– Робин Гуд, принц воров, – засмеялся я.
Зазвонил телефон.
– Да, Пётр Алексеевич, – сразу ответил я.
– Жив, курилка? – торопливо спросил он.
– Да вроде.
– Почему сбой был с сигналами?
– Без телефонов сидели.
– Ясно. Смотри. Завтра мне понадобишься.
– Вы завтра, – усмехнулся я, – скорее всего, будете в плохой форме.
– Почему это? – удивился он.
– Потому что сегодня всю ночь будете сидеть за письменным столом, пить литрами кофе и строчить, как из пулемёта почти художественную литературу.
– А‑а‑а, – протянул Пётр. – Вон ты о чём. Есть такое. Поэтому и говорю, что завтра понадобишься, а не сегодня.
– Сейчас к вам пристальное внимание будет приковано, как к герою. Поэтому нужно место потише найти. Для встреч.
– Да, ты прав. Ладно. Отдыхай пока. Я позвонил, собственно, сказать, что ты молодец.
– Я вам то же самое хотел сказать.
Он засмеялся.
– Всё, братец. Отбой.
– Ну чё там? – спросил Кукуша.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Завтра что‑нибудь скажет.
Я выпил чаю и засобирался домой.
– Пойду я, дядя Робин.
– Давай, племяш. Отдохни мальца. А то в последние дни ты прямо круче Бэтмена крутился. Так и сломаться недолго.
– Какие поломки! – подмигнул я. – И вечный бой, покой нам только снится. Отдохнём на том свете.
Я вышел из бани и свернул на бульвар. Я шагал по аллее с липами и дышал полной грудью. Сейчас, когда напряжение спало, на душе стало легко. Сердце пело. Я смотрел на прохожих, красивых и приветливых, на машины, к которым никак не мог привыкнуть, на ровный асфальт, на тротуарную плитку, на отремонтированные фасады домов, на счастливых детей и их мамочек, и сердце радовалось.
Наверное, я очень хорошо помнил эти улицы тридцатилетней давности. Не могу сказать, что тогда был только мрак и не существовало ничего доброго, но с тех пор многое изменилось. И пока эти перемены мне нравились. Я позвонил маме и проговорил с ней всю оставшуюся дорогу до дома.
Когда я вошёл в квартиру, то встал, как вкопанный. Блин. Дома был жуткий бардак после визита Харитона. Его самого уже не было среди живых, а дела, совершённые им, продолжали жить сами и отравлять жизнь людям. Отдых, кажется откладывался.
Я снял куртку, сбросил кроссовки, заботливо вымытые Альфой и не успел взяться за дело, как прозвенел звонок в дверь. Это был Настя.
– Красивенький, что там с мамой? – с тревогой спросила она.
– Проходи, – кивнул я. – Нормально всё. Разговаривал недавно. Завтра поеду за ней. Выписывают. Будет дома ещё неделю вроде лежать.
– Да? – удивилась Настя. – А где же ты тогда пропадал всё это время? И на звонки не отвечал и на сообщения.
– Слушай, у меня с телефоном беда какая‑то. Я же его в ломбарде купил.
– Юзаный?
– Ага…
– А в школу почему не приходил?
– Блин, тут кое‑какие делишки возникли… Нужно было срочно решать.
– Пофиксил? – спросила она и поджала губы.
– В смысле, порешал? Да, порешал.
– Понятно… Про меня даже и не вспоминал, да?
– Ну как, Настя, – улыбнулся я. – Постоянно вспоминал.
– Ясно, – сказала она и, вздохнув, приподняла плечи и резко опустила. – Ясно всё с тобой. Насильно мил не будешь, да?
– Это точно, – подмигнул я. – Но ты мила и без всякого насилия.
– Понимаю, к чему ты клонишь.
– Да? – удивился я. – И к чему же?
– А к тому, чтобы я помогла порядок навести. Правильно?
– Настя, радость моя, – засмеялся я. – Честно говоря, я и не думал об этом. Нет, не надо. Что ты, невольница что ли?
– А продукты‑то хоть есть? Из чего еду приготовить?
– Какую?
– Да хоть какую. Человек из больницы придёт, а дома мало, что бардак, так ещё и голод. Ладно, я посмотрю. А ты начинай вещи раскладывать. Не буду же я одна всё это делать.
Не дожидаясь моего ответа, она уверенно зашагала на кухню.
