Драйвер (СИ) - Север Олег

Однако, помимо парка-рая, искусным мастерам предстояло возродить былое величие древней римской цитадели, вдохнуть в ее каменные стены новую жизнь, а также полностью преобразить порт и городок, тесно прильнувший к его бокам.

И, конечно же, особое внимание уделялось изысканиям, призванным напоить крепость и город чистой, как горный хрусталь, живительной водой.

Юрий возлагал на это место огромные надежды. Он видел в нем не просто укрепление рубежей, а создание оазиса цивилизации в этом диком и неприветливом краю. Город должен был стать не только стратегически важным форпостом, но и сияющей жемчужиной, притягивающей взоры и рождающей восхищение.

Ерофей внимал наставлениям Юрия, впитывая каждое слово. Он осознавал всю тяжесть ответственности, возложенной на его плечи. Крепость и порт – не просто объект военной важности, но ключ к управлению регионом, трамплин для расширения влияния. И ему, Ерофею, предстояло этот ключ не только удержать, но и приумножить его силу. Помимо ратных дел, он должен был стать умелым администратором, рачительным хозяином, вдохновителем для множества людей, призванных преобразить этот уголок земли.

Перед дальней дорогой Юрий вручил Ерофею старинный компас в серебряном корпусе.

- Пусть он укажет тебе верный путь, Ерофей, – произнес он, крепко пожимая руку на прощание.

Ерофей принял компас с благодарностью. Ощущение прохладного металла в руке придало ему уверенности. Он понимал, что этот компас – не просто навигационный прибор, но и символ доверия, возложенной на него миссии. Символ того, что Юрий верит в него, в его способности справиться с поставленной задачей.

Предстоящий путь лежал вдоль побережья Русского моря и сулил неминуемые испытания. Северо-восточные ветры, хоть и утихали, еще хранили в себе ярость, способную обрушить шторм на караван судов. Ерофей решил не обременять себя сразу большим числом переселенцев, намереваясь опереться на силу и выносливость местного населения, веками приспосабливавшегося к суровому влажному климату.

Март 1189 года

Тьмутароконь

Улеб – наместник князя

Улеб давно молил князя избавить его от тяжкого бремени управления городом. Его душа рвалась в бой, жаждала звона клинков, топота копыт и яростной сечи. Что может быть лучше для воина? Но увы, княжеское наместничество оказалось непосильной ношей. Управление городом — словно лабиринт интриг и нескончаемых забот. Всегда найдется недовольный, что бы ты ни делал. Вот, к примеру, замостил улицы… нашлись те, кому мостовая показалась скользкой, или слишком ровной, лишающей привычного ощущения родной грязи под ногами. Не замостил бы – кричали бы о непролазной топи и болезнях. С каждого купца глаз да глаз нужен, чтобы меру знал в торговле и не обвешивал покупателей. А ведь купцы – люди влиятельные, обижать их не с руки. С ремесленниками тоже не легче: то сырья им не хватает, то цены на него взлетели, то завидуют друг другу, грызутся, как псы.

Улеб вздохнул. Лучше бы десять раз с татями биться, чем разбирать тяжбы между соседями из-за пьяной драки и сломанного забора. Скучал он по простым и понятным вещам: вот враг, вот меч, вот поле брани. Там все ясно и честно. А тут… За каждым словом, за каждой улыбкой – подвох, за каждым делом – последствия, которые не всегда предвидеть возможно. Не раз подумывал Улеб о том, чтобы бросить все и уйти в дружину к какому-нибудь удалому воеводе. Да только князь на него надеялся, доверял ему…

И вот наконец свершилось прислал князь нового наместника, молодого да раннего,

Улеб с облегчением вздохнул, чувствуя, как с плеч сваливается гора. Теперь можно с чистой совестью оставить городские дрязги и вернуться к тому, что он умеет лучше всего – войне.

Молодой наместник Ярослав, окончивший специальные управленческие курсы, организованные князем, успел отличиться в развитии приморского форпоста на Русском море, прибыл с немногочисленной свитой, словно весенний ветер, полный свежести и напора. Город встретил его настороженно, он же, с искренним любопытством в глазах, жадно впитывал рассказы о городской жизни, проблемах и надеждах. Улеб, передавая бразды правления, был предельно откровенен, словно исповедовался перед исповедником, не скрывая ни подводных камней, ни собственных ошибок. Ярослав слушал внимательно, в его взоре плясал огонек юношеского энтузиазма, сквозь который, однако, проглядывала и тень неопытности.

