Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

— И вы что, так это и оставите?

— Тут вы правы — падаль на тротуаре оставлять не годится. По нему люди ходят. Уберите-ка её, гражданин, за вашим псом.

— Да вы вообще в своём уме?! — взвилась кошатница, — Что значит, уберите? Это же вещественное доказательство! Вы что, и никаких мер принимать не собираетесь?

— Во-первых, успокойтесь. Что случилось, то случилось, и теперь уже этого не отменишь. Во-вторых, какие меры-то и в честь чего? А в-третьих, я сейчас даже и не при исполнении. Было бы что-то серьёзное — вмешался бы, а по пустякам — не вижу причин.

— Да ну вас! Полиция, называется! Михаил! Не прячьтесь, я уже вижу, что вы в форме и при оружии! — напарник и МП-5 на ремне выдали старшего сержанта с головой, — Потрудитесь-ка исполнить ваши служебные обязанности, от которых увиливает вот этот ваш недобросовестный коллега! Полюбуйтесь-ка, что тут творится!

— Да слыхали мы, пани Амельченко, слыхали. Вашу истерику и у самого РОВД было слышно, — Писарев обернулся к напарнику, — Как считаешь, тянет это на арест?

— Ну, военного же положения у нас никто не отменял? — ухмыльнулся тот, — На ровном месте устроила скандал со вздорными обвинениями, оскорбила нашего коллегу, а нас отвлекла от патрулирования по пустяку. Ложный вызов — это уже штраф, а в военное время — пожалуй, тянет и на арест до выяснения.

— Да вы что тут, сговорились все? — кошатница выпала в осадок, — Что это у вас тут за заговор собачников какой-то? Для вас законы писаны?

— Для нас они всегда и были писаны, пани Амельченко, — заверил её Михаил, — Теперь они будут писаны и для вас, кошатников. Нет здесь у нас судей-женщин, которые в том прежнем мире подсуживали кошатникам в нарушение единых для всех законов. И теперь здесь больше вашего беспредела не будет. Нигде в законах не прописано кошачьих привилегий, и никто не обязан разделять вашего пристрастного отношения к кошкам. Вы всё поняли, пани Амельченко?

— Да вы что, с ума все посходили? Здесь же маленькие дети! Сейчас это злобное чудовище котёнка растерзало, а завтра оно так же и ребёнка загрызёт!

— Кто? Рэкс? — первой расхохоталась пацанва, за ними девки, а последней уже и ревевшая ранее шмакодявка заулыбалась.

— Рэкс — хороший и добрый пёс, — согласилась она со всеми, — И никогда никого не трогал. И никакой он не бешеный. Но только зачем он вот этого котика убил?

— И что, вы так и оставите это происшествие без последствий? — кошатница так и не собиралась униматься, — Собака и её хозяин так и останутся безнаказанными?

— Если котёнок — чей-то, то его хозяин как пострадавший может подать в РОВД заявление, — пожал плечами Михаил, — Тогда мы обязаны это заявление от пострадавшего принять и провести по нему какие-то мероприятия. Это ваш котёнок, пани Амельченко?

— Слава богу, нет! Не хватало ещё только, чтобы что-то случилось ещё и с моим Тимошей! Но какая вам разница?

— Разница в том, пани Амельченко, что если вы ещё раз позволите себе скандал устроить на ровном месте, несколько суток ареста за нарушение общественного порядка я вам гарантирую. И сколько суток точно — не знаю, это как начальство решит, но кто за эти несколько суток будет о вашем Тимоше заботиться — тем более не знаю и знать не хочу. А теперь у меня вопрос ко всем — чей этот котёнок… гм… был при жизни?

— Да ничей он, дядя Михаил, — ответила та шмакодявка, — Я всех наших котиков знаю, а этот какой-то новый, не наш.

— То есть, бесхозный дворовый?

— Даже не дворовый, дядя Михаил. Вообще не наш. Приблудный какой-то.

— Точно! Никогда его у нас не было! — загалдела и пацанва, — Точно не наш!

— Вот и прекрасно, — заключил старший сержант, — Тогда, гражданин Семёнов, к вам никаких претензий за отсутствием пострадавших. Единственное только, надо убрать с тротуара эту падаль, пока не завонялась. Сами или Рэкса заставите унести и положить, где взял — это уж на ваше усмотрение. Всё, инцидент исчерпан.

— То есть как это — исчерпан? — опешила кошатница.

