— Такой большой, а в сказки веришь, ты где находишься? В детском саду или в институте благородных девиц? Решили, что вы самые крутые? Что можете вот так просто людей словить и запирать их в фурах словно скот? А потом сдавать их братству, нет, ребята, за все нужно платить, а в вашем случае ценой будут ваши жизни. — Сказал я поворачиваясь к ним спиной и двинувшись к своим людям, что встали неподалеку вскинув автоматы.
— Ах ты, сука! Да я тебя! — Начал кричать мой собеседник параллельно доставая из-за пазухи пистолет.
Я разумеется чего-то подобного ожидал, и, заметив его движения боковым зрением, резко достал метательный нож, что было сил запустил в его голову. Нож влетел ему четко в глаз, высунув свой кончик из затылка, а человек дергаясь в предсмертных судорогах упал на землю.
— Это они в ребят стреляли и они Юрку убили, ответьте им тем же! — Грозно рыкнул я обращаясь к своим парням и они без капли сомнения тут же нажали на спусковые крючки выкашивая всех пленных.
Я сидел в командирском Тигре попивая горячий кофе, рядом сидел хмурый Михалыч, что неодобрительно смотрел на меня.
— Ну вот и чего ты сюда поперся? Скажи мне дураку старому! — Ворчал он.
— А то ты не знаешь? — Ехидным голосом ответил я.
— Да знаю я, знаю! Или ты думаешь, раз тебя пуля не берет, то все, сильнее всех?
— Нет я так не думаю, но сидеть на месте я просто не мог! Мог бы нажраться, то первый бы к тебе пришел с парой бутылок водки! Мне это нужно было! Понимаешь? Не мог я сидеть сложа руки, а так вот смотри как все получилось хорошо.
— Хорошо, людей сколько положили, лучше не придумаешь!
— А что с ними делать? Отпустить? Еще оружия и жратвы дать в дорогу? Тюрем нынче нет, уж извините, а содержать их у себя в роли рабов я не буду! Я не такой, пусть вот теперь землю удобряют, хоть какая-то от них польза будет!
— Ох, Максимушка, сколько же кровушки на твоих руках, как тебе спится после всего этого? — По-отечески спросил Михалыч.
— Хреново, а что поделать? Какая разница, по локоть у меня руки в крови или по самую макушку, кто-то же должен разгребать это все. Я не говорю, что я весь такой правильный и образец для подражания, но не вмешайся я сейчас, они бы напали на нас или на поселение Дениса, они за этим-то сюда и ехали, забег перед зимой, рабов для братства набрать. Не знаю, на сколько меня хватит, но пока я в силах, то до последнего буду защищать наших людей. А если совсем с катушек слечу, то, Михалыч, будь добр, запусти в меня с гранатомета, чтоб наверняка, а останки сожги и по ветру развей.
— Ну будет тебе, скажешь тоже, вы мне с Егором как сыновья родные, как же выстрелю я. Ты успокойся давай, тебя дома Женя ждет и скоро ребенка тебе подарит. Я вот знаешь о чем думаю, а он тоже будет как ты весь такой регенерирующий или же как она в темноте видеть? А может и вовсе и то, и другое, и зомби ему будут не страшны?
— Да хрен его знает, главное, чтобы здоровый был, а остальное ерунда. — Смягчился я, услышав о ребенке, и даже как-то успокоился.
Следующие два дня прошли в суете, стоило мне вернуться на базу, как меня тут же встретили Егор и Степан, выглядели они бледными и очень уставшими, не говоря уже про горечь от утраты своего боевого товарища. Каждый винил себя в случившемся. Но я все же приободрил их, ведь каждый из нас рано или поздно мог так закончить, нужно не забывать, кто мы и чем занимаемся, и мы не бессмертны, такое случается, и с этим уже ничего не поделаешь. Немного поболтав с ними, я отправился к Жене.
Вот кто-кто, а моя женщина была спокойна как танк, мол, чего за меня переживать, это пусть переживают те, кто перешел мне дорогу. Как она сказала, да, я импульсивен и могу сгоряча кинуться в ненужную заварушку, но стоит мне в ней оказаться, как я начинаю действовать максимально осторожно, продуманно и расчетливо. Женя знала, что если я пойму, что не справлюсь с ситуацией, то просто не полезу, а если полезу, то уверен в своих силах, а шальная пуля, как показывает практика, для меня не страшна.
