Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Приехал, и хорошо, – ответил я. – Значит, так. Слушай мою команду. Я спущусь вниз, а ты останешься здесь. У него есть ключи от квартиры?

– Нет.

– Прекрасно. Значит, он позвонит в домофон?

– Да.

– Тогда не торопись открывать. Выжди паузу. Подольше. Чтобы я успел спуститься. Поняла?

Она несколько раз испуганно кивнула.

– Ладно. Ничего не бойся. Лучше ляг и поспи. Я позвоню. Какая у него машина?

– Белая «Мазда»…

Я взял с тумбы ключи от её квартиры, подхватил свою сумку и выскочил на площадку. В этот момент запиликал домофон.

– Ну всё, – сказал я, – побежал.

Домофон звонил и звонил, громко и зловеще курлыкал.

– Не торопись, дай мне спуститься, – повторил я и помчался вниз.

Остановился прямо перед дверью. Гудки смолкли, и за дверью раздался злой голос Петрушки. Слов разобрать было нельзя, но ясно было, он злился. Пик‑пик‑пик – он снова начал тыкать в кнопки домофона, пока длинный резкий сигнал не прервал попытки. Замок щёлкнул, и Витя резко дёрнул дверь на себя.

А здесь его ждал сюрприз. Я рванул вперёд и со всей силы ударил лбом ему по носу. Раздался хруст, Петрушка отшатнулся, взмахнул руками, сделал несколько неловких шагов назад, пытаясь удержаться на ногах, а заодно и понять, что происходит. Но я не дал ему времени.

Подскочил, захватил руку, заломил её до хруста и свернул Витю в каральку. Он вскрикнул и заскулил. А я, как опытный шкипер, использовал загнутую руку, в качестве румпеля, чтобы направить галеру по имени Витя в нужную мне гавань.

– Око за око, братан, – подбодрил его я. – И немножечко сверху.

Я уткнул его головой в заднее крыло белой «Мазды», стоявшей неподалёку под голыми, растопырившими ветки тополями. Провёл свободной рукой по карману. Нащупал и вытянул ключ. И телефон.

– Японец, – спокойно сказал я. – Хороший выбор, надёжная техника.

– Тебе это не сойдёт с рук, – прошипел Петрушка.

– Не надейся, – ответил я и распахнул багажник. – Изнутри не открывается, кстати.

Он дёрнулся, но я держал его так, что любое движение причиняло острую боль. Витя тихонько завыл, и я толкнул его вперёд, в чёрную яму багажного отделения. Он стукнулся головой, завозился, а я быстро закинул его ноги и захлопнул крышку. Он тут же начал стучать.

Тогда я размахнулся и со всей дури шарахнул кулаком по багажнику. Не колокол, конечно, но эффект, я думаю получился неплохим. Стук прекратился.

– Ещё раз стукнешь – убью, – сказал я, наклонившись к багажнику.

Я огляделся. Двор казался совершенно пустым, машина была прикрыта от подъезда деревьями, так что вряд ли, кроме Альфы, кто‑то нас видел. Да и сумерки, всё‑таки, дымка опять же. Я поднял голову, посмотрел на её окно – она стояла на кухне и наблюдала за происходящим.

Спокойно, без торопливости и суеты, я уселся за руль, подогнал кресло под себя, вставил ключ в замок и завёл двигатель. Достал телефон и позвонил с секретного номера Кукуше.

– Привет, – сказал я.

– Это ты? – настороженно ответил Кукуша. – Здорово.

– Ты не слишком занят? Хочу предложить тебе прогулку.

– Какую прогулку? – удивлённо спросил он.

– Да так, – ответил я. – Везу приятеля в одно место. Недалеко от Осиновки, в лесу. Ты должен его помнить. Где прощались с Бобром.

– Где прощались с Бобром… – повторил Кукуша.

– Да‑да, – подтвердил я. – Там, где проводились э‑э‑э… археологические раскопки.

– Раскопки? – переспросил Кукуша, как будто перебирал в памяти детали.

– Именно так, – сказал я. – И если бы у тебя нашлась лопата, я был бы тебе очень признателен. И ещё прихвати, пожалуйста, один из белых кирпичей, найденных нами на развалинах.

– Когда? – спросил Кукуша, помолчав.

– Как только сможешь. Я выезжаю прямо сейчас, думаю, буду там примерно через полчаса.

– Я понял, через полчаса, – сказал Кукуша. – Заеду за кирпичом и лопатой – и сразу к тебе.

