— Рад! — Честно признался я. — Всему рад, что сегодня произошло.
— Пффф. — Закатила глаза девушка. — Еще бы нет. Ну а раз рад, сделай мне подарок!
— Руку и сердце? — Я удивленно округлил глаза. — Могу только руку, вот эту, левую, было б у меня сердца два, я бы тоже одно отдал, но не выйдет.
— Зачем мне твои руки и сердца. — Хмыкнула Василиса. — Мне вон уже Кощей свои отдал, и что с ними делать, я теперь не знаю. Дим! — Она надула губки. — Подари мне машинку?
— Машинку? — Тут я удивился уже на самом деле, этих машин у Василисы было, наверное, штук двадцать, и это только те, что я видел. — Какую хотите? В каталоге уже выбрали? — Я прикидывал, денег, что я увел у Гороха было еще достаточно, но не так уж и много, несмотря на то что я за эти месяцы потратил совсем чуть-чуть, на эксклюзивную спортивную тачку, явно не хватит.
— Да нет. — Она принялась ковыряться пальцем мне грудь. — Свою машинку.
— Форанера? — Надеюсь в моем голосе сейчас не прозвучало возмущение, отдавать внедорожник я не хотел, он был мне как боевой друг. Римма восстановила его полностью, починила все что надо, заменила половину кузовных деталей, опять обновила салон.
— Да на кой мне твой крокодил. — Не выдержала Василиса. — «Ока»! Мне нужна твоя «Ока». Ты все равно на ней не ездишь, вон стоит сугробом во дворе, только парковочное место занимает.
— Зачем? — Вот уж странная просьба, ну вот зачем ей может понадобиться эта развалюха.
— Затем. — Хихикнула она. — Костя приказал, новым секретаршам служебный транспорт выдать, вот и пусть катаются.
Мне тут же вспомнилось то, как в свое время я получил раздолбанный внедорожник, ресурса которого хватило только разок доехать до Института, эх повторяется красавица. Или тогда машину мне подсунула не она, а соловьевичи? Но в целом идея запихнуть трех эффектных, длинноногих дам с модельной внешностью в ржавую «Оку», хотя бы ненадолго, мне понравилась.
Я сходил в спальню и принес оттуда ключи и документы.
— Держите, Василиса Андреевна, но снег с нее сами чистите! — Машина и правда стояла под окном и к концу декабря была уже обильно завалена снегом, у нас в Москве столько за пять лет не выпадает, сколько тут за месяц, или это так только кажется, потому что в Москве снег чистят.
— Ну Дим… — Она надула губки и посмотрела на меня трогательным щенячьим взглядом, но я был непреклонен. К тому же я сослался на то, что Бельского искать куда важнее, чем махать лопатой во дворе, она ведь сама сказала, что мне надо торопиться и вообще, в этом их Институте куча народу, кто с лопатой управляется лучше, чем я, мало было соловьевичей, так теперь там еще и тридцать три богатыря ошиваются, хмурые и молчаливые, пусть они копают. — Ну и ладно! — Смирившись с моим отказом, Василиса уселась за стол и грациозным движением взяла с тарелочку круассан. Спросите, как это? Да вот черт его знает, как можно брать круассаны грациозно, но у нее это получилось очень красиво, я аж засмотрелся. От взгляда Василисы это не укрылась и она, откусив кончик булочки, медленно язычком принялась слизывать заварной крем, которым он был начинен, при этом еще и всхлипнула, еле слышно, но мне пришлось закрыть глаза и, наверное, с минуту восстанавливать дыхание после этого зрелища.
— Дурачок! — Девушка победоносно посмотрела на меня. — Марья то к тебе заезжает? — Я неопределенно пожал плечами, все она прекрасно знает и так, после того как Искусница уехала, казалось, она забыла меня, ну еще бы у нее там заказы большие, куча любимой работы… И почему-то я уверен, что без Василисиного вмешательства тут не обошлось, очень уж ей не понравилось, что она не могла приезжать ко мне по утрам пить кофе с круассанами. Вот только вчера, Марья мне позвонила, и мы втроем с ней и Полинкой съездили на замечательный пикник, в ту самую деревню, где я летом искал ребятишек. Ну а что? Шашлыки, катание на горках, глинтвейн и горячий шоколад. Чудесный был день, но теперь мне похоже за этот чудесный день собираются предъявить.