Тем временем мой замполит пообщался с захваченными людьми и отобрал подходящих для нас кандидатур, так как мест у нас немного, то и конкурс высокий. Нам не нужны топовые менеджеры из ранее известных компаний, политики или модели. Нам нужны сварщики, токари, инженеры и вообще люди с прямыми руками, а их, на удивление, совсем мало осталось. Всю трофейную технику забрать мы не смогли, потому что ее девать было некуда, так что с барского плеча на радость Денису люди ему достались с приданым, от чего он был неимоверно счастлив.
На следующий день с самого утра поднялся сильный северный ветер, нагоняя на нас белые тучи и тоску. С неба начала сыпаться белая снежная крупа, что больно била по лицу. Я с парнями стоял у многовекового кедра, в корнях которого выкопали могилу и вскоре в нее положат нашего боевого товарища. На душе скребли кошки, и даже слов никаких на ум не приходило, хоронить близких всегда тяжело.
Юру мы хоронили как положено, со всеми почестями, его тело привезли на армейской «буханке» и, поставив у могилы два табурета, водрузили на них сосновый гроб. Наш товарищ лежал в парадной форме, правда, без наград, его глаза были закрыты, а лицо было бледно-белого цвета.
Стоило нам подойти к телу Юры для прощания, как ветер тут же затих, а на замену мерзкой крупе с неба большими хлопьями начали падать белые пушистые снежинки.
— Покойся с миром, брат, рано или поздно мы встретимся, займи нам места в соседних котлах, рай то нам все равно не светит. — Чуть слышно прошептал Степан, положив свою руку на грудь товарища.
— Мы были мало знакомы, но ты дал мне новое имя, и до конца своих дней в память о тебе я ни за что не сменю его. Ты был славным парнем, веселым, я всегда недоумевал от твоего бесконечного позитива. Спасибо за то, что учил меня боевым навыкам все это время, я использую их для защиты этого поселения. — Добавил Фрэнк, положив свою костлявую руку на край гроба.
— Эх, сынок, не гоже молодым умирать вперед стариков, не сберег. Прости меня, если сможешь, ты мне был как родной, озорник, а как на гитаре играл. Пусть земля тебе будет пухом. — Заливаясь слезами и всхлипывая, высказался Михалыч.
— Прощай, брат, мы многое сделали вместе, ты всегда помогал нам и радовал своими дурацкими шуточками, но они всегда работали, ты ушел, с тобой ушла и часть нас, но в нашей памяти и сердцах всегда будет храниться частичка тебя. — Дождавшись своей очереди, сказал Егор. После чего все уставились на меня.
Я тихонько положил руку на сложенные руки Юры.
— Брат, ты был душой нашей компании, парни, помните теорию про паука? А как он на китайском кричал в лаборатории? — Натягивая улыбку, обратился я к окружающим, от чего все так же заулыбались, особенно про китайцев, это уже была местная легенда. — В этом был весь он, он без страха бросался в атаку, с улыбкой на лице рассуждал о смерти. Так что и нам не стоит грустить, я бы, видя ваши кислые лица у своей могилы, точно бы не был этому рад. Думаю, и Юра сейчас грустит вместе с нами, глядя на нас с высоты, он смотрит на нас оттуда, с небес, откуда нас когда-то, словно еще не оперившихся птенцов, бросали через открытую рампу самолета. Так что проводим в последний путь как в первый раз. — Сказал я и, отойдя от гроба, прокричал, а все, кто был в теме, подхватили.
— Пятьсот один! Пятьсот два! Пятьсот три! Огонь! — Прокричал я, после чего крышку гроба накрыли и начали опускать в могилу, дно которой уже припорошило снегом, а почетный караул начал стрелять в воздух.
Каждый кинул по горсти земли, и после этого мы отправились обратно в лагерь, с товарищем простились, а теперь пора заниматься делами, коих у нас много, грустить будем потом.
Глава 22
Первый снег сменился резкими заморозками, предоставляя зиме полноправно вступить в свои права. Идею о поездке за углем я все же свернул, не захотелось мне больше терять людей и лишний раз светить чужой разведке наше местоположение.
