Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Это Альфа, что ли? – с удивлением спросила Настя.

– Да, пришла с мамой переговорить, – ответил я и пожал плечами. – Вероятно, из‑за моих пропусков школы.

– А перед этим кто звонил?

– А перед этим звонила не Альфа, – нахмурился я.

Настя тоже нахмурилась, но ответить не успела. Вошла моя классная руководительница.

– Здравствуй, Серёжа, – сказала Алёна, переступая через порог. – Ой, что тут у тебя за бардак… Вы переезжаете, что ли?

– Да нет, просто порядок навожу перед маминой выпиской.

– Здравствуйте, Елена Владимировна, – елейным голоском проговорила Настя.

Альфа остолбенела, захлопала глазами, посмотрела на меня, посмотрела на Глотову, снова на меня, потом на бардак и только после этого ответила:

– Здравствуй, Настя.

– Я вот помогаю Сергею порядок навести, – сказала та.

– Ну что же, это… это очень здорово и по‑товарищески… А что случилось с мамой, Серёжа?

– Мама травму получила. У неё сотрясение мозга. Но завтра её уже выпишут, будет дома долечиваться.

– Ужас, – покачала головой Альфа, –какой кошмар. Ну что же…

Она откашлялась, соображая, как выбираться из этой ситуации.

– Видишь ли, Сергей, я хотела ещё раз поговорить с твоей мамой и обратить внимание на ту ситуацию, которая сложилась в школе…

– Вы проходите, Елена Владимировна. Если хотите, про ситуацию в школе вы можете мне рассказать. А я передам маме.

Я глянул на Настю. Кажется, она восприняла эти слова, как скрытую издёвку, и теперь пыталась не рассмеяться.

– На самом деле ситуация крайне серьёзная, – более уверенно проговорила Альфа, сориентировавшись и взяв себя в руки. – И да, давай обсудим с тобой, если мамы нет. Где мы можем поговорить?

– Да вот… у меня в комнате, – сказал я, пропуская её в гостиную и в свой кабинет.

– Какой кошмар, Сергей, почему у тебя такой беспорядок?..

Альфа растерялась, встав как вкопанная посреди комнаты и ошарашенно озираясь. Вещи из шкафов валялись на полу, на столе, на подоконники, диванные подушки раскиданы. Трусы, носки, брюки, книги, тетради, ботинки, простыни, карандаши. Всё было разбросано и раскурочено. Видно было, ребята вьетнамца спешили.

– У меня обыск был, – ответил я. – В связи с вечеринкой у Назарова, помните?

У неё вытянулось лицо.

– И когда это произошло? – спросила Альфа.

– Пару дней назад, а мне всё некогда было убрать. Вот, спасибо, Настя вызвалась помочь.

– Сергей, – протянула Альфа и, закрыв дверь, оглянулась и отошла от двери к окну.

Я подошёл к ней, притянул к себе и хотел поцеловать, но она выскользнула. Я настаивать не стал и уселся на широкий и толстый подоконник, оглядывая всё то, что надо было распихать по местам. Кажется, завтра школа тоже накрывалась.

– Ты почему меня не предупредил, что не один? – тихо спросила Алёна.

– Ну я вроде намекнул, – ответил я, усмехнувшись. – Ты же слышала, что я говорил.

– Да, я даже удивилась тому, что ты невпопад… Ну извини, я тебя не поняла.

– Ну ладно, не беда. Сейчас пропесочишь меня по первое число. Отругаешь за то, что я три дня в школе не был. Да?

Я подмигнул.

– Три дня в школе не был? – изумлённо переспросила она. – А почему?

– Ну, дел было много. Сама посмотри.

– А какие у тебя могут быть дела, помимо учёбы?

– Да много каких, Елена Владимировна, – усмехнулся я, протянул руку и поправил выбившуюся из косы тонкую прядку волос, заложил за ухо.

Она вздрогнула, испугалась, отшатнулась и резко повернула голову в сторону двери.

– Что, Елена Владимировна? – усмехнулся я. – Да говори уже, что тебя так взволновало.

– Я не знаю, что мне делать, – покачала она головой и прикрыла глаза ладонью.

Ладонь при этом выгнулась, как будто она прикладывала неимоверные усилия к тому, чтобы сдержать себя.

– В каком смысле? – нахмурился я, хотя уже почти догадался, в чём там дело.

– Мне звонил Виктор… – упавшим голосом вымолвила она и покачала головой.

– Ну да, это я понял. Да и хер с ним. Ты же его послала куда подальше и сказала, что если ещё раз позвонит, я ему огромным ломом все ноги переломаю?

