьетконга вылетел наружу и бросился к машине.

Стрелять Петя не стал, но тут же выхватил мобилу и сделал звонок дежурному по городу. Он сообщил, что на сотрудника, пытавшегося предотвратить похищение человека, было совершено нападение и дал ориентировку, а также продиктовал государственный номер транспортного средства.

– Количество дел, в которых ты фигурируешь, растёт как снежный ком, – сердито констатировал Романов, достал из кармана упаковку бумажных салфеток и начал вытирать следы кофе. – Кто это такие?

– А это те, кто увёз меня в Якунинку, – ответил я. – Хотели отомстить за разорение своего родового гнезда.

– Любопытно, а кто же их вывел на тебя? Как они тебя нашли?

– Не знаю, сказали, что у них длинные руки. Я вообще‑то был у них без документов и без телефона. Якобы по камерам слежения вычислили.

– О, как, – покачал головой Романов. – Рабовладельцы и торговцы контрафактом научились выслеживать граждан? Куда катится этот мир. А может, они тебя изначально хотели прибрать к рукам? Не случайно, а специально? Может такое быть?

– Вряд ли, – пожал я плечами. – По крайней мере, не слишком понятно, зачем им это было бы нужно.

– А надо хорошенько подумать и проанализировать все версии. Ладно, посмотрим, возьмут их или нет. Если машина у них краденная, просто бросят её и всё. Или залетят в какой‑нибудь двор и разбегутся. Подождём немного. Как будут развиваться события покажет время. В двадцать часов.

– Подождём, – кивнул я. – А что там по тому делу? Ну, по Якунинке…

– Да, ничего. Работают парни. Не знаю.

– Там же вроде никого не взяли? Организаторов. Так вот этих можно было бы прикрутить туда.

– А кто на них укажет? Ты? Но ты вроде в деле не фигурируешь. Всё, пойдём в машину ко мне. В кафе как‑то неудобно возвращаться.

– Так они сейчас в ноль‑два позвонят. Может, скажете, что из милиции?

– Из милиции у нас только дядя Стёпа в детских книжках. Придётся теперь что‑то другое подыскивать. Хотя здесь было удобно. И кофе неплохой.

Мы пошли к его припаркованной неподалёку машине, навороченному «китайцу», и забрались внутрь.

– Где они тебя выследили?

– В бане городской, – ответил я.

– А если серьёзно?

– Да я в бане был. Вышел, чую, не так что‑то. Рванул, думал уйду через школу. А там хрен пройдёшь, огорожено всё. Я так‑то знал раньше все закутки там.

– Раньше? – повторил Пётр и глянул исподлобья. – Когда? В прошлом веке?

– Короче, рванул там через двор и они цоб‑цобе. Нарисовались. Чего хотели, не сказали. Не успели.

– Мутный ты парень, Серёга, – покачал головой Романов.

Да знаю, Пётр Алексеевич, знаю. Я бы, может, и рад тебе всё рассказать, да только я в твоём мире, как слепой котёнок, кому верить не знаю. Кукуше верю и… И всё, остальным всего не говорю…

– Ладно… Есть в тебе что‑то, а так бы плюнул давно.