Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Мато видел, как тяжёлое дыхание противника сбивается, как его движения становятся все более грузными. Джордж нанёс очередной удар, в который вложил всю злость…

Но там, где мгновение назад стоял мохок, оказалась пустота, а тесак с глухим стуком вонзился в косяк двери. Громила рванул его, пытаясь высвободить клинок, но сталь засела намертво.

Это был тот миг, которого ждал индеец. Молниеносный выпад с сильным замахом, и лезвие его ножа ушло полностью в бок соперника. Тот зарычал и бросил попытки вытащить тесак. Джордж попытался обхватить руками индейца. Но Мато вывернулся и нанёс второй боковой удар. Со всей силой, на которую был способен.

Нож вошёл в шею в области яремной вены. Манфилк вытаращил глаза и попытался ладонью нашарить руку противника, сжимающую нож. Он неловко заграбастал воздух уже плохо слушавшимися пальцами и рухнул на пол. Мато пропустил мимо падающее тело, отпустив рукоять клинка. Затем присел над поверженным врагом и вытащил лезвие.

— Больше ты никого не скормишь своим медведям…

* * *

Грузовик медленно шёл вперёд. Даже если кто-то и хотел попасть под его колёса — у него бы не получилось. Наваренные листы железа были так низко, что пришлось бы пролезать под ними. Края даже «срезали» верхушки некоторых сугробов. А наклон Мишка выверил так, что хоть кидайся на импровизированный заслон, хоть прыгай — всё равно скатишься обратно.

«Певчие» держались недолго. Их строй распался. И тут же послышался крик:

— Всё в «Ковчег»! Пророк ждёт вас! Мы задержим их.

— Мэл сказал бежать к «Ковчегу» — заорал кто-то из сектантов в «цепи».

Я успел мельком увидеть посередине улицы голосившего паренька. Он поднимал свой «Винчестер». Распоряжение Пророка доставил именно он. Я еле увернулся и спрятался за «броню». Пуля высекла несколько искр из стального листа, торчащего над кабиной, и, скорее всего, ушла вверх, отрикошетив.

«Живой» заслон сломался, и люди побежали вглубь селения, утягивая за собою детей.

— Стоять! — надрывался в отчаянии Волков, но они и не думали слушаться чужака-еретика.

Паренёк же, принёсший вести от Пророка, уже нырнул за колодец и палил по нам оттуда. Впереди, метрах в тридцати, с соседнего чердака раздались выстрелы, и мы с Волковым вдарили туда с двух стволов. Завязалась перестрелка. Перезаряжаясь, я обернулся и увидел, как по проторённой колее несутся автомобили полиции.

Огонь моих людей с опушки леса не прекращался, не давая никому высунуться в крайних домах. А за крышами построек, в стороне усадьбы уже занимался дым.

— Не успеем! — прокричал я.

На балконе показалась фигура с дробовиком в руках и где-то на подсознании мелькнула как холодная игла мысль: это по мою душу!

Выстрел винтовки и сектант перевалился через перила, выронив своё оружие. Спасибо Гарри или Семёну. Неважно кому. Главное, что нас страхуют.

— Надо быстрее пробиваться вперёд! — заорал я на ухо Волкову.

— Сейчас подкрепление прискачет! — в запале махнул он на Фордики полицейских.

А я с тоской посмотрел на дым впереди. Скорее всего, уже подпалили сырую солому вокруг усадьбы. Пуля взвизгнула где-то рядом. Мы с Ильёй, не сговариваясь, поднялись над «бронёй» и выпустили несколько зарядов из дробовиков в сторону укрытия противников.

— Лексей, там баррикаду сооружают! — зло выдал Волков.

Я выглянул из-за борта Доджа. Точно. Сектанты оказались не такими дураками. Они готовились навязать полиции затяжной бой в том месте, где крыши домов подходят близко друг к другу. Там и снайперам их не достать.

— Стёпа! — заорал я в сторону первого «бронегрузовика», — Стёпа, гони!

— Пуля пробила защиту, Лексей Иваныч! Не едет! — высунулся из кабины ведущей машины водитель. Затем нырнул обратно за оружием, и уже кувырком ушёл в снег. Он поднялся с револьвером в руках, отстрелялся в сторону сектантов и побежал в укрытие. Смелый парень! Видно, кто-то зарядил по его грузовику из армейской винтовки, раз пробил защиту и тот встал.