– Нет, зачем…

Она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться и сделала скорбное лицо…

– Погоди, Сергей… Погоди…

Альфа снова обернулась, пристально посмотрела на дверь и покачала головой.

– Фингал, кстати, почти уже не видно, – кивнул я. – И этот тональный крем, похоже, действительно очень хороший. Просто чудо, да?

– Ну, Серёжа…

– Судя по всему, если я правильно понимаю ситуацию, – добавил я, – чем меньше следов будет оставаться на твоём лице, тем больше будет у Вити шансов на то, чтобы ты его выслушала, поняла и простила. Да?

– Сергей! Ну почему ты всё переиначиваешь? Для чего? Перекручиваешь, а ещё и насмехаешься! Это нехорошо, это неправильно.

– О как, – кивнул я. – Ну‑ка, ну‑ка, продолжай, это интересно.

Она помотала головой, будто металась по постели в смертельной горячке.

– Ты же должен понимать, Сергей, – с внутренним напряжением и сдерживаемым трагизмом проговорила она. – Наши с тобой отношения…

Слово «отношения» она произнесла одними губами и снова глянула на дверь.

– Ты же понимаешь, наши отношения, они… ну как бы сказать… они ведь сиюминутные. Да, у нас с самого начала возникла симпатия друг к другу, не скрою. А потом эта внезапная страсть…

Слово «страсть» она тоже не произнесла вслух, а лишь артикулировала.

– Эта страсть стала такой яркой, взрывной, будоражащей и даже всепоглощающей. Она пришла, как цунами и…

– Говори‑говори, – улыбнулся я. – От этих слов я получаю прилив сил. Мужских.

– Перестань, – отмахнулась она. – Такая страсть не может длиться постоянно и быть долговечной.

– Два дня, честно говоря, совсем не долго, – пожал я плечами и попытался поймать её за руку, но она руку одёрнула.

– Серёжа!

– Мне кажется, я уже догадался. Но ты скажи, что ты хочешь сказать.

– Я хочу сказать, что ты мне очень дорог, – с мукой в голосе произнесла она. – И то чувство, которое вспыхнуло между нами… оно навсегда останется в моём сердце.

– Надеюсь, – сказал я, – не только в сердце.

– Тсс! – строгим шёпотом ответила она. – Перестань! Я говорю серьёзно!

– Слушай, как видишь, сейчас для серьёзного разговора не самая подходящая обстановка. Давай я приду к тебе часиков в одиннадцать, тут вот сейчас разгребу и подбегу. И мы спокойно обо всём поговорим.

– Да мы уже обо всём поговорили практически…

– Серьёзно? А что конкретно тебе сказал этот мудак? Что он осознал, что погорячился, что раскаялся? А ещё, что ты сама виновата, потому что его спровоцировала, но если вы оба приложите усилия, то больше такого не повторится?

Она посмотрела на меня с удивлением. Именно в этом ключе, кажется, Витя и построил разговор.

– Нет, – нахмурилась она. – Не совсем. Ну да, он сказал, что сожалеет о том, что сделал. Он сказал, что на коленях готов просить прощение.

– А ты на коленях готова его простить, да?

– Серёжа…

– Удивляюсь я, Алёна – сказал я, хотя особенно удивляться было не чему, поскольку видал я ещё и не такие кадры. – Вам что, кажется, чем гаже гад, тем лучше что ли? Всегда хотел понять.

– Кому вам‑то?

– Кому? Да вечным жертвам, кому ещё? Давай так. Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся, да?

– Что‑что?

– Если он тебя хоть пальцем тронет, я ему мозги вышибу.

Сказав это, я резко соскочил с подоконника и крикнул. – Пуф!

Альфа шарахнулась назад, а я руками изобразил вылетающие из головы брызги Витиных мозгов.

– Сергей! Прекрати!

– Это ты прекрати! – тихо и со злостью сказал я. – Не смей с ним разговаривать. Я тебе запрещаю. А ещё запрещаю думать и пережёвывать его слова и размышлять о том, что на самом деле он тебя любит. Ты меня поняла? Точка. А если ты понимаешь только плётку, я приду к тебе с плёткой. А теперь попрощайся с Настей и иди домой.

Она стояла и хлопала глазами. Как коровушка. Разозлила меня. Дура, честное слово. Видал я таких, как она. И таких, как Витя. Вот только не мог припомнить, чтобы подобные отношения хоть раз закончились чем‑нибудь хорошим.