Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей

— И что же Фёдор Фёдорович?

— Ха-ха! А Фёдор Фёдорович поставил во фрунт старых маразматиков, да и вручил каждому приказ об увольнении с действительной военной службы. И время на передачу дел и должности определил в две недели, с одновременной ревизией кассы и складов. А по результатам ревизии двое из шести адмиралов были уволены через разжалование в матросы, а ещё двое отставлены без права ношения мундира.

— А вот об этой коллизии я и не знал.

— Она произошла относительно недавно. В Армии вы, насколько я знаю, вычистили екатерининских генералов и полковников с купленными погонами, а на флоте это сделал Ушаков. Грейг того сделать не мог по политическим соображениям, а уж Фёдору Фёдоровичу государь-император дал полный карт-бланш.

Переход до Стамбула оказался лёгким, волнение невеликим, так что вскоре мы входили в узость Босфора. Я находился на мостике, любуясь на чудесные виды: прекрасное море, многочисленные корабли, теснящиеся вдоль берега, дома, карабкающиеся от самого моря на верхотуру берега.

— Здесь был бы уместен мост. — заметил я, обратив внимание на многочисленные паромы и просто лодки, снующие от берега к берегу.

— Знаете, Юрий Сергеевич, я не удивлюсь, что однажды такой мост будет построен, хотя длина основного пролёта должна быть не меньше шести кабельтовых, что пока кажется невероятным.

Прошли ещё немного, и к борту крейсера подрулил моторный катер.

— Находится ли на борту генерал-майор граф Булгаков? — на прекрасном русском языке спросил турецкий гвардейский офицер.

— Да, это я! — отвечаю.

— У меня для вас пакет от Его императорского величества султана. Его величество приглашает вас на аудиенцию.

— Не замедлю посетить Его величество. — отвечаю я и поворачиваюсь к капитану:

— Михаил Владимирович, вы причаливайте, а я схожу, переоденусь к визиту, негоже заставлять ждать монаршую особу. И не следует его оскорблять неопрятным внешним видом, к тому же, это поруха чести нашего государя.

Капитан заговорил с турецким гвардейцем о месте причаливания, а я спустился в каюту, быстренько принял душ, переоделся, и к тому моменту, когда борт корабля плавно прижался к плетёным из верёвок причальным подушкам, кажется, их именуют кранцами, я уже был готов.

На причале нас с гвардейцем ждал открытый легковой автомобиль, что быстро доставил нас ко дворцу султана. На входе меня кратко проинструктировали по правилам поведения перед лицом монаршей особы, и преважный слуга повёл к месту аудиенции.

Что скажешь о дворце султана? Роскошь, красота, море вкуса и удобства. Бывал я во дворцах сильных мира сего. Был в откровенно нищей хибарке короля Швеции, был в великолепных чертогах короля Франции: и в Версале, и в Лувре, и в десятке других дворцов короля и наиболее заметных вельмож. Бал в датском и прусском королевских дворцах, все они прекрасны каждый по-своему, но и дворец султана хорош необыкновенно. Надо бы попроситься на экскурсию, но попрошусь, когда, наконец, воссоединюсь и Лизой и детьми. Вместе и пойдём наслаждаться необыкновенной красотой.

Абдул-Хамид Первый принял меня в относительно небольшой комнате с окнами высоко под потолком. В комнате были поставлены кресла и оттоманки, на одной из которых возлежал султан. При моем входе султан вставать не стал, лишь приветственно взмахнул ладонью:

— Проходите, граф Булгаков! Можете присесть в кресло, можете занять оттоманку.

— С вашего позволения, Ваше императорское величество, я займу оттоманку. Верите ли, никогда не лежал в монаршем присутствии.

— А вы граф, я вижу, знаете толк в хорошей шутке. И интересно, откуда вы так хорошо знаете турецкий язык?

— Мой батюшка, отставной ротмистр, дал мне хорошее образование, а турецкий язык мне преподавал батюшкин денщик, Арслан Йылдырым, одноногий турок, бывший аскер вашей доблестной армии.

— О! Как интересно! Как же тот турок оказался в России?

