Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин

— Я пастух, меня зовут Шиготыж, — сказал он на своем языке, но вахмистр, давно тянувший на Кавказе служебную лямку и выучивший за эти годы язык местного населения, переводил мне слова. — И я знаю, где прячется убийца. Он не наш человек, не горец. Он ваш, из крепости. Я выследил его логово.

— Почему ты решил помочь нам? — спросил я.

Он ответил.

— Я не хочу, чтобы вы, русские, думали, будто это наши зарезали здесь солдата и девушку. Это сделал один из ваших. Я гнал на закате отару овец в аул и видел издалека со склона все, что тут происходило в последних лучах солнца, но я не мог помешать убийствам. Сначала вот этот, — он указал на труп Андрея, — убил вон ту девушку.

Шиготыж указал на труп служанки и продолжил свидетельствовать:

— А после тот, которого я потом выследил, связал вторую девушку, заткнул ей рот и перекинул через седло своего коня. Затем он зарезал этого солдата, затащил трупы в кусты, сел верхом и ускакал. Но, я отвел отару и вернулся со своей собакой сюда. И моя собака нашла следы лошади убийцы. Они были свежими. Потому я смог выследить его уже в темноте. Сейчас поутру я ехал к вам в крепость, чтобы рассказать обо всем.

Я позволил горцу проводить нас. Но, мы были настороже. Я верил рассказу случайного свидетеля не до конца. Он вполне мог быть подослан с целью завести нас в засаду. Впрочем, отряд, которым я теперь командовал, был достаточно сильным и состоял из опытных казаков, закаленных боями и многими годами службы в горах Кавказа. Потому я решился довериться неожиданному проводнику. А через час тропа привела нас к скале, в которой имелась пещера. Ее не видно было с дороги, поскольку вход в нее скрывался за камнями и кустарником.

— Окружить, — тихо приказал я.

Казаки бесшумно заняли позиции. А я, приказав им ждать моего сигнала, которым станет мой первый выстрел, а до этого затаиться, подкрался ко входу в пещеру и осторожно зашел внутрь. Там в глубине горел костер. Поручик Никифоров, обросший щетиной, сидел у огня и чистил свое длинное охотничье ружье. Рядом, связанная, лежала на плоском камне Бэла. Ее черные глаза горели ненавистью. Затаившись за камнями, я слышал их разговор.

— Ты думаешь, Вулич не заплатит за тебя выкуп? — насмешливо спросил Никифоров. — Он дурак, но не настолько. Он понимает, что иначе я убью тебя. Но, мне не нужен от него выкуп деньгами. Сегодня же отправлю ему в крепость записку, чтобы выкрал у коменданта и передал мне секретные документы.

— Вулич убьет тебя, — тихо сказала Бэла.

— Меня? — он рассмеялся. — Про меня вскоре все забудут, девочка. Я доделаю здесь свое дело, стравлю солдат и казаков с вашими горцами и уйду навсегда из этих краев. И я возьму тебя с собой в Англию. А вскоре все решат, что тебя похитил Азамат, чтобы продать кому-нибудь еще. Ведь все знают, насколько твой брат любит деньги. А про меня решат, что убили горцы.

Я понял его план. Шпион собирался использовать Вулича, добыв через него секретные документы, а потом обмануть его и убить. После чего Никифоров придумал инсценировать собственную смерть и сбежать с Бэлой за границу, к своим англичанам.

Тут раздался какой-то шорох. И из узкого лаза, уходящего куда-то вбок и вверх с противоположной стороны от меня, в пещеру проник… Азамат. Похоже, он спустился сверху, воспользовавшись еще одним входом, расположенным с другой стороны скалы, раз мои казаки, затаившиеся у того входа, откуда вошел я, не заметили его.

— Ты обещал золото за мою сестру, чтобы я мог собрать новый отряд, — угрюмо сказал он.

— И получишь, — ухмыльнулся Никифоров. — Но, не сейчас. Сначала поможешь мне скрыться из этих краев.

— Нет, — вдруг сказал Азамат. — Я передумал.

Никифоров резко вскинул пистолет, но не успел выстрелить, как Азамат набросился на него с кинжалом.

Я тут же выскочил из-за камней и ворвался в главный зал пещеры, выхватив свои пистолеты и заорав:

— Стоять!

