Княжна попаданка. Последняя из рода (СИ) - Семина Дия

Несколько минут молчали, изучая друг друга, но после Дмитрий задал вопрос, от которого на лбу купца всё же выступил пот.

— Ты её хотел перепродать, и не нашим, а с другой слободы, Восточным, или Северным? Знаешь, как это называется?

Свешников лишь на секунду смутился, но смог взять себя в руки и смог выдержать напор князя, голос не дрогнул, и едва заметный гонор появился:

— А не докажете! Не хотел, себе думал оставить! Но скрывать не буду, предложил ушлый человечишко, сразу прибёг в лавку, перед тем как я за невестой-то поехал… Но я прогнал взашей, княжной торговать – себе дороже выйдет, она ж не товар!

— Ну-ну, человечишко, говоришь, а лавка твоя к югу от центра, но ты приказал свернуть на мост злосчастный, где карета в реку упала в сторону севера, так? Кто из северных тебе предложил цену? — Дмитрий пока даже не давит. И без давления понятно, что дело пахнет предательством. И стоит только заподозрить, то и он и Анаис под суд боярский пойдут и розгами не отделаются. Это не воровство, это предательство клана, мало ли что купец поёт, если предложение было, то, может, и отдал, да скрыл преступление, карету в реку столкнув, ведь кроме девицы никто не пострадал.

Князь прищурился, теперь ждёт, когда суть дела до самого Свешникова дойдёт.

Дошло:

— Клянусь, в харчевню на Лебяжей улице вёз, щами накормить и пирогов купить. Она как былинка тощая, от жалости сердце кровью обливалось. Я её вытаскивал из кареты, да платье такое хлипкое, что хватил, а оно и порвалось. Сдаётся мне, что Ксения жить не хотела, вот и не подала руку. Мужик какой-то на лодке поплыл, но крикнул на берег, что не нашёл. Кони бились в упряжи, воду баламутили, потом и карету вытянули на берег-то, а княжны нет. Что ж я изверг какой, такую девку изводить…

С невероятной живостью простонал в своё оправдание, так ярко, что Дмитрий увидел события того злополучного вечера, словно сам стоял на берегу и смотрел как кони упали с невысокого моста, как под ними сломался тонкий лёд и карета ушла под воду, но гнедые не сдались, вывернулись и к берегу, в крови от ссадин, испуганные понесли по улице, распугивая зевак обломками кареты. Насилу остановили. В таком водовороте немудрено девице сгинуть.

Пасмурное ощущение на душе у мужчин, незаслуженно пострадала несчастная девушка, чтобы с ней сейчас не происходило, но в ледяной воде и мужик не всякий выдержит, а тут былинка-худобушка.

Дмитрий вспомнил её на балу, как взял за тощие плечи, как она посмотрела на него с диким страхом…

Снова тягостное молчание…

— Так кто у тебя просил перекупить Ксению?

— Посредник али стряпчий, он из центровых, но по чьему поручению не ведаю, видал его однажды, с чего мне врать-то, особенно вам! Но и с севера какие-то дальние родственники, обещались Ксению признать своей. Но у южных род княжий, они богаче, там бы девице слаще жилось, если бы сговорились! — Свешников говорит так убедительно, и как ни странно, но за ним нет сейчас подспудного ощущения неправды. Это на него кто-то морок навёл, или купеческий навык врать правдоподобно?

— Понятно! Значит, так поступим, девицу искать продолжим, вниз по течению реки все прочешем, а тебе Велислав Степанович придётся неделю-другую в лавке сидеть безвылазно. Если стряпчий придёт еще раз, дашь знать, попробуй узнать, от кого он.

— Скажу, как есть, всё узнаю. Они ж не охальники какие, люди вроде приличные, не чета Аксёновой! Всё благочинно обстояло. Клянусь.

— А клеймо? — Дмитрий вспомнил, что Ана про клеймо сказала, а этот так и не ответил.

— Так, чтобы Аксёнова другому девушку не продала. С неё станется. Пакостная баба, метка едва заметная, вот тут, на руке!

Князя передёрнуло, хотелось врезать кулаком в сальную рожу, но ещё успеется.

А купец соколик сидит теперь с невинным ликом, только что не светиться.

Дмитрий вышел, шепнув Архипу, что дальше делать.

