Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

- Ну-с, молодые-красивые, - опрокинув вторые «писят» за вечер, Матвей Панкратович хитро прищурился, - рассказывайте, как и где вы умудрились под венец сходить?

- Матвей! – нахмурив брови, осуждающе протянула Екатерина Сергеевна.

- Буде тебе, - беспечно отмахнулся бывший городовой, - будто тебе не интересно. Ну, скажи, что я не прав.

Обняв прильнувшую к нему Настю, Владимир поведал увлекательную, правда сильно отредактированную версию приключений сердечной зазнобушки и своего геройства на восточной границе Империи.

- Да-а, - пригладил усы Матвей Панкратович после завершения рассказа, который венчала очередная стопка за здоровье молодых, - шоб я так жил! Тут или грудь в крестах, или голова в кустах… Мда, надо твоим побратимам оказией хвоста накрутить, чтобы они тебя одного больше никуда не пускали и за девицей-красавицей приглядывали, а то совсем обленились пенсионеры военные. В Н-ск как, насовсем или проездом?

- Надеюсь, что насовсем, - ответил Владимир. – Меня в университете восстановили, буду грызть гранит науки, а между делом опять приём в центре организую. Я его обратно выкупил, - он деликатно опустил подробности передачи ему прав собственности на соседнее здание. Зачем их кому-то знать?

- Доброе дело, - произнёс Панкратович под синхронный кивок супруги. – Так это твои люди второй день пчёлами по соседним хоромам, да вокруг вьются? Жужжат и пчелятся без передышки.

- Не мои, но да, я клининг и пару бригад штукатуров с малярами дистанционно из Москвы заказал. Помыть, покрасить, дорожки посеять песком и мелким отсевом. Не в хлеву же людей принимать.

- Ого! А в Первопрестольную пошто летали? Или то секрет секретный?

Пришлось Владимиру совсем кратко, можно сказать широкими мазками поведать о третьем боевом ордене с мечами вкупе с присвоением внеочередного звания подпрапорщика в запасе и грядущем сентябрьским награждением в Кремле. Об высочайшей аудиенции он благоразумно умолчал, Настя, периодически поддакивавшая и вставлявшая своё веское слово, также предпочла обойти скользкую тему стороной.

- От оно как, - кустистые брови Матвея Панкратовича дёрнулись будто живые мохнатые гусеницы. – Как я понимаю, расспрашивать тебя о подробностях, касатик, бессмысленно. Понимаю, молчание – золото. Для здоровья полезнее ничего не знать, от этого сон крепче и нервишки не шалят почём зря. Так, девочки и мальчик, поздно уже, скоро совсем стемнеет. Я к чему веду, Катюша по-прежнему никому наш флигелёк не сдаёт, за вами держит. Вы туда или в гостиницу какую?

- Конечно во флигель! – поставила жирную точку в обсуждении Вика.

*****

На улаживание всех дел вместе с беготнёй по чиновничьим кабинетам Владимиру понадобилось четыре дня. Время неумолимо утекало сквозь пальцы, стремительно приближаясь к первому сентября и неизбежному расставанию с нежной половиной, которая должна была убыть на учёбу. По договорённости с Викой, Настя временно переселялась в её столичную квартиру. Девчонки решили жить вместе, так как делить им было нечего, не считая брата одной и мужа другой, но тут они пришли к взаимно устраивавшему консенсусу.

До настоящего времени никак не «проклёвывались» родители Насти. Ни мать, ни отец не показывали никакой реакции на самоуправство и замужество дочери, а то, что она последует, Владимир нисколько не сомневался. Отсутствие вестей с данного участка «фронта» Огнёв связывал с княжной Вяземской и Её Величеством. Кто-то из дам или обе вместе плотно поработали с княжеским семейством, временно купировав проблему.

На пятый день, возвращаясь из альма-матер, куда он ездил улаживать некоторые вопросы с военной кафедрой, касаемые персонального курса обучения, Владимир заметил на парковочной площадке доходного дома знакомый внедорожник с не менее знакомыми регистрационными номерами.

- Как хорошо, что Вика в Москву улетела, - пробормотал Огнёв, наблюдая за короткостриженым пузатым крепышом, с ноги на ногу переминающимся у внедорожника. – Интересно, за каким хреном его в Н-ск притащило?