- Ничего, жизнь – лучший учитель, – подумал Улеб, провожая его взглядом.

-Молодость – не порок, а лишь временное затмение. Главное, чтобы сердце у парня было честным, а рука – справедливой.

Сам же воевода собрал свой небольшой скарб, простившись с бывшими подчинёнными он взошел на галеру, которая должна была увезти его в столицу – Феодоро. Галера, скрипя мачтами и вздымая брызги, отчалила от пристани, унося Улеба прочь от города, ставшего частью его души. Ветер трепал его седеющую бороду, а взгляд, устремленный вдаль, казался задумчивым и немного печальным. Он покидал место, к которому успел прикипеть душой, где сражался, строил, любил и терял. Теперь его ждала столица, новые задачи, новые лица. Но в сердце навсегда останется этот приморский город, его шумные рынки, крепкие стены и суровые, но справедливые люди.

В письме князь обещал подобрать дело по душе старому вояке, а значит впереди ждали походы, битвы и слава. Улеб чувствовал себя вновь рожденным, полным сил и надежд.

Март 1189 года

Тьмутароконь

Ярослав – наместник князя

Мог ли сын кузнеца помыслить, что когда-нибудь судьба вознесет его к вершине власти, и сделает наместником в Тмутаракани? Конечно, нет. Даже в самых дерзких грезах, даже когда кованые ворота кадетского корпуса скрипнули за его спиной, даже когда пыль учебных залов курсов управленцев осела на плечах, даже когда год пролетел в тени сурового воеводы Кореня в Олешье, он не смел мечтать о таком. А теперь, словно по мановению волшебной палочки, – назначение главой одного из самых значительных городов княжества.

Город встретил его настороженно, он же, с искренним любопытством в глазах, жадно впитывал рассказы о городской жизни, проблемах и надеждах. Улеб, передавая бразды правления, был предельно откровенен, словно исповедовался перед исповедником, не скрывая ни подводных камней, ни собственных ошибок. Ярослав слушал внимательно, в его взоре плясал огонек юношеского энтузиазма, сквозь который, однако, проглядывала и тень неопытности.

Первым делом Ярослав объехал город, желая увидеть Тмутаракань своими глазами, а не из окон наместнического терема. Он посетил шумный рынок, где торговцы наперебой предлагали свои товары, заглянул в ремесленные мастерские, где кузнецы, гончары и ткачи неустанно трудились, и побывал в порту, где кипела жизнь и стояли корабли, прибывшие из разных уголков света. Постепенно перед ним открывалась картина непростого городского хозяйства. Он видел, что предыдущий наместник был честным и неподкупным, но совершенно не разбирался в экономике, чем беззастенчиво пользовались некоторые купцы и он собирался покончить с этим. И первым делом он решил проверить честность и компетентность служащих таможни.

Таможня встретила Ярослава привычным гомоном голосов и густым запахом заморских диковин. Он не стал выставлять себя напоказ, оставив свиту дожидаться за воротами. Облачившись в простую одежду, словно заправский торговец, Ярослав растворился в толпе, наблюдая за работой таможенников. Вскоре его взгляд зацепился за плотного купца с востока, торговавшего сладостями и пряностями, который подозрительно быстро проскользнул мимо контроля. Уже на выходе с таможни Ярослав приблизился к купцу. Представившись торговцем из Киликии, он, на армянском, небрежно поинтересовался, каким образом тому удается столь беспрепятственно миновать досмотр. Купец, расплывшись в самодовольной усмешке, намекнул "соотечественнику" на "особые отношения" и посулил за "небольшую благодарность" свести его с нужными людьми. Ярослав кивнул, поблагодарил за щедрое предложение и пообещал "учесть совет". Вечером того же дня, призвав к себе начальника стражи, он отдал приказ: взять под стражу всех таможенников, дежуривших в первую смену. Новость о внезапном аресте пронеслась по городу, словно удар грома среди ясного неба. Купцы притихли, словно мыши, чиновники заволновались, словно потревоженные осы, а простой люд, по обыкновению, судачил и злословил, смакуя детали происходящего. На следующий день Ярослав лично возглавил расследование. Он допрашивал каждого таможенника, вникая в мельчайшие детали их работы и выявляя хитроумные схемы коррупции. Вскоре вскрылись многочисленные факты взяточничества, подлогов и преступных сговоров с купцами. Некоторые таможенники, дрожа от страха, выдавали своих сообщников, словно крысы, бегущие с тонущего корабля, другие пытались оправдываться и выкручиваться, плетя паутину лжи.