Инженер Петра Великого 6 (СИ) - Гросов Виктор

Истинные виновники этой странной хандры сидели напротив.

Француз, шевалье де Вуазен, изящным жестом отставил чашку.

— Ваше превосходительство, — его турецкий был почти безупречен, лишь легкий напев выдавал в нем франка, — взятие Азова есть прежде всего урок геометрии огня. Ваши пушкари постигли сие искусство. Мы не тратили порох попусту, сокрушая камень, — мы выбивали их прислугу у амбразур, заставляя орудия гяуров умолкнуть. Их инженер, тот самый Смирнов, должен понять это. Мы показали ему, что знакомы с его хитростями.

Визирь лишь коротко кивнул. Ему, привыкшему к доблести ятагана и ярости приступа, претила эта ученая война, где победу приносили циркуль и таблицы стрельбы. Он повернул голову к англичанину. Сэр Реджинальд Крофт, казалось, дремал, однако, когда он заговорил, его тихий голос заставил всех подобраться.

— Урок был дан не одному человеку, визирь. И боюсь, мы опоздали с наукой. Вы радуетесь взятой крепости, в то время как я, взирая на карту, вижу великую хворь, что грозит поглотить всю Европу.

Разложив перед собой несколько листов, исписанных мелким, убористым почерком, Крофт вновь заговорил. На листах были изложены донесения его шпионов и выводы из допросов шведских офицеров.

— Сведения сии обошлись короне моего отечества и нашим шведским союзникам в немалые деньги и жизни. Позвольте же поведать вам, с чем мы имеем дело. В то время как мы торгуемся о цене тысячи ружей, московский царь уже строит заводы, способные давать ему десятки тысяч. Его уральские рудники, по донесениям сведущих людей, настолько богаты, что через десять-пятнадцать лет позволят ему лить чугуна больше, чем Англия и Голландия вместе взятые. На Балтике он будет править и пушками, и ценой на лес и пеньку.

Англичанин перевернул лист, и голос его стал еще тише.

— Однако корень зла — в уме, что обращает его в оружие. Их механик, Смирнов, коего в Стокгольме почитают за самого дьявола, снабдил их стрелков бездымным порохом, отчего те на поле брани незримы, еще и прячутся в норах. Он снарядил их пехоту самострельными фузеями, скоростью огня превосходящими все, что есть у нас. А спустив на море плавучие печи, одним своим видом обращающие в бегство бывалых капитанов, он добился господства на воде. Поймите, ваше превосходительство, мы воюем оружием сего дня, а он уже кует оружие для дней наших детей. Упустить время теперь — значит проиграть вону грядущих веков.

Ага янычар недоверчиво качал головой, слушая про незримых стрелков. Слова англичанина казались ему бабьими сказками. Однако визирь, имевший дела с франками, понимал: речь идет о машинах и хитростях, которые страшнее любого колдовства.

— И последнее, — Крофт положил поверх донесений чистый лист. — Самое главное. Они научились вести войну, не прося денег у ростовщиков Амстердама. Нам доносят, что их Смирнов заключил союз с главным рудознатцем Демидовым. Собирая капиталы в общий котел, они создают устроение, кое-позволит им строить дороги и лить пушки, не кланяясь ни нам, ни голландцам. Они обретают вольность в деньгах, а государство, что само себе хозяин в казне, — самый опасный из всех врагов.

В шатре наступила тишина. Дамат Али-паша смотрел на карту, перед его мысленным взором расползался пожар: невидимый с поверхности, он тлеет в глубине, создавая обманчивое спокойствие, но в один день земля проваливается под ногами, и уже ничто не в силах остановить всепожирающее пламя. С ужасом визирь осознал: их славная победа под Азовом была дуновением ветра, которое только сильнее раздуло этот подземный огонь.

Великий Визирь Дамат Али-паши медленно поднялся. В его глазах страх, посеянный словами англичанина, сменился холодной яростью воина.

— Довольно речей, франк! — пророкотал он, и от этого громового голоса военачальники выпрямились как по команде. — Ты нарисовал мне образ страшного зверя. Что ж, тем больше славы тому, кто вырвет ему клыки! Не время для хитростей, время для ятагана!

Костяшка перстня с силой ударила в пергамент там, где была обозначена русская армия, застрявшая под Таганрогом.