— Это случилось в горах Кавказа, где мой батюшка ввязался в бой с немирными горцами, среди которых оказался и этот воин. Во время схватки они оба упали в ущелье, и первое, что увидел мой батюшка, когда очнулся, был дядя Арслан, который перевязывал рану недавнего врага. Потом они выбирались из ущелья и добирались до русских войск, причём большую часть дороги батюшка тащил дядю Арслана на себе. Тот ещё при падении сломал ступню в нескольких местах. Ступню пришлось ампутировать, увы. Дядя Арслан был моим учителем, он умер за год до кончины моего батюшки.

— Трогательная история — согласился султан — теперь я понимаю, почему вы не испытываете неприязни к Османской империи, что прекрасно само по себе. Я позвал вас к себе, чтобы посоветоваться, ибо знаю, что ваш государь прислушивается ко всем, кто способен подать дельную мысль, но к вам прислушивается особо.

— Мне чрезвычайно лестно такое отношение со стороны повелителя. — кланяюсь я.

— Мне нужен трезвый и непредвзятый взгляд со стороны — помолчав, заговорил султан — вы знаете, что на протяжении веков мы, то есть Османская империя и Персия воюем. Эти войны изнурительны для казны, не популярны в наших народах, тяжелы для армий, но при этом прекратить их невероятно трудно. Беда в том, что нужен посредник, которого бы уважали и ценили обе стороны, беспристрастный к обоим сторонам, и при этом не погруженный в политические интриги. Граф Булгаков Юрий Сергеевич, вы согласитесь стать примирителем двух великих держав?

— У меня есть время на раздумье, Ваше императорское величество?

— Есть. Но по некоторым причинам, я желаю услышать ответ немедленно.

— В таком случае я согласен, при условии, что согласие даст и мой повелитель. И прошу учесть, что полного успеха я гарантировать не смогу.

— Это ясно. — как-то облегчённо вздохнул султан — До сих пор вы только разрушали державы, но мне, вернее нам, требуется совершенно обратное.

Глава 6

Вернувшись на корабль, я обнаружил всех офицеров — и своих русских, и своих мальтийцев, а вместе с ними и офицеров крейсеров, собравшихся по поводу именин штурмана «Фузилера». Как оказалось, ждали лишь меня с сопровождающими. В кают-компании «Фузилера» кресел хватило всем, и меня разместили на месте рядом с капитанским, но не во главе стола: есть на флоте обычай, что место командира корабля не смеет занимать никто. Тут-то я и объявил о задержке в нашем путешествии. Первым делом я предупредил о сугубой секретности нашего разговора, и о неимоверной его важности для всего современного мира. И лишь после этого заговорил о деле, впрочем, не касаясь самого главного.

— Господа офицеры, уведомляю вас, что мы остаёмся в Стамбуле на неопределённый срок. Сегодня султан попросил меня стать посредником в его переговорах с Персией, на что я ответил, что с готовностью возьмусь за это дело, но лишь после соизволения моего императора.

Мои слушатели одобрительно закивали. Стать посредником на переговорах честь немалая, но не стоит забывать и о субординации. Моряки люди развитые, бывалые, их мнение может быть ценным, главное, чтобы они не разболтали о нашем разговоре, поскольку офицеры в эту эпоху крайне несдержанны на язык.

— Как-то упустил этот момент, возможно, вы подскажете: как скоро депеша из Стамбула дойдёт до Петербурга?

— На этот вопрос с лёгкостью отвечу я. — поднял руку начальник связи «Фузилера», мичман Протасов — До Хаджибея линия телеграфа проложена уже прошедшим летом, так что султанская депеша, скорее всего, уже там. Но есть разрыв в ещё не достроенной линии от Хаджибея до Сум, так что придётся посылать нарочного с депешей, и уже оттуда телеграфировать в Петербург. Расстояние разрыва там невелико, порядка семисот вёрст, так что машина преодолеет его не более чем за десять часов. Считаем: двадцать часов дорога, неизвестное время ожидания ответа на депешу и мгновенная передача Сум до Петербурга и от Хаджибея до Стамбула. В сумме выходит от суток и более.

— Ну, раз такое дело, прошу капитанов разрешить увольнения на берег, впрочем, не слишком далеко и долго.