– Кстати, – бросила она через плечо. – Говорят, Медуза рвала и метала, что ты три дня в школу не ходил.
Уборку я начал с прихожей. После первого обыска, вернее, после наведения порядка после первого обыска, я уже немного ориентировался, куда что положить. Но, прежде, чем приступить, я позвонил Чердынцеву.
– Александр Николаевич!
– А, Серёжа, – немного рассеянно, отозвался он. – Здравствуй.
– Здравствуйте. Как поживаете?
– Пока всё так же, а ты?
– А я вот хотел бы с вами переговорить.
– Интересно, – серьёзно ответил он. – Это что‑то новенькое. Хорошо, давай переговорим. Попробую завтра вырваться. Точно пока по времени не знаю. Я тебе позвоню, хорошо?
– Хорошо, – согласился я. – Только лучше после школы, а то меня выгонят скоро.
– Лады.
Переговорив с ним, я принялся за работу. Но слишком много сделать не успел. Позвонила Альфа.
– Серёжа, привет.
– Привет, – радостно ответил я. – Как дела? Как здоровье? Как лицо?
– Знаешь, уже намного лучше. А я ещё новым тональным кремом прошлась… Как чувствовала, заказала на Озоне…
– Хорошо, что уже лучше…
– А ты чего не пришёл? – запнувшись спросила она. – После школы.
– Да мне тут надо уборку срочно сделать. Завтра маму из больницы забирать, а у меня такой бардак, как будто мы только переехали.
– Серьёзно? Знаешь, я тогда приду, помогу тебе.
– Да что ты, нет, на это я пойти не могу. Без Мыхал Мыхалыча.
– В смысле… – опешила она.
– В смысле, спасибо, но я сам.
– Да ладно, почему ты отказываешься? Я с удовольствием тебе помогу.
– Нет, правда, – более настойчиво сказал я. – Это будет лишним.
– Ну… не знаю… Всё‑таки, думаю, мне стоит прийти.
– Давай, я быстр закончу и сам заскочу.
– Я не знаю… Понимаешь…
Голос её прозвучал очень неуверенно и даже виновато и в сердце ко мне проникли подозрения.
– Что такое? – нахмурившись, спросил я.
– Я с тобой поговорить хотела. Так что я всё‑таки прибегу. А за работой и говорить сподручней.
– Говори сейчас, – твёрдо сказал я. – Говори, я жду.
– По телефону… Как бы это не очень хорошо…
– О чём ты хочешь поговорить?
– Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помогла?
– Так!
Я начинал злиться.
– Дело в том… в том, что мне звонил Виктор…
Твою мать! Бывают же люди, которым хоть кол на голове теши…
– И?
– Я всё‑таки прибегу сейчас…
– Можешь, не продолжать, – сказал я. – Я знаю, что он сказал.
– Погоди, ты знать не можешь, и я тебя уверяю, ты ошибаешься… Сейчас я приду и…
– Нет. Приходить не нужно! Всё, мне пора. Пока‑пока.
Я отключился и бросил телефон на тумбочку. Ну что у неё в голове, ну, честное слово! Идиотка!
– С кем это ты? – выглянув с кухни поинтересовалась Настя.
– Ни с кем!
– Совсем ни с кем?
– Точно.
– Я поняла, – кивнула она. – Тогда иди, поешь.
– Хорошо, Настя. Спасибо.
Я покачал головой и телефон зазвонил снова. И это снова была Альфа.
– Слушаю, – официальным тоном ответил я.
– Дело в том… – она замолчала, а потом добавила. – Я уже тут, у подъезда… Посмотри в окно…
3. Слишком большое внимание утомляет
– Здравствуйте, Елена Владимировна, – сказал я в трубку.
Альфа замолкла, затаилась, пытаясь сообразить, что за игру я затеял.
– Ты не один, что ли? – наконец, спросила она, поскрипев колёсиками в голове.
– Нет, просто она лежит в больнице, поэтому не может ответить, – ответил я невпопад, но довольно ясно, чтобы можно было понять, да, я не один. – Но её завтра уже выпишут.
– Что ты несёшь, Сергей? – удивлённо воскликнула Альфа после паузы. – Ты меня впустишь или нет?
– Конечно, да. А вы где?
– Так я же говорю, у подъезда.
– Хорошо. Заходите. Но только мамы правда нет дома.
Какая у тебя квартира?
– Да я и так открою, – ответил я и подошёл к домофону. – Поднимайтесь.
