Учитель. Назад в СССР 6 (СИ) - Буров Дмитрий

Цветастый летний сарафан, босоножки, коса и врачебная сумка в руках.

— С работы никак? — кивнул на саквояж дядь Вася.

— Забегала по делу, аптечку собрать, вдруг у них так кто поранился, — пояснила Оксана. — Я домой теперь, переоденусь и пойду… на прогулку… — запнулась Гринева.

— На прогулку, это хорошо… Прогулка — она ведь что?

— Что? — машинально переспросила фельдшерица, смирившись с разговорчивостью информатора.

— Правильно, прогулка — она ведь кровь разгоняет, а кровь — она что? — Митрич задрал к вверху указательный палец.

— Жизнь продлевает, — ответила Оксана Игоревна, выучив наизусть присказку дядь Васи.

— То-то! Прогулка — она кровь разгоняет, потому и жизнь продлевает, — уточнил Митрич. — С тобой, что ли, Оксана свет Игоревна, прогуляться? А? Тряхнуть стариной? — задумчиво поглядев в небо, пыхнув папироской, протянул Беспалов.

— Василий Дмитриевич, я быстро пойду, чтобы туда и обратно обернуться, к вечеру домой вернусь, — решительно отказалась Оксана от сомнительного попутчика.

Митрич, конечно, человек хороший, всё умеет, много знает. Но девушка совершенно не рассчитывала на то, что Бесплалову взбредет в голову ее сопровождать.

— И то верно, бабка моя вернется, а у меня еще конь не валялся… М-да… На Медвежьей полянке Ляксандрыч со своей бандой.

— Отчего же с бандой? — удивилась Гринева, тут же мысленно отругала себя за то, что повелась на провокацию.

— Так бандиты и есть! — хохотнул довольный Митрич. — То салюты учудят, то пистолеты у кого стащат, глядишь, скоро и танк пригонят, — понизив голос, заговорщицки фыркнул Митрич. — Не удивлюсь, ежели из похода медведя дрессированного притащат.

— Ой, Василий Дмитриевич, а почему полянка-то Медвежья? Там что, медведи бродят? — взволнованно спросила Оксана, сообразив, что смущало во время разговора.

— Так ягодник там недалеко… — отмахнулся Митрич. — Не боись, медведей там отродясь не встречали. Ну, разве что лет тридцать назад забрел один такой… дурной, по весне. Панька с Захаром еле ноги унесли, было дело, — вспомнил дядь Вася. — Так-то дурной мишка, с недосыпу и с голодухи полез, куда не след. Потому и прозвали Медвежья полянка.

Беспалов помолчал, почмокал папироску, пустил дым и закончил:

— Опосля и не видал никто медведей-то в тех краях. Они поглубже в лес ушли. Больно шумный у наснародец-то, а медведь — он зверь тихий, спокойный, шуму не любит. Ты вот чего, — дядь Вася сурово прищурился, поджал губы, оглядел фельдшерицу с ног до головы.

— Чего? — настороженно уточнила Оксана, вся подобралась, напряглась от неизвестности.

— Ты с собой колотушку прихвати на всякий случай. Такую, знаешь, тесто раскатывать.

— Скалку что ли? — изумилась Гринева.

— Во-во, её, родимую. Эх, по молодости гоняла меня бабка моя скалкой-то… — довольно прикрыв глаза, поведал Митрич. — Были денечки-то, и-э-эх…

— Зачем скалку, Василий Дмитриевич? — переспросила фельдшерица, возвращая соседа с небес на землю.

— Так ясно зачем.Медведя отгонять. Говорю жеж, медведь — зверь тихий, шуму боится. Ты колотушкой-то по котелку постучишь, вот медведь и сбежит от тебя куда подальше, не тронет, — пояснил Митрич.

— Вы же сказали, нет там медведей, — растерянно произнесла Оксана Игоревна.

— Нету, — кивнул Митрич.