— Не заезжает. — Слукавил я, ну а что, она и вправду ко мне не заезжала давно, забирал я их из интерната, туда же и отвез после пикника.
— Жаль. — С плохо скрываемым злорадством вздохнула супруга директора института. — Вы были красивой парой.
— Я отлично смотрюсь с любой из сотрудниц Института, я выгодно оттеняю их красоту своей обыденностью. — Она испытующе посмотрела на меня, но промолчала, говорить было больше особо не о чем, поэтому Василиса допила свой кофе, накинула на плечи пушистую белоснежную шубку и отправилась по делам, не забыв захватить ключи от «Оки».
Я же, нацепив на себя новую футболку, взамен разорванной, на этот раз на груди красовалась гордая надпись «Система падения», отправился на работу. Обещания обещаниями, а с должности меня пока не сняли.
— Шеф! — Приветственно помахала мне Варвара. Когда я спустился, она как раз заканчивала чистить свою машину от снега. — Доброе утро! Чего это у тебя лицо такое довольное? Гадость задумал?
— Доброе утро! — Не дал мне ответить появившийся из подъезда Виталий, вот так вот, внезапно мы стали соседями, и не только с ним, так же теперь в моем подъезде жил и Емеля и Римма, и я подозреваю, что Марья тоже тут купила квартиру, только никому про это не говорит, со мной ей жить было, на самом деле невыносимо, как и мне с ней. В итоге подъезд стал Институтским из посторонних, в десяти квартирах, нашего подъезда, теперь оставалась только вредная старушенция с первого этажа, которая и сейчас выглядывала из-за занавески. Кому принадлежали остальные пустые квартиры я не знал, но в какой-то момент, соседи стали съезжать повально, довольные выгодной сделкой.
— Дим! — Варька приобняла меня за руку, она часто так делала, привычный уже вроде бы жест, только я заметил краем глаза, что Виталий неодобрительно покосился на нас. — А зачем меня завтра в Институт вызывают?
— Мне то откуда знать. — Я пожал плечами, хотя и знал, Василиса буквально недавно открыла передо мной все карты.
— А тебя не вызывают? — Продолжала выпытывать у меня девушка, я отрицательно помотал головой. — Но ты же со мной поедешь? — Варька надула пухлые губки, да черт бы их всех побрал, у них что других способов воздействия на меня нет, кроме трепетных взглядов и частого моргания?
— Зачем это? — Я попытался высвободить руку, но она держала меня крепко.
— Нуууу… Моральная поддержка. — Она плотнее прижалась ко мне, а Виталий принялся яростно махать щеткой, сметая снег со своей машины. — Вдруг меня ругать будут?
— Обязательно будут! — Закивал я. — Работа в отделе налажена плохо, сотрудники весь день пропадают непойми, где, волк бабку Ирину загнал, старуха не справляется с выпечкой пирогов!
— Обнаглел? — Она мгновенно отпустила меня и больно стукнула кулаком в плечо. — Это все твои косяки, ты должен был наладить работу отдела. Сотрудники? Дисциплину трудовую, у нас, нарушаешь только ты. А про бабку Ирину с ее пирожками, я вообще молчу, она себе второй ряд золотых зубов уже вставила, ходит, как акула.
— Ну вот! — Я пристально глянул на нее. — Виноват я, а отвечать за все тебе. Я начальник, я отмазался! Так что, готовься к карам. А я с тобой туда ни ногой, потому что мне стыдно за то, что я тебя подставил, и мне не хочется страдать муками совести, пока тебя будут ругать. Лучше буду сидеть в теплом отделе, крутиться на кресле глядя в потолок и трескать пирожки с батоном, причем батон, это начинка!
— Фу! — Варька поморщилась, выпечка бабки Ирины с ее экзотическими начинками не нравилась в отделе никому, кроме волка, а так как пирожки покупал именно он, то брал их на свой вкус. Надо будет серьезно поговорить с этой вредной старушенцией, на тему не традиционных начинок в традиционной выпечке. — Дииим! Ну съезди со мной? А? Я слышала, что ты как лепрекон, удачу приносишь!
— Лепреконы деньги приносят. — Поправил я ее. — И кажется радугу, или что-то вроде того, я же приношу лишь суету и беспокойство. О! Ты, кстати, не в курсе, Институт лепреконов не воплощал? — Я попытался было соскочить с темы, но Варька была непреклонна.
