Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

В воде уже плескались и Витёк с Наирой, и Гендос с её подружкой, а глядя на них, перестала наконец стесняться и Лайма — сработал наконец бабий конформизм. Было весело, и хотелось, чтобы такой отдых продолжался, как можно дольше. Но увы, в жизни так не бывает, и свободное время пролетело незаметно. Пять вечера — вернуться домой и переодеться надо успеть, а в половине шестого — инструктаж, в шесть — развод. Обычная процедура, и ничего особенного от неё не ожидали ни Олег, ни Люся. Приказ получить не только пистолеты-пулемёты, но и бронежилеты со шлемами, которых в наряде не носили уже дня четыре, огорошил всю дежурную смену. А сам инструктаж начался с прослушки радиоперехватов и их комментария капитаном Махно, который и заступал оперативным дежурным. Формальные отбывания нарядов кончилось — ситуация угрожаемая. К городку идут кочевники, и никто не знает, с какими намерениями. За ужином объявят всем, с утра — военное положение, но усиленная охрана — уже с этого вечера.

После ужина в городке только и разговоров было, что о приближающейся орде степных дикарей. Их же там несколько тысяч! Может, и не все они вояки, но все на конях, у всех луки, и все умеют из них стрелять. И где гарантия, что они не собираются нападать на городок? Вернувшийся из полёта в последние светлые часы дрон свежей видеозаписью успокоения не принёс. Передовые отряды печенегов остановились примерно на полпути к городку на ночёвку, и к ним подтягиваются всё новые. Разгружены для отдыха вьючные лошади, но никто не разгружает тяжёлые арбы и не собирает больших юрт. И с утра орда явно намерена продолжить своё движение на юг. Мир с ней будет у запорожцев или война — решится завтра. Ага, спите спокойно, дорогие сограждане, сегодня — ещё можно. Кто-то так и пошутил на собрании, вызвав этим истерический смех, когда Семеренко, успокаивая людей, объяснил им, что в эти вечер и ночь нападение городку ещё не грозит.

Кто нервной работы не выносит, тот не идёт служить в полицию. Но обычные гражданские на стрессоустойчивость не тестируются. Ему к стрессам не привыкать, но в такой обстановке не по себе и ему. Ещё раз с Андреем все радиоперехваты прослушали и обсудили, майор выкурил трубку и решился. Не хотелось с этим спешить, но завтра может оказаться уже поздно. Пройдя к радиостанции, он услыхал конец очередного перехвата, в котором пара слов показалась русскими. Млять, тут на ушах уже все стоят, а это аланское радио болтает себе, как ни в чём не бывало!

— Пан майор! Новая запись! — доложил дежурный сержант новой смены.

— Потом, сержант, всё потом. Дай-ка, я сам присяду. Волна та же самая?

— Она самая, пан майор.

— Это хорошо. Андрей, присядь и ты рядом, — и он переключил радиостанцию на передачу, — Внимание! Аланы, отзовитесь! Я знаю, что вы на связи! Город Запорожье на Днепре вызывает вас на переговоры! Приём!

— Itzali радиочастота hau! Радиочастота hau lanpetuta! — донеслось из динамика, когда он повторил свой вызов в пятый раз.

— Что радиочастота? Вы можете говорить по-человечески? Приём!

— Ulertzen duzu turdetaniera? Иди на хрен радиочастота hau, милят!

— Хорошо, дай мне другую частоту, чурбан нерусский! И позови кого-нибудь, кто может говорить по-человечески! Я знаю, что такие люди у вас есть! Приём!

Из динамика довольно долго доносился говор на аланской тарабарщине, явно приглушённый и не предназначенный для передачи — видимо, там в самом деле послали за кем-то, говорящим по-русски. Пока ждали, Семеренко с Андреем и сержантом и обсудили начало переговоров, и посмеялись отчётливой матерщине во фразе с одним единственным словом не по-русски. Могут ведь, когда захотят?

— Кто говорит с нами? — донеслось наконец другим голосом и с заметно чужим акцентом, зато вполне по-русски.

— Говорит майор Семеренко, полиция города Запорожье на Днепре. Приём!

— Что есть приём?

— Я говорю — передача, я слушаю — перевожу радио на приём. Приём!

— У нас это есть не так, но я понял. Что есть Запорожье? Говори.

