Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

- Принимаются, - выдавил отец, загнанный в угол обстоятельствами. – Сука ты и сволочь.

- Хотите познакомиться с эпитетами в отношении вашей персоны или у вас проснулось и зудит желание побазарить за жизнь, господин Чаровников? Нет? Почему-то я так и думал, а теперь попрошу избавить меня от вашего присутствия. Цену я озвучил. Ариведерчи!

Через минуту громадный чёрный внедорожник скрылся за поворотом, а Владимир, чувствуя себя будто после разгрузки пары вагонов с цементом в мешках, поплёлся к себе. Слава всем святым, в массе своей горожане ещё не прознали о возвращении целителя, а то в квартиру пришлось бы пробиваться с боем. Но ничего, сарафанное радио скоро разнесёт новость по округе. Как-то же папаша узнал о нём. Скорее всего через братков и прикормленных чиновников, шепнул кто надо за мзду малую или большую, тут надо смотреть на должность «шептуна». Завтра он займётся этим вопросом. Пришло время задействовать собственные связи. «Болтуну» не помешает прижечь язык.

- Это были твои родители? – встретила Владимира Настя. – Я в окно через тюль наблюдала.

- Отец с мачехой и братом, - рухнул в кресло Огнёв.

- Красивая и эффектная женщина.

- Змеи, особенно ядовитые, тоже красивые, а какие эффектные - просто не передать словами, - не полез за словом в карман Владимир. – Я думал, что пережил это, а всё равно, будто раскалённой кочергой в душе пошуровали. Когда-то давным-давно я мечтал об отце, стремился чтобы он принял меня и не отталкивал. Наивный… А сейчас хочу окончательно избавиться от последних связей с ним.

- Я слыхала расхожую житейскую мудрость о том, что, если вы хотите тепла от детей в старости, не дышите на них холодом в детстве.

- В том то и дело, что ни тепла, ни холода, ничего не было. Дышали равнодушием и ненавистью. Изгой, по сути, пустое место для папаши и живое ненавистное напоминание для мачехи, которое она стремилась извести всеми доступными способами, а позже, после того как отобрал у них Вику, я стал ещё и врагом под первым номером.

- Господи, как ты ещё не стал обладателем кучи разных комплексов?

- А кто говорит, что не стал? Куда без них, но я с ними боролся с переменным успехом. Просто, когда стал чуть постарше, я отгородился от мира и только Вика была связующим звеном с окружающей действительностью. Чуть позже я открыл для себя бесплатные спортивные секции и кружок танцев в школе. Наверное, так везде, парней на танцах вечно не хватало, поэтому в кружок гребли всех подряд, было бы желание. Думаю, что некоторым даже приплачивали, - усмехнулся Владимир. – Так вышло, что, найдя «лунку» на законных основаниях не видеться с «горячо любимыми» родителями, с шестого класса я только ночевал дома, поэтому папаша махнул рукой на переезд отпрыска в летнюю кухню. С глаз долой, из сердца вон и в доме никто под ногами лишний раз не путается.

- А на каникулах?

- Работал, - спокойно ответил Владимир. – С деньгами на карманные расходы, как ты понимаешь, у меня был полнейший напряг, поэтому наполнение кошелька и прочие хотелки целиком и полностью ложились на собственные руки, голову и способность заколотить копеечку. Автосервис, курьер, дворник, бригады строителей и шабашников, так что и летом я старался как можно реже мозолить глаза папаше с мачехой, тем более мне прямо сказали быть готовым освободить занимаемую жилплощадь на следующий день после совершеннолетия. Откормили, отпоили – досвидос! Вали на все четыре стороны. Зато и плюсы есть: заколотить гвоздь, починить машину или построить дом твой супруг теперь сумеет без посторонней помощи, хотя с помощью быстрее и веселее. У меня, Лапушка моя, до определённого времени практически не было ничего своего, поэтому нет ничего удивительного в том, что у бедного сиротки при живых родителях развился комплекс беречь и защищать то, что сиротинушка считает своим. А ты, красавица, как ни крути – моя, поэтому теперь смиренно принимай защиту и не обижайся на собственнический инстинкт мужа.

- Бр-р, даже страшно от перспектив становится.

- От каких, интересно знать?

- От перспектив быть запертой в башне с большим драконом на привязи.

- А есть дракон на примете? – оживился Владимир, заработав шутливую затрещину.

- Тьфу на тебя. – рассмеялась Настя. – У тебя хватит ума автоматическую башню воткнуть для отстрела рыцарей, чтобы они к дракону не приставали, а мне вручить мокрое полотенце отгонять самых непонятливых. Мне другое интересно, прости, что опять о приземлённом, как с такими вводными данными твой отец набрался наглости ехать в Н-ск?

