— У нас гости, — произнес Добрыня, указав рукой в сторону реки.
Все обернулись.
По Днепру медленно поднимались ромейские торговые корабли. Небольшие. Наверное, самые мелкие из более-менее ходовых. Тонн по сто — сто пятьдесят грузоподъемностью. Другие просто по-человечески через пороги и броды пройти не могли. И эти-то приходилось упряжками волов тащить местами.
— Первый конвой[2] в этом году, — произнес Берослав, когда понял, кто там нагрянул.
— Дай бог не последний. — с каким-то странными нотками в голосе произнес Добрыня.
— Вот не надо, не надо! Если не верить в победу, то проще пойти и удавиться! — с раздражением буркнул князь. — Лучше скачи в крепость. Пусть готовятся разгружать. И мерки не забудь…
Добрыня кивнул.
И, пришпорив коня, рванул по указанному адресу. Ему было явно не по себе от мыслей про предстоящую кампанию. А может, дело заключалось в том, что близость Гатаса его сильно раздражала. Он и так терпел его с великим трудом…
— Дюжина кораблей! — присвистнул Рудомир. — Лихо они лето открыть решили.
Берослав же достал зрительную трубу из чехла, притороченного к седлу. И несколько минут их вдумчиво рассматривал.
Молча.
Просто пытаясь соотнести осадку, команду и прочую суету. Мало ли римляне решили совершить операцию по захвату и вывозу в империю важного носителя информации? Хотя этого не вскрыть так просто. Разве что продолжительным наблюдением. Так-то ничто не мешало им иметь в трюме кроме воинов еще и балласт, дабы не выдавать себя. Другой вопрос — дотумкают они до этого или нет. Все же для Рима такого рода операции были совершенно нетипичны…
Никто из соратников на эту тему не нервничал, а он не спешил их смущать своими мыслями. Однако с тех самых пор, как в нем поселилась эта тревога, первым к кораблям князь не выходил. Пока уже разгрузка не началась. А они не тянули и почти сразу пускали работников, чтобы они товары из кораблей вытаскивали на берег.
Дело-то было небыстрое.
Потом измерение.
И лишь затем — торг.
С мерками все оказалось смешно и грустно.
Весной 169 года, когда пришел первый весенний караван, остро встал вопрос о мерах. Просто, чтобы не вести дела «на глазок».
Маркус после достаточно долгой беседы сумел обрисовать ситуацию в Риме по этому вопросу. Вызвав удивившую его безмерно реакцию:
— Бардак! Как вы живете?
Он даже как-то не нашел, что на это ответить.
Берослав же, посидев и подумав, решил взять в римской системе мер подходящие для него ориентиры. И на их базе «нарисовать» привычную ему СИ. Ну, хотя бы в некотором приближении.
Как он поступил?
Сорок римских дюймов, которые они называли унцией или «большой палец», составляли примерно метр. Ну, почти[3]. Поэтому он в «стопу» поместил не дюжину, а десяток таких дюймов, а из четырех «стоп» составил «метр».
Ну а что?
Взял греческое слово μέτρον, имевшее значение «мера», и чуток довел до ума — адаптировав под местные, праславянские фонетические нормы.
Так вот — сделал метр, ввел и от него начал плясать. Выведя все остальные, привычные ему единицы измерения. Правда, порой называя их странными словами. Но это было, в общем-то, неважно.
После чего сделал сводную таблицу с развернутым пояснением — что к чему и как считать. Добавил к ней таблицы для перевода из новых мер в старые и наоборот. Включая всякого рода греческие, египетские и прочие. Напечатал такие брошюрки и наделал эталонов. Насколько сил и точности хватило.
Ну и по осени вручил все это богатство Маркусу, поставив того в ступор. Он просто не понимал, зачем все это и для чего. Так-то ему было неважно, как именно мерить, поэтому он лишь пожал плечами, и уже в 170 году он завозил товары, заранее оцененные под новые мерки Берослава.