Приятно иметь дело с понимающими людьми. Я вырулил со двора и поехал спокойно, не нарушая правил. Миновал спортивный центр, потом въехал на мост. На другом берегу, на развязке стояла полицейская машина. На меня они не обратили внимания, и я спокойно проехал мимо. Пролетел вдоль Черновки, пролетел мимо поворота на Зелёную поляну и помчал дальше в сторону Осиновки.

Как только выехал из города, попал в густой туман. Пришлось чуть сбросить скорость. Не доезжая деревни, я свернул с шоссе на узкую дорожку, идущую мимо дачного кооператива. Там было пусто, ни одного огонька. Дальше дорога шла в лес, за которым начиналась непролазная тайга.

Асфальт кончился, пошла влажная грунтовка. Дожди ещё не начались, но земля была сырой и немного скользкой от влаги, клубившейся в воздухе. Туман сгущался, и в свете фар лесной воздух казался залитым желтоватым молоком. За тридцать лет лес разросся, кустарники выползли на дорогу, превратив её в узкую полоску в чаще.

Я едва не проскочил мимо белого камня – огромного валуна, поросшего мхом и окружённого шиповником. За ним нужно было повернуть налево, а дальше примерно метров через пятьсот, дорогу пересекала просека. Она и сейчас была тут. Насколько можно было видеть, просека содержалась в хорошем состоянии, и я свернул прямо на неё. Проехал ещё метров триста и остановился. Выключил фары и заглушил двигатель.

Я вышел из машины. Меня окружала почти полная темнота, туманная и зловещая. Только небо над просекой было чуть светлее. Пахло прелой листвой и сыростью. Ждать пришлось минут пятнадцать. Петрушка сначала молчал, прислушивался, потом начал стучать – даже пытался что‑то крикнуть, но я снова со всей дури долбанул кулаком по багажнику, и он притих, затаился.

Наконец появились приближающиеся огни. Я на всякий случай отошёл в сторону, чтобы не получилось конфуза, если бы оказалось, что это не Кукуша. Но это был он. Тогда я вышел из‑за деревьев, а Кукуша вылез из машины, спокойно, по‑деловому вытащил из багажника лопату и фонарь, а потом подошёл ко мне. Фары он выключил.

– Здорово, племяшка, – хрипло бросил он. – Ну и погодку ты выбрал. Нихера ж не видать.

– Здорово, дядя Слава.

– С тобой не соскучишься, да? – хмыкнул он.

– Да, это точно, – подтвердил я. – Некогда скучать.

– Кто тут у тебя?

– Да всё тот же пациент, – сказал я погромче, чтобы Вите хорошо было слышно. – Никак не угомонится. Придётся его сегодня мочкануть. Я сейчас открою багажник. Если он ломанётся, херачь сразу лопатой по башке.

– Понял, – спокойно ответил Кукуша.

Я подошёл и открыл крышку. Кукуша посветил внутрь фонарём. Витя зашипел, как дикая кошка.

– Выползай, – скомандовал я.

– Нет! – огрызнулся он. – Не полезу!

Кукуша несильно ткнул его лопатой, Витя охнул и полез наружу.

– Стой‑ка, стой‑ка, притормози, брателло, – сказал я, – хочу тебя кое о чём предупредить. Видишь эту железную крышку?

Я постучал по багажнику глушителем, привинченным к стволу пистолета.

– А вот эту штуку у меня в руке? Ты её видишь?

Кукуша светил так, чтобы Петрушка мог разглядеть «Беретту» в моей руке.

– Смотри, что она может сделать, – сказал я тихо. – Это волшебная палочка или палочка‑выручалочка. Называй как хочешь. Я просто хочу показать тебе, что она умеет.

Я направил ствол на крышку багажника и нажал на спуск. Раздался лязг, щелчок, удар. Вылетела гильза и кисло запахло порохом. Пуля прошила тонкий металл, словно лист бумаги. Кукуша подсветил, чтобы Витя хорошо всё увидел, и Петрушка даже чуть приоткрыл рот. Одно дело, когда двое чуваков врываются к тебе в офис, а другое – когда эти же двое привозят тебя в лес и показывают, как работает пистолет с глушителем.

– Давай, давай, – сказал я. – Чего замер? Вылазь. Чуть в сторону дёрнешься – такая же аккуратная и красивая дырочка появится в тебе. Стреляю я метко.

Кукуша чуть подался вперёд, схватил Петрушку за шиворот и вытянул из багажника. Тот упал на сырую листву, но тут же вскочил.

– Погнали, – сказал я. – Дай‑ка я за тобой поухаживаю.