Скрипнув тормозами, «Вепрь» остановился у столбиков ограждения, отделявших придомовою площадку от территории центра народной медицины. Крепыш, в лице которого любой сторонний наблюдатель усмотрел бы несомненное сходство с высоким широкоплечим парнем, выбравшимся из-за руля старенького джипа, резко сорвался с места, в несколько шагов подскочив к заляпанной грязью машине.

Решительность, написанная на лице крепыша, столкнувшись с холодом в глазах парня, сменилась смущением и растерянностью.

- Я тоже не рад тебя видеть, - первым нарушил неловкое молчание Владимир. – Предлагаю обойтись без объятий и пожимания рук, считай, что мы поприветствовали друг друга. С чем пожаловал?

- Я не один, - отец, ранее самоуверенный и пышущий непробиваемым апломбом, не мог собраться с духом.

- По выходным не подаю, - резко ответил Огнёв родителю, ненависть к которому давным-давно остыла, превратившись в хладный пепел, но неприязнь никуда не делась, да и прощать господина Чаровникова Владимир не собирался.

- Ты неправильно… э-э…, - запнулся папаша, наливаясь злостью на сына и собственную неуверенность.

- Повторяю, с чем пожаловал? У меня время не резиновое, рассусоливать с тобой я его не собираюсь, - пошёл на обострение Владимир. – Рожай быстрее.

Тем временем из громадного родительского внедорожника выбралась мачеха с единокровным младшим братом Огнёва на руках. От злобной мегеры не осталось ни следа, если не считать фактуры и общей стервозности, которую не смогли подавить никакие беды. Сейчас в глазах и в душе Дианы Николаевны плескался незамутнённый страх, что им откажут в помощи и от того огонь ненависти, спрятанный женщиной глубоко в душе, горел неугасимым пламенем. Противоречивые чувства буквально разрывали госпожу Чаровникову на части.

- Помоги…, - собравшись с духом и оглянувшись на жену, просипел отец. – Вылечи Вадимку. Любые деньги…

- Объясняю один раз, «лавэ» оставь себе. Бабки я с тебя не возьму. Ты другим рассчитаешься, - принял решение Владимир, окунаясь в ледяное спокойствие.

Подойдя к мачехе, он провёл рукой с раскрытой ладонью над братом, впрочем, и без показательной диагностики тёмный, с краснотой узел на позвоночнике выше поясницы мальчишки, видимый магическим зрением, показывал, что у того серьёзные проблемы с опорно-двигательным аппаратом.

- Так, коротко и ясно, когда и что произошло? Указав пальцем на спину брата, спросил Владимир у мачехи.

- Месяц назад, ударило острым краем сиденья качелей в парке, - коротко, почти по-военному выложила мачеха и зачем-то добавила:

- Нянька недосмотрела.

- Да-да, нянька виновата, а мамаша где была? По салонам таскалась? Конечно, дел невпроворот, тут бы пилинг или макияж сделать… А папаша где был? С корешами зависал? Ой, с партнёрами по бизнесу дела утрясал. Вестимо, не барское это дело с младенями сидеть. А нянька, да, виновата, кто-то же должен быть виноватым - с сарказмом произнёс Владимир, с неприязнью наблюдая за тем, как взгляд мачехи прикипел к обручальному кольцу на безымянном пальце.

- Вопросов не жду, поздравления не принимаю, - указал на приснопамятное кольцо Владимир.

- Ты можешь… - поняв, что им не откажут, мачеха стала смелее.

- Могу, - перебил Владимир, - я много чего могу, в том числе и это. Приезжайте завтра утром, займусь, а пока поговорим об оплате.

- Ты же сказал, что денег не возьмёшь, - опешил папаша, на лице мачехи также проступило недоумение.

- Деньги оставьте себе, оплату я возьму интересным документом, в котором ты, - палец Владимира упёрся в грудь отца, - полностью отказываешься от родительских прав в отношении меня. Возражения или иные варианты расчёта не принимаются. Сейчас ты сваливаешь отсюда и начинаешь заниматься этим вопросом. У вас, в скором времени мой бывший родитель, получится это быстро, я в этом уверен. Взамен я готов подписаться под любыми бумагами, в которых отказываюсь от наследства, выплат и всего прочего. Предлагаю разойтись, как в море корабли. Я вам ничего не должен, вы мне ничего не должны. Вика в расчёт уравнения не берётся, оставим её за скобками. Итак, условия принимаются?