Но, Никифоров все же выстрелил. Пуля задела Азамату левый бок, но он не остановился. Острый кинжал юного горца безжалостно распорол живот Никифорова. Тот захрипел, рухнув на пол с вылезшими наружу кишками.

Казаки заскочили внутрь, и Бэлу быстро развязали.

— Почему ты предал царя и Отечество? — спросил я умирающего Никифорова.

Он усмехнулся, прохрипев:

— Англия… платит… больше, чем Россия…

Никифоров, истекая кровью и желчью из распоротого брюха, лежал на каменном полу пещеры, но смотрел на меня с ненавистью и с презрением.

— Кто твой связной? — спросил я снова.

Предатель лишь хрипло рассмеялся.

— Ты никогда не узнаешь…

И глаза его остановились. Никифоров умер.

А раненый в бок Азамат смотрел на меня, зажав рану ладонью.

— Я не хотел, чтобы сестра пострадала… — пробормотал он.

— Но, ты предал всех. Предал своих, — сказал я.

Он проговорил задумчиво:

— Да. Ты прав, русский. И теперь мне нет пути назад.

Мы вернулись в крепость. Вулич, бледный от потери крови и лихорадки, все-таки поднялся и встретил нас у ворот. Он сразу бросился к Бэле, но, девушка демонстративно отвернулась от него, сказав резко:

— Твои друзья спасли меня. Но, я не могу быть с тобой!

— Почему? — пробормотал в недоумении серб.

— Потому что ты православный. А я — нет. Я ухожу обратно к отцу.

И Бэла пошла домой в свой аул, а Вулич не стал ее останавливать. Сразу после ухода девушки ему сделалось совсем дурно, и он слег на несколько дней после ранения. Мы же с Максимом Максимовичем продолжали расследование. Пещеру, где все произошло, и комнаты, в которых жил поручик Никифоров в крепости, тщательно обыскали, а всех его подчиненных допросили по одному. Но, никаких улик о шпионской деятельности не нашли.

Лишь сослуживцы Андрея, убитого денщика штабс-капитана, рассказали, что в последнее время Андрюха хвастался, мол, теперь может позволить себе купить любую выпивку и еду у духанщика. И, действительно, у него в вещах нашли довольно приличную сумму для рядового линейного казака — целых тридцать рублей серебром. Прямо как у того библейского Иуды тридцать серебряников! Но, это, пожалуй, оказалось единственное доказательство. Да и доказывало оно лишь то, что Андрей этот был заодно с Никифоровым. И прирезал его Никифоров, как свидетеля, который слишком много знал.

А вот, когда стали производить ревизию на крепостных складах, которыми заведовал сбежавший интендант, то обнаружили недостачу на несколько тысяч рублей. Все говорило о том, что он еще и подворовывал. И вот этому доказательства как раз нашлись неопровержимые. Выяснилось, что он продавал горцам не только продуктовые припасы из крепости, но и оружейные. Соль, овес, муку, пули, порох, — все пускал в оборот этот вороватый делец.

Что же касалось шпионской деятельности интенданта, то все доказательства, похоже, им были тщательно уничтожены, когда он собирался покинуть крепость. Мы с Максимычем, конечно, не сомневались, что он припрятал деньги, вырученные за наворованное, где-то в горах. Там же, наверное, находились и еще какие-то улики. Вот только, где именно спрятан этот клад, оставалось загадкой. Такой же загадкой оставалась до сих пор и личность его связника.

В это время обстановка вокруг крепости накалялась. Старый князь, которому принадлежали соседние земли и аулы, вернувшись из поездки к родственникам после свадьбы своей старшей дочери, обнаружил, что его верный друг Казбич убит, что сын Азамат убежал из дома, опозорив честь рода, и что младшая дочка подверглась осквернению по воле брата тем, что была отдана им в русскую крепость какому-то Вуличу, а потом еще была похищена и удерживалась в пещере другим мужчиной — Никифоровым. Мы не знали, что там и кто наговорил князю, настраивая его против нас, но только он поклялся объявить нам войну. До этого его знали в крепости, как князя вполне мирного и лояльного. А тут такое!

Глава 11

Наш лазутчик, торговец фруктами и овощами, нанятый Вуличем, рассказал, что старый князь Аслан вернулся в свой родовой аул под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая горные вершины в кровавый оттенок. Его сопровождал отряд вооруженных всадников, состоящий из родственников, верных союзников и старых друзей, вроде покойного Казбича. Но, вместо радостной встречи, князя дома ждали тревожные вести.