- Должен указать на ошибку в твоих умозаключениях. Настоящее чудо заключается в том, что мачеха переступила через себя и решила искать помощи у ненавистного пасынка.

- Не отец? – удивилась Настя.

- Смеёшься, - грустно улыбнулся Владимир, - господин Чаровников давно и прочно сидит под каблуком, просто мадам Диана умело пользуется длиной поводка и не доводит папаньку до каления, чтобы бойцовская собака не набросилась на хозяина. Лесть, ласка и умение воспеть достоинства, закрыв глаза на недостатки. Случись что-нибудь из них двоих, я бы палец о палец не ударил, но мелкий не виновен в грехах родителей. Повезло мальчишке. Хотя с таким везением… Ну, хоть его любят и то дело.

- Скажи, а почему ты хочешь, ну, - замявшись, Настя принялась теребить носовой платок в руках.

- Избавиться от родственных связей?

- Да.

- Защищаю тебя и пекусь о репутации Их Величеств. Как ты думаешь, как быстро народ прознает о твоих родственных связях? Стоп-стоп, ничего не говори. Поверь мне, месяца не пройдёт, как найдётся какая-нибудь «жёлтая» газетёнка, которая ради хайпа и рейтингов вкинет в массы потрясающую новость: в зятьях у князя Гагарина сын криминального авторитета… и плевать на три боевых ордена с мечами и гражданскую награду у зятька на груди, это никому по большому счёту не интересно. Тебе расписать последующую реакцию или сама додумаешь? Я так и так хотел окончательно отмежеваться от папаши, а тут сам бог велел поспешить с решением вопроса. Вельтполитик, ёкарный бабай… Опережая возможный вопрос о примирении и прощении: при существующих условиях оно невозможно в принципе. Слишком много посуды перебито в прошлом, а жить в опаске и ожидании хомута, который папаша или мачеха попытаются накинуть посредством родства – увольте! Еле-еле Вику отстоял. Пусть живут своим укладом без меня.

- Господи, я никогда не думала, что в жизни такое бывает, - Настя присела Владимиру на колени. – Телесериалы отдыхают.

- Забавно, знаешь что? – Владимир поцеловал усладу очей своих за ушком.

- Что?

- Я ни разу не смотрел ни одного сериала, поэтому не знаю, какая фантазия у сценаристов и как там бывает на экране.

- Бедненький, - пожалела мужа Настя, - открою тебе тайну, ты очень похож на Егора Летова из «Серебряной осени», его Сергей Бельский играл. По нему сохли все девчонки в нашей школе.

- А ты?

- А я не сохла.

- И почему, если не секрет?

- А зачем мне бледное экранное подобие, когда в наличии есть несравненный оригинал? Настоящий рыцарь без страха и упрёка в сияющих доспехах, спаситель невинных дев из рук разбойников. Егор Летов и господин Бельский сразу пошли лесом и полем. Скажи, куда этому рафинированному экранному сопляку соревноваться с настоящим мачо? И это я ещё про твои ордена и обожаемую саперную лопатку не знала. Ты просто не представляешь, как я Вику на твои фотки окучивала, войсковые операции фронтового масштаба отдыхают, нервно покуривая в сторонке.

- Перун Молниерукий, меня заманили в сладкие сети! – Владимир прижал Настю к себе.

- И ни капельки об этом не жалею. Знай, милый мой, твоя супруга махровая собственница. Ты – мой! Заруби себе это на носу!

А с отцом Владимир всё-таки сцепился. На лечение брата он потратил два дня, хотя справиться за один часовой сеанс не составляло труда. Несмотря на взаимную нелюбовь с мачехой и желание оправить дорогих родственничков восвояси как можно быстрее, пришлось поддерживать образ с тщательно наработанным реноме, тем более сарафанное радио успело разнести новости по округе и у доходного дома начали собираться первые больные, большинство из которых Огнёв разворачивал обратно, отговариваясь неготовностью центра и отсутствием площадей в снимаемой квартире. Хорошей защитой на пару дней стали мачеха с братом, которыми Владимир прикрывался без зазрения совести. На утро второго дня улетела в Москву Настя, а вечером отец принёс плату и кипу документов на подпись в кожаной папке. Пригласив личного юриста с немецкой фамилией, Огнёв уселся в компании с Виктором за знакомство с бумагами, за которые биологический родитель отвалил просто-таки неприличную сумму, от чего едва сдерживал злость и раздражение, сидя в кресле у журнального столика.