— Твою… Матвей! Давай вперёд. На всю катушку. Илья! Держись! Эй вы! — заорал я в сторону полиции, — Огонь по вторым этажам!

В одной из машин мелькнуло лицо Глена Диксона. Вроде бы услышал. Форды копов резко остановились, перегородив проезд позади нас. Из них с противоположной поселению стороны быстро высыпались на снег люди с оружием. Агенты бюро, полисмены. Их шквальный огонь прошёл вдоль улицы по балконам и окнам домов над нашими головами.

— Дави, Матвей!

А Додж уже набирал скорость. Клянусь, если мы выживем, я его поставлю в холле своей корпорации, если она когда-нибудь будет! Словно экспонат в музее! Сколько эта «тачанка» уже претерпела на своём веку!

— Давай, зверюга! — орал рядом Волков, в сердцах барабаня по машине. Она рычала, будто раненый медведь, набирая скорость и обходя первый «броневичок».

Я рывком сдёрнул напарника на пол кузова под защиту бронированных бортов. И мы понеслись по улице. А следом за нами уже наступала полиция, не давая никому высунуться.

Додж разметал собранную наспех баррикаду и пронёсся под выстрелами по улице. Основной огонь пришёлся на бронеборта именно в этом месте. Большинство сектантов-«защитников» не успели отойти к центру поселения, и мы проскочили быстро. Ехать пришлось недолго. Грузовик вылетел на небольшую площадь перед домом Билла Хотфилда.

— Закрывайте двери! Закрывайте! — орал какой-то мужик в проёме, пропуская последних бегущих сектантов. Кто-то из них тащил детей буквально за шкирку.

Огонь уже начал пожирать стены верхнего яруса большого двухэтажного поместья. Перед тем как двери усадьбы захлопнулись, я успел увидеть жуткую фигуру в чёрном одеянии священника, простирающую руки над холлом, битком набитым людьми. Они хором повторяли за ним слова последней проповеди.

Во дворе были только два охранника-сектанта, которые тут же начали вразнобой поливать свинцом Додж. Как только один замолк и ушёл на перезарядку, Волков коротко выглянул над «бронебортом» кузова и сразил стрелка наповал. Фанатик не успел скрыться за брошенным штабелем дров, и его кепка буквально улетела в сторону, сметённая тяжёлой пулей. Даже касательное ранение унесло мужика в сторону. Не факт, что выживет.

Во второго сектанта попытался выстрелить я, но он успел вскинуть свою винтовку и вдарил по мне. Пришлось скрыться, так и не пальнув в него.

Дверца нашего Доджа распахнулась и оттуда раздались выстрелы из Кольта. Четыре пули ударили в грудь противника. А следом из кабины вылез Матвей.

— Отличная работа! — похвалил его Волков, выпрыгивая из кузова и беря на прицел площадь, — Если наши не успеют пробиться сюда раньше, то сектанты отступят на площадь, и мы окажемся в кольце… Надо быстрее что-то делать.

— Прикрывай! — крикнул я и бросился на крыльцо, — Матвей, помоги.

Мы вдвоём ударили в дверь. Без толку! Я отбил плечо о железные полосы, которыми была обита дверь. На них торчали огромные кольца-молотки, чтобы посетитель дал знать о себе, когда хочет попасть в гости.

— На засов закрыли, — процедил мой водитель. И, скорее всего, с той стороны будут держать.

А изнутри раздался громогласный рык:

— Примите же благодать, дети мои!

Ему отвечал нестройный хор оболваненных сектантов.

— Крыша горит! — заорал Волков, показывая куда-то наверх.

Я метнулся вдоль стен:

— Окна заколочены…

— Если успеет разгореться первый этаж, то им всем конец! — выдал Матвей.

Понятное дело. Если мы дадим большой поток воздуха, когда внутри уже всё запылает, то это место превратится в одну гигантскую большую жаровню.

На улице неожиданно раздался громкий клаксон автомобиля. Мы одновременно обернулись и увидели, как на площадь вылетел полицейский Форд. Из него выскочил агент Диксон. Тоже прорвался, значит, баррикаду уже заняла полиция.

— Ну что там?

— Они заперлись внутри!

— Твою ж…

Выстрел заставил нас всех инстинктивно пригнуться и броситься за колонны дома. Становилось очень жарко. Я буквально чувствовал на лице горячий воздух. Сверху на крыльцо рухнули массивные деревянные перила балкона, охваченные пламенем.