Оно бы дальше и не пошло, оставшись локальным курьезом. Однако, в начале 170 года Берослав передал купцу для реализации три сотни печатных книг на латинском языке. Кратких таких, лаконичных брошюр, в которых описывал десятичную позиционную систему счисления, новые цифры и методы записи чисел, а также математических действий. С массой примеров.
Ну и систему мер.
В пользу своих выдумок он выводил возможность любому, имея эталон римского дюйма, вывести все. Причем точно. И на любом удалении от Рима. Что позволяло уменьшить путаницу. А также высокое удобство проведения расчетов, как научных, так и хозяйственных. С многочисленными примерами…
Берослав вообще активно увлекался книгопечатанием… да и просто — печатью. Ограничиваясь, в сущности, только объемом производства бумаги, который был пока весьма и весьма скромным.
Накопил мало-мало? Выпустил какой-нибудь тираж в сто-двести экземпляров. Потом снова копит. В основном для местных нужд, но и для экспансии в римскую культурную среду он порой что-то делал.
А еще он печатал деньги.
Бумажные.
С помощью резного металлического клише, сделанного рабом-ювелиром под его чутким приглядом. Точнее, тремя клише — каждое под свой цвет краски. Пересылая полученные изделия с оказией в Египет.
По чуть-чуть.
Вводя в оборот без лишнего фанатизма. Что, кстати, оплачивалось отдельно…
— Может, уже пора подехать? — спросил Рудомир, когда на римские корабли вошли во множестве мужчины Берграда и стали выносить товары.
— Пора, — кивнул князь.
— Не понимаю, чего ты медлишь каждый раз.
— А и не надо, не пригодится.
Рудомир фыркнул.
Такие ответы его всегда задевали. Однако приходилось принимать их. Если Берослав не хотел что-то говорить, то это почти что невозможно было перебить. Один раз он попробовал. Попытался, натурально прилипнув, как банный лист. Да вот беда — полученный ответ понравился ему еще меньше, чем такая отмашка. С тех пор он в «бочку и не лез», принимая как должно ситуации, в которых Берослав не желал отвечать. Злился. Порой даже ярился. Но держал себя в руках…
[1] Здесь Берослав решил чередовать злаки, овощи и бобовые, используя последние в качестве инструмента насыщения почвы азотом. Цикл из 6 культур же был использован из-за увеличения паузы между засевом одного и того же участка повторной культурой, что должно было уменьшить влияние заболеваний и вредителей.
[2] Берослав ввел в обиход много слов из далекого будущего. Конвой как обозначение организованной группы кораблей или повозок не стал исключением.
[3] Римский дюйм 2,46 см. Сорок таких дюймов 98,4 см.
Часть 1
Глава 7
171, травень (май), 19
— СТРОЙСЯ! — рявкнул князь, подходя к бойцам, что «стеклись» сюда со всех союзных кланов. Что свободно «болтались» по плацу и болтали. Где-то стоя, где-то сидя. Местами даже втихую потягивали что-то из керамических емкостей. Явно не воду. Стараясь укрываться от лишних глаз в такие моменты, что дополнительно подтверждало подозрения.
Они пришли.
Бояре и ведуны выполнили общее решение и собрали людей в поход. А вот настроить их правильно не смогли. Из-за чего вид эти люди имели совсем не боевой. Было отчетливо видно — шли что на каторгу или того хуже…
— Что скисли? — хохотнул князь, подходя и хлопая по плечу Рудомира. — Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа останется за нами!
— Но какой ценой? — кисло спросил Вернидуб.
— А ты врага не жалей, не жалей. Убьем. Дурное дело людей убивать. Но тут как иначе? Или ты его, или он тебя.
— Только они на нас еще не напали. — практически прошептал «мухомор».
— Если бы они на нас напали — поздно было бы уже. Поздно. В таких делах всегда нужно думать наперед и не ждать, когда тебя ударят. Видишь — тучи сгущаются? Ну и бей. Чего тянуть? Ибо тот, кто наносит первый удар, всегда имеет больший успех, чем обороняющийся.