— Наш город — место, где живут люди. Днепр, Борисфен — река, на ней пороги — большие камни, скалы. Ниже их — за порогами — город Запорожье. Приём!

— Мы — Кордуба Estepa. Как это по-древнему? Степная. Кордуба Степная. Это наш hiria — город. Река — вы не наш мир, долго объяснять. Есть река Бузан, ещё называют её Тан. Есть Большой Тан, есть Малый. Вверх по нему — много малых речек. На одной и наша Кордуба Степная. Север и восток от вас. Пока пусть будет так. В городе есть лагерь militarra — войско, солдаты. Я — Марк Сергов, центурион. Надо уйти с этой радиочастоты. Я дам вам другую, и она будет пока ваша. На ней будем говорить завтра. Говори.

— Я всё понимаю, центурион. И поздно уже, нормальным людям пора спать, и частота — я с радостью перейду на любую, на какой мы сможем с вами говорить и никому не мешать. Но давайте сначала решим один важный и срочный вопрос. Печенеги идут к нашему городу. Ну, кангары, орда Керей-хана. Мы знаем, что вы в дружбе с ними. Мы не хотим с ними воевать, мы хотим с ними мира и дружбы. Как это устроить? Приём!

— Я понял. Это уже сделано. Керей-хан знает. Я не говорю — не тревожься. Вы не наш мир, и вы не знаете, можно верить атлантам или нельзя. Ты будешь тревожиться, и это правильно — нельзя верить тому, кого не знаешь. Верить не надо, надо смотреть дело. Ты первый напал на русов из Куявы. Зачем — не так важно. Это — потом и уже не со мной. Теперь у тебя gerra с ними. Бой, война. Да, атланты — друзья с кангарами. Твоя война ещё и с кангарами хорошим делом не будет. Кангары придут завтра. Ты будешь тревожиться, но ты первый не напади на них…

24. Керей-хан

Вечер того же дня.

— Коркут-баксан не ошибся, отец, это в самом деле саклабы. Другое племя, но с теми саклабами, которых они отбили у урусов, они говорят без толмача. На этом же языке они говорят и между собой. Я и сам подполз к ним поближе и подслушал их разговоры — язык у них точно какой-то из саклабских.

— Ты напрасно рисковал, Радман, — выговорил сыну Керей-хан, — Разве это дело бека и эльтибера? У тебя баксаны есть, ловкие и пронырливые, и это их служба. Урусы не трогали этих людей, но они зачем-то сами напали на урусов. Кто знает, что на уме у таких безумцев? Какое громовое оружие у атлантов, и какие у них ночные глаза, ты знаешь сам. Если у этих хотя бы вполовину так же, тебя могли заметить и убить.

— Именно поэтому, отец, — пояснил Радман, — Все понимают, и всем страшно. Я сказал джигитам, что в этом страхе нет ничего стыдного, и я тоже боюсь, как и любой из них. А после этого я сам сделал это у них на глазах, и теперь любому из них будет стыдно не сделать то же самое, когда я прикажу им.

— Ты хочешь, как у атлантов? Каждый юз-баши всё, что приказывает джигитам своей сотни, должен сам уметь лучше их?

— Ты сам, отец, учил меня, что мало родиться эльтибером, а надо быть и самому достойным этого высокого звания. У атлантов так и есть. У них их центурионы, юз-баши — почти все эльтиберы, но их джигиты уважают их не за это, а за то, что они и сами умеют всё, а знают побольше иного аксакала, хоть есть среди них и моложе меня.

— Атланты неплохо научили тебя. Ну а что ты скажешь о городе этих саклабов?

— Дома-дворцы на много людей, как и в Кордубе Эстепе. Они другие, но в этом похожи на те. Сам город очень маленький, и вокруг него нет городских стен. Если кусок в середине Кордубы Эстепы отдельно взять — очень похоже получится. И атланты считают, что это не весь город саклабов, а небольшая его часть, и Коркут-баксан думает, что где-то очень далеко весь их город, очень большой, но малая часть его из середины волей Тенгри пропала там и появилась здесь. И я, когда увидел сам, согласен с ним. Но и наши джигиты напрасно храбрятся и бряцают саблями. Эти дома-дворцы, хоть и не крепости, удобны для обороны с оружием атлантов. Если у этих саклабов оно хоть вполовину такое же, не хотел бы я штурмовать их. Может, и взяли бы, но какой ценой?