Свешникова отпустили, но пригляд оставили, непрост купец, ох непрост…

Теперь ещё и среди северных и южных тихо родню отыскать, чтобы воеводы остальных кланов не пронюхали и не взялись за это дело.

— Завязывается узелок, не распутать, и рубить рано! — проворчал князь, наблюдая, как его верная дружина отправилась искать Ксению по домам, да по берегам, может, и всплыла, где, но едва заметная надежда, что она спаслась, теплиться как уголёк, и не дай бог ему потухнуть.

Свешников

Друзья, нужна обратная связь, сюжет закрутила беспощадно, решила оторваться по полной, но вопрос в том, как вам-то? Не слишком уж сложно обороты и узлы закручиваю? У меня всё под контролем, но как вам? Надеюсь, откровенных пробелов пока нет. По сути еще начало, но если есть какие-то вопросы спрашивайте, пока есть возможность поправить)

Глава 12. Жуткий дом...

Пока стою у витрины и разглядываю отражение, пытаясь вспомнить себя прошлую, и понять, что же произошло, Мишаня что-то проворчал и отбежал к саням.

— Кажется, я нормальная, не альбинос, брови чёрные, ресницы, да и кожа просто бледная, — коснулась пальцами порозовевшей щеки и улыбнулась.

— А что красавица одна и собой любуется? — за моей спиной внезапно остановился огромный конь, в отражение наездника и не видно, он крикнул сверху так звучно, что я присела от испуга.

Сердце успело убежать в пятки и притаиться. Как тут девушкам вести-то себя? Вдруг прикрыла лицо платком, оставив только глаза, поворачиваюсь и с ужасом замечаю, что это не один всадник, а три. И на них какая-то форма, камзолы однотипные. Полиция местная?

Городовые?

Вихрем в сознании пронеслись все версии сразу. И бумаг нет, и адресов, явок не знаю, и даже фамилию свою местную не помню.

— Здравствуйте, на работы меня везут! Вон парень с лошадью, — показываю в сторону саней и с ужасом замечаю, что Мишаня сбегает. — Стой! Михаил! Я же адреса не знаю!

Начинаю кричать вслед, но куда там, он так хлестнул коня, и сразу за поворот…

Думала, что эти хоть бы сообразят догнать моего сопроводителя, но нет, и я, кажется, понимаю, к чему всё идёт.

— Так чьих красавица будешь? — конник постарше повторил вопрос.

Легенду я уже успела придумать, пока вчера по дому работала, лишь бы отстали, но отстанут и что? Ни адреса Матрёны не знаю, ни того дома, куда меня вёз Михаил, чтоб ему…

Стою молчу, по щекам слёзы катятся.

— Деревенская что ль? На работы приехала? — кажется, я начинаю их злить.

— Да, дяденька. К бабке Матрёне три дня назад, она меня с этим трусом на работу в дом отправила, адрес не сказали, — для убедительности махнула рукой в сторону, куда сбежал Мишаня, и я его понимаю, никто не хочет связываться с полицией.

— А родные в деревне есть?

— С хутора, я сирота! — продолжаю сочинять. Но у них вдруг появилось некоторое понимание ситуации, судя по обрывкам фраз, какими они обменялись почти шёпотом, изредка бросая взгляд в мою сторону.

— Северянка, значит? Хутора к северу, чухонка?

— Нет, дяденька, русская! — мне как-то спокойнее становится, не злодеи, по вопросам понятно, что они исполняют свой служебный долг. Нюх у таких людей как у ищеек, потому и обратили на меня внимание.

— А величать тебя как?

— Катерина Матвеевна, — отвечаю и понимаю, что сморозила что-то не то. Наверное, у простых людей отчество не принято называть. Одета как нищенка, выгляжу и говорю, как дворянка.

Меня, кажется, раскрыли на самом простом опросе, даже до допроса дело не дошло.

— Кузьма, а разве не восточные сейчас девку разыскивают? — один из конников, самый молодой впервые заговорил, он тут самый умный?

— Все ищут, эта слишком уж красивая, а там, говорят, чучело пропало с магией, или украла что-то из дворца. Западные слишком рьяно обыски делают по домам.

Проговорил и уставился на меня, не понимая, что же со мной делать.

— Но я ничего не украла! — пытаюсь прошептать в своё оправдание. У меня кроме табакерки ничего и нет. Подумала про эту жестянку, и стало не по себе, вдруг она тоже ворованная или с магией, кто же её знал, это бабку Матрёну, что она задумала.