Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

— Но не у всех, — усмехнулся Джонсон.

— Да, у всех, кроме Розетти, — согласился я.

— Алекс, у меня вопрос. Когда сегодня всё произойдёт в Вирджинии, как думаете, что напишут в газетах?

— Я думаю, что все скажут, будто это сделали остатки банды некоего «Большого Принца». Уж поверьте, я об этом позабочусь! — поднял я стакан с виски.

Роллс-Ройс «Серебряный призрак». Вот такой вот дорогой красавец)))

Глава 6

Кто меня сдал?

Ярко-жёлтый Роллс-Ройс, не спеша, катил по шоссе. Длинный капот шикарного авто прорезал морозный воздух заснеженных полей и небольших перелесков. По пути он проехал мимо заправки, на которой стояло всего лишь одно авто. Чёрный Форд одиноко притулился около кафешки. Рядом с ним стояли двое мужчин. Они курили, подняв воротники. Оба проводили взглядами дорогой автомобиль. Неудивительно, такая машина привлечёт взгляд любого.

Один из курящих затушил бычок, презирая все требования безопасности в таких местах, и двинулся, поскальзываясь на льду, гусиным шагом внутрь магазинчика рядом с бензоколонками.

— Вирджиния — редкая дыра! — протянул Вито Розетти, барабаня по подлокотнику пассажирского сидения спереди, — Куда ни глянь, одно и то же. Да ещё и дорога паскудная! Даже не разогнаться.

Сидящий позади пожилой итальянец усмехнулся:

— Ты слишком молод, чтобы оценить всё, Вито. С возрастом ты захочешь убежать от шума города… Поближе к вот таким полям. Деревням.

— Поэтому вы решили основаться в Кентукки, дядя? Там всё или деревенщины, или зазнавшиеся аристократы.

— Если бы ты не был моим племянником, я бы приказал вырвать тебе язык, — недовольно ответил Джованни Розетти, — Ты даже не видел, как выглядит Калабрия. Настоящий юг Италии! Такие красивые пейзажи, пляжи. А девушки… Ух. Тебе обязательно надо поехать и побывать там, Витторио. Там плохие дороги и нет больших домов. Но там есть то, чего нет здесь. Солёного ветра и людской тишины. Куда бы ты ни приехал в Штатах на побережье, там рано или поздно быстро появятся люди. Поставь дом, вокруг построят ещё десять. А там. Там покой. И красота…

Вито задумался, а затем решительно кивнул:

— Хорошо, дядя. Я побываю там. Просто из любопытства, и чтобы было о чём с тобой поспорить!

— Вот это слова моего племянника! — засмеялся в усы Джованни на заднем сидении, — За это я тебя и люблю!

Сорокалетний водитель молча крутил баранку, пытаясь не оставить колесо дорогого авто в ближайшем ухабе. Про эту семейку он мог рассказать многое. Но его ценили как раз за молчание. И воспринимали как члена «семьи» за то, что он умел хранить секреты.

За молчание о том, что Вито с подельниками собственноручно зарезал две молодые парочки, потому что был пьян, а парни воспротивились его пьяным домогательствам к их девушкам.

За молчание о том, что он, когда был юнцом, держал за волосы старика Миттиньо, которого Джованни расстрелял прямо в собственном доме. Потому что тот стоял на пути Розеттив в Калабрии. За то, что догнал и поймал там же во дворе дома убегающую внучку Миттиньо — Адриану. В неё Розетти-старший всадил ещё три пули…

По дороге их начал обгонять «Додж», натужно ревя двигателем.

— Сделай его, Марио! — потребовал Вито, обращаясь к водителю.

Роллс-Ройс чуть прибавил газу, но грузовик вильнул чуть вправо, и Марио пришлось немного оттормозиться, чтобы не влететь в него.

— Вот тварь! — выругался Вито.

— Оставь его… — махнул рукой Розетти-старший, — Пусть его едет. Он торопится к смерти на ближайшем повороте. Лучше посмотри направо, Вито! Смотри, там…

«Додж» чуть обогнал жёлтое респектабельное авто. Полог его кузова вдруг откинулся в сторону, и внутри фургона показались трое человек.

— Что за? У НИХ ПУШКИ! — заорал Вито.

Выстрелы затрещали, разносясь над заснеженным шоссе, когда дорога нырнула в небольшой перелесок.