— А за отсутствием пострадавших, от которых мы обязаны принять заявление о причинённом им ущербе. А вы, пани Амельченко, за своим кошаком лучше следите. У нас здесь, знаете ли, пожарной лестницы нет, и если он у вас ещё раз на дерево заберётся, нас снимать его оттуда не зовите. Он у вас мышей-то хотя бы ловит?

— Бррррр! Ещё чего не хватало! Я их — даже дохлых боюсь!

— Тем более. И кому он тогда такой нужен? Ни мышей не ловит, ни с дерева сам слезть не в состоянии. Кошак называется! Молитесь, чтобы водопровод уже был в другой раз. Тогда — как в Кривом Роге, водой из шланга с дерева сшибём, — пацанва рассмеялась, — А лезть за ним на верхотуру, чтобы руками оттуда снимать — прошли для нас те времена, и забудьте о них раз и навсегда.

— Она его ещё и избаловала, — сообщил один из пацанвы приятелям, — И чуть что не по-евонному, так орёт, как ненормальный — через стенку слышно. Млять, у нас бы был такой — давно бы уже в машине его постирали на хрен! — рассмеялись и пацанва, и девки.

— Да вы просто фашисты все! — прошипела Амельченко.

— На зубах собачьих ночью кот орёт,

Никому он спать спокойно не даёт,

И поэтому мечтают все о том,

Как скорей бы псам покончить

С этим, естественно, котом! — пропел один из пацанов на мотив песни мышей из старого мультфильма про кота Леопольда, и вся детвора расхохоталась, да и взрослые тоже заухмылялись, а кое-кто и не удержался от смеха.

— Мрази! Гнусные мрази! — взвизгнула кошатница и убежала.

— Мыколовна, конечно, неправа и зря хай подняла, но котика всё равно жалко, — заключила и та шмакодявка, которая ревела, — Рэкс, ну зачем ты его убил?

— Зоя, никто из нас этому и не радуется, — ответил ей старший из пацанов, — Но кошатники с кошатницами реально офонарели, и давно пора поставить их на место.

— Есть такое дело, — согласился Михаил, — И сами охренели от поддержки судей, и кошки ихние любимые безнаказанность почуяли и совсем уж начали путать берега.

— Это точно! — поддержал хозяин Рэкса, — В прошлом году как-то раз выгуливал его в парке, так кошак какой-то не наш на него набросился, и сам-то небольшой, Рэксу на один укус, но наглый до одури, а представляете, сколько вони было бы от тех защитников котиков, если бы я с поводка на него Рэкса спустил? Оттаскиваю его, сам со стыда сгораю от такого позорища, кошака ногой от него отпихиваю, а он ведь вконец охренел, оцарапал мне и ботинок, и штанину. Рассвирепел, да и засветил этой твари носком ботинка в морду — так орёт ещё возмущённо, недоволен, млять! Только когда мы с Рэксом на него попёрли, а я каменюку с земли подобрал — задал наконец от нас стрекача. Так кто Мыколовне потом этой разболтал, хрен его знает, а у ней же на нас с Рэксом зуб ещё за ейного загнанного им на дерево кошака — млять, всех городских защитников котиков тогда на меня натравила, в суд вызывали, так спасибо хоть, ко мне были претензии, а не к Рэксу, а то ведь точно его и к усыплению могли бы приговорить как особо опасного. Штраф-то — хрен с ним, скостили его до приемлемого, когда нашлись свидетели, что кошак первым начал. Но млять, с этим правосудием, у которого кошки и кошатники всегда правы — в гробу я видел эту пародию на законность! Вот честно признаюсь, к кошкам в целом я всегда дышал абсолютно ровно, но вот такую тварь — была бы бесшумная пистоль, пристрелил бы на хрен хладнокровно и со спокойной совестью.

— Такая хрень везде, — кивнул старший сержант, — И на Западе, и в Украине, и в России. Везде кошатники добились особого к себе отношения. Помните тот ютубовский ролик, где мужик выгуливал пса, на того накинулся охреневший кошак, и мужик спустил пса с поводка, а тот, само собой, нагнал и загрыз кошака?

— Помню, конечно. Как тут такое не запомнишь? Жизненная ведь ситуёвина.

— Так знаете, чего кошатники сделали? Обрезали предысторию, и у них он стал начинаться с момента спуска пса с поводка. Типа, ни с того, ни с сего. Мужика чуть было не засудили — спасибо хоть, автор ролика узнал об этом и обнародовал полный.