— Войско гяуров увязло в грязи, дух их сломлен вестью о падении Азова. Мы ударим после зимы! С запада на них ринется конница хана, с востока пойдут мои верные янычары с новой артиллерией, а с моря их прижмет флот капудан-паши. Они в котле! Мы истребим их всех, до последнего солдата! Мы вырежем эту заразу и принесем падишаху на блюде головы их генералов!

Логика войны, простая и понятная. Капудан-паша одобрительно крякнул, ага янычар положил руку на эфес сабли. Вот она — война, которую они знали и любили: война натиска, доблести и сокрушительной силы.

К удивлению визиря, сэр Реджинальд Крофт не стал возражать. Дождавшись, пока воинственный пыл полководца утихнет, он почтительно склонил голову.

— Мысль ваша, визирь, исполнена доблести и полководческой мудрости, — произнес он все тем же ровным тоном. — Исполнить ее — наш долг. Ибо именно такого удара и ждет от вас московский царь: человек прямой и яростный, он непременно увидит в вашем наступлении вызов и примет его.

Встав рядом с визирем у карты, англичанин продолжил:

— Ваше превосходительство, вы видите перед собой армию. Я же, с вашего позволения, вижу змея. Отрубить ему хвост — больно, это ослабит тварь, однако она отрастит новый. А что, если заставить самого змея подставить под наш удар свою голову?

Шевалье де Вуазен, наблюдавший за этой сценой, позволил себе тонкую улыбку.

— Английский сэр, как всегда, говорит загадками, ваше превосходительство, — вкрадчиво заметил он. — Но в его словах есть истина. Разбить одну русскую армию — все равно что вычерпать чашей воду из моря. На ее место придет другая. Я видел их земли — они велики, и людей там не счесть.

— Так что же ты предлагаешь? — уже заинтригованный, визирь повернулся к англичанину. — Сидеть и ждать, пока этот змей сам к нам приползет?

— Ни в коем случае, — ответил Крофт. — Мы исполним ваш план и уничтожим их войско под Тайганом, которые московиты именуют Таганрогом. Этот разгром нам необходим: он ослепит царя Петра яростью и заставит его жаждать мщения. Он бросит на юг все свои лучшие силы. Он захочет отвоевать Азов. И вот тогда мы сможем нанести удар не по хвосту, а по самому сердцу их державы. Ибо сила Московии зиждется не на солдатах. Она стоит на трех китах.

Крофт указал на карту, но его палец целился не в города, а в понятия, куда более важные.

— Первый кит — воля их царя. Необузданная, яростная, она движет всем в его государстве. Пока он на троне, они будут сражаться.

— Второй — ум их инженера. Этот Смирнов кует им такое оружие, что скоро они смогут говорить с нами свысока. Он — их тайная сила, колдовство.

— И третий, самый глубокий кит, — деньги. Союз казны, заводчиков и купцов. Они учатся воевать, не прося у нас и голландцев денег. А тот, кто не просит денег, скоро начнет диктовать свою волю.

Крофт умолк, и его взгляд впился в глаза визиря.

— Так вот, ваше превосходительство, наш истинный замысел должен состоять в том, чтобы сокрушить всех трех китов разом. Уничтожение армии под Таганрогом — это лишь громкий барабанный бой, который заставит царя, его инженера и их деньги прийти в движение. Мы должны заманить их в ловушку, которую они сочтут путем к триумфу. Заставить их проиграть войну, да так, чтобы они до последнего мига были уверены, что идут к великой победе.

По мере того как говорил англичанин, в глазах Великого Визиря Дамат Али-паши азарт воина угасал, уступая место хищному блеску интригана. Открывавшийся ему замысел был куда более велик и сладок, чем простая резня под Таганрогом.

— Говори, Крофт, говори уже, — голос визиря стал тише, почти превратившись в шепот. — Как заманить всех трех китов в одну сеть?

Скупая, едва заметная улыбка тронула губы сэра Реджинальда. Наживка была проглочена.

— Мы не будем их заманивать, ваше превосходительство. Мы лишь укажем им путь, по которому они с радостью пойдут сами. — Тонкий палец указал на земли к северо-западу от османских владений. — Петр отправит на юг своего Шереметева и Смирнова, который неплохо показал себя. Будет сложно с инженером, но силы не равны. Стоит вести о разгроме под Таганрогом долететь до Петербурга, как царь впадет в ярость. Он возжелает отмщения, немедленного и сокрушительного. И мы предоставим ему такую возможность. В Яссах и Бухаресте наши люди уже получили золото и ждут лишь сигнала. Как только ваша армия одержит победу, молдавские и валашские господари поднимут мнимое восстание против власти падишаха.