Первые же пули разбили лобовое стекло и вбили тело Марио в сидение. Его руки судорожно дёрнулись, и дорогущий Роллс-Ройс резко нырнул вправо, улетая в кювет. Он протаранил густой кустарник и врезался на полной скорости в дерево, обняв его крыльями.

«Додж» резко затормозил, и тут же двинулся задом обратно. Остановился. Из него выпрыгнули люди. Они подбежали к легковушке, на ходу открывая огонь. Вито не успел направить на них свой револьвер. Его голова лопнула как арбуз.

Джованни Розетти, раненый в плечо, попытался открыть дверь и вывалиться в снег с противоположной стороны. Он упал около дерева и лихорадочно дёргался в тщетных усилиях достать пистолет из кобуры под пальто. Итальянец услышал скрип снега под ботинками. Повернул голову. Посмотрел прямо в чёрное нутро ствола винтовки.

Треснул громкий выстрел. Затем рядом послышались ещё несколько контрольных, вразнобой.

— Готовы, — сухо прокомментировал один из нападавших, опуская шарф ниже и открывая своё лицо, — Отличное оружие! Не знаю, откуда у Наки такое, но «подарок» шикарный.

И он погладил цевьё автоматической винтовки Браунинга.

Другой осмотрел покорёженный Роллс-Ройс с дымящим вовсю капотом, собранным в гармошку:

— Хорошая была машина… Ладно, обыщите их. Только тщательно! Это нужно для дела! И уходим!

* * *

17 января 1920 года

Тихий дорогой ресторан был почти пуст утром. Мне он понравился за то, что здесь исполняли любой каприз посетителя. И была отличная овсянка. Которая, естественно, значилась в меню, как «английская». Я внутренне посмеялся с этого. Скажи про такое обывателю в России в двадцать первом веке! Я вообще с детства привык к этому как к традиции — с утра только каша. А про то, что она является традиционной в Англии, узнал в детстве только из анекдотов про Холмса и Ватсона.

Я читал газету, пока Блум отошла сделать звонки в поместье и юристам.

«Акт Волстеда, вступивший в силу этой ночью, привёл к большому количеству облав на торговцев, ведущих отныне незаконную торговлю алкоголем. Полицейские участки заполнены арестованными. На них составляются протоколы, и, в случае небольших нарушений, им грозят штрафы от двадцати до пятисот долларов. Более серьёзные нарушения предполагают штраф от тысячи долларов, исправительные работы или даже тюремный срок. Только за первые сутки…»

Я отложил газету. И нервно закусил губу. Всё, что было написано в газете — мне было давно известно ещё по «прошлой» жизни. Непонятно было только одно. Ни на одном моём предприятии за ночь и утро не был проведён ни один обыск. А я был уверен в том, что шериф Бронкса Джон Фэллон не отстанет от меня и обязательно найдёт повод наведаться на склады, или в суповую кухню. Да я не удивился бы даже если бы он заявился в здание, в котором через пару дней откроется детский сад.

Ночью «трясли» каждый второй бар в Бронксе. Рестораны в более развитой части боро тоже попали под раздачу, но в меньшей степени. Обыскивали «Парадиз». Но у меня не было ни одного полицейского. Тишина.

Во-первых, это было странно. Во-вторых, это было «некрасиво»! Да-да! Именно так. Ведь такое поведение полиции могло привести к появлению нехороших мыслей в голове у других воротил Нью-Йорка. Джо «Босса» Массерии, или того же Ротштейна. Почему это меня не трогают? Я работаю с полицией? Надо бы созвониться с Дёрпом и узнать — что происходит в главном управлении Бронкса. Чем там сейчас дышат?

Из раздумий меня вырвал голос Блум. Девушка стояла надо мной и показывала на газету, которую я машинально оставил на столе.

— Что это⁈

На развороте было фото покорёженного авто, врезавшегося в дерево. А ниже заметка под названием: «Жестокое убийство семьи Розетти в штате Вирджиния». И текст, который я уже прочитал ранее:

«…В округе Бакхэннон, штат Вирджиния, совершён зверский налёт на бизнесмена из Кентукки Джованни Розетти. Среди погибших в принадлежащем ему Роллс-Ройсе были найдены его племянник Витторио Розетти и личный водитель мистера Розетти-старшего Марио. При них не было никаких наличных. А также с убитых сняли все драгоценные вещи: часы, запонки и кольца. По предварительным данным, нападение, скорее всего, совершили грабители из банды закоренелого преступника „Большого принца“, которых разыскивают в округе уже больше месяца…»