Сознательные граждане, это, стало быть, я и мои люди? Прокол. Никакие мы не граждане пока. И на руках имеем лишь документы мигрантов. Но «Таймс» решили опустить этот «незначительный» факт. А я только поддержал всё это. Пока что светиться нам ни к чему. Хотя репортёры моей «Нью-Йорк. Факты» сделали целый ряд снимков. На всякий случай. Так сказать, для архива. Мало ли, вдруг понадобится сенсация. И вуаля: «Истинные спасители Аунего…» И прочая-прочая.
Тело Билла Хотфилда нашли в подвале. Туда огонь добраться не успел. Похоже, Пророк избавился от него, проломив сенатору голову. А вот самого лидера сектантов на первом этаже поместья не нашли. Хотя, может, он поднялся на второй и сгорел со своей паствой? Там-то как раз почти все погибли. До сих пор перед глазами стоит эта картина из груды обугленных тел. Там что-то опознать не получится.
Масса людей из секты рванула в разные стороны, когда им открыли выходы. Кто-то бежал в лес. Некоторые сектанты-мужчины тоже скрылись в суматохе. Полиция до сих пор их ловит. Кстати, Сэм Манфилк, второй по старшинству брат из этой семейки головорезов, судя по всему, выжил и сбежал. Надо бы найти этого ублюдка…
Я закрыл «Нью-Йорк Таймс» и отложил газету в сторону. Час назад от меня ушёл Гайавата. Виктор поехал с ним по делам. Вождь ответил на моё приглашение и приехал в гости. Нам с ним ещё много дел теперь надо решить. Самое главное: меня ждут в Оклахоме. Тамошние индейцы-осейджи уже оповещены, что к ним приедет «спаситель Аунего, человек, чей тотем — медведь». Что же, я не против такого представления.
Если всё в Оклахоме пойдёт как надо, в ближайшее время нужно будет озаботиться комплектующими для нефтяных вышек. А у меня на носу «презентация» радиоприёмников в Атлантик-сити. Каких-то две недели и уже будет сезонный фестиваль. Хочу попытаться через Наки Джонсона познакомиться напрямую с Уорреном Гардингом и предложить ему предвыборную кампанию на радио. Сблизиться, так сказать, с будущим победителем на выборах. Столько дел, а хочется поехать к Блум в Кентукки и провести время с этой жгучей красоткой…
От этих мыслей меня отвлекла Олеся. Горничная заглянула в кабинет:
— Разрешите, Лексей Иваныч?
— Заходи, что случилось?
— Вам письмо.
— Давай сюда.
Девушка покинула кабинет, а я покрутил в руках письмо. На конверте значилось: «Алексею Соколову. От N. Важно».
Почерк кривой. Мальчишеский. Ни марок, ничего. Я достал из бюро нож для корреспонденции и взрезал конверт. Вытащил сложенный вдвое небрежно оторванный тетрадный листок.
С первых строк написанное полностью поглотило меня. Я жадно дочитал до конца наскоро накарябанные карандашные строчки и повертел лист в руках. Затем снова посмотрел на концовку письма:
'…Дон Альберти держит мою семью в заложниках в Маринео. Этот городок находится в провинции Палермо на Сицилии. Дон заключил сделку с Джо Массерией, и мне пришлось свидетельствовать против Вас в деле об убийстве Луи Альтери, чтобы сохранить жизнь жене и детям.
Я сожалею о доставленных Вам невзгодах, но у меня не было выхода. Если Вы поможете вызволить мою семью, то узнаете моё местонахождение. Клянусь Святой Девой Марией, что сделаю всё, что Вы скажете, и буду готов свидетельствовать против Массерии.
Прошу Вас не разыскивать отправителя. Он всё равно не будет жить там, где его станут искать Ваши люди. Он сам позвонит Вам в день получения этого письма…
Паоло Колетти'
Я отложил письмо и задумался. Это может стать моим козырем в надвигающемся переделе Нью-Йорка. Я, конечно, собирался посетить Европу с Соломоном, чтобы наладить прямые контакты с поставщиками вина, но несколько позже.
Сицилия! Так далеко отсюда. И без нужных связей ни мне, ни моим людям там нечего делать.
Хотя… Я знаю, кто мог бы мне помочь в этом деле. Только действовать придётся очень аккуратно…
Конец третьей части. А четвёртая уже здесь! https://author.today/reader/482325/4519747