— Тогда колотушка с котелком зачем? — пытаясь понять логику дядь Васи, уточнила Гринева, хмуря брови, вглядываясь в морщинистое лицо. Но сосед-шутник умел держать серьезное выражение, мало кто когда угадывал, шутит Митрич или правду говорит.

— Так на всякий случай, — серьезно заявил дядь Вася. — Мало ли… а ты одна по лесу-то… а тут всякое за оружие сойдет, колотушка-то и пригодится.

— Хорошо, я подумаю, — обреченно вздохнула Оксана, сдерживая желание закатить глаза. — Я пойду?

— Ступайте, Оксаночка Игоревна. Ляксандрычу от меня пламенный привет. Погоди-ка! — вдруг вскинулся Митрич. — Я мигом!

Не успела Гринева открыть рот, чтобы уточнить, куда сосед помчался, как дядь Вася развернулся и стремглав кинулся в дом. Через пять минут Беспалов появился на пороге с довольной улыбкой, с газетным свертком в руках.

— На-ко вот, держи, пироги там… Маня с утра пекла… сладкие и с мясом. Пусть ребятишки побалуются… поди на походных-то харчах уже и животы подвело. А тут свое, домашнее, — Митрич сунул сверток в девичьи руки.

— Спасибо, Василий Дмитриевич, — поблагодарила Гринева, торопливо схватила пакет и попрощалась. — До свидания, побегу я.

— Ну, беги, чего уж там, — важно кивнул Митрич, снова доставая пачку папирос из кармана, коробок спичек и прикуривая очередную папироску.

— А курите вы слишком много, Василий Дмитриевич, — не удержалась фельдшерица на прощание. — Докуритесь, отправлю вас в город на обследование! Курить — здоровью вредить! И никакие прогулки не помогут, если будете дымить так много.

С этими словами Гринева развернулась, взметнула косой и быстрым шагом пошла к своему дому, оставив ошарашенного Митрича с открытым ртом.

— Ишь ты, уела меня-таки… Ну, хороша девка, чем не пара нашему-то Егору-то? А? Ну, чистый огнь живой! — довольно хмыкнул дядь Вася, глядя вслед Оксане.

Сунул по привычке в рот папироску, вздохнул, вытащил, убрал в пачку, спрятал в коробок в карман.

— Ишь ты… в город на следование… вот прям-таки брошу всё и поеду в этот ваш город на енто ваше следование… — хмыкнул Митрич, развернулся и неторопливо зашел во двор.

До реки мы добрались без приключений. Схлынуло чувство неприятного взгляда и общей настороженности. Я слегка расслабился, но бдительности не терял. Мальчишки с гиканьем и веселыми криками посдирали с себя на ходу одежду, едва мы вышли на берег реки, и помчались купаться. Девочки более степенно подошли к делу. Для начала разулись и осторожно попробовали температуру пальчиками ног. Затем осмелели и зашли в воду по колено. Мальчишки уже плескались вволю, когда семиклассницы Валя, Верочка и Таисия наконец-то решились присоединиться к парням.

— Егор Александровичи, а где нам переодеться? — озабоченно поинтересовалась Тася.

Я оглянулся по сторонам.

— Думаю, вон те заросли вполне подойдут в качестве раздевалки, — заметил я. — Только подождите минутку, проверю, чтобы там чисто было и никакой живности.

— Ой, какой живности? — тут же испугалась Верочка. — Я змей ужас как боюсь! Просто до мурашек! — Вера поёжилась.

— Нет тут никаких змей, мальчишки своими воплями уже всех распугали. Слышишь, даже птицы и в сторону улетели, издалека переговариваются, — успокоила подругу Таисия. — Ну что, Егор Александрович? — обратилась ко мне, едва я вернулся из разведки.

— Всё в порядке. Можете переодеваться, я вас посторожу, — заверил девочек.

— Спасибо, Егор Александрович! — хором поблагодарили семиклассницы и неторопливо, соблюдая достоинство, удалились в густые заросли.

Минут через пятнадцать девочки вышли из импровизированной раздевалки с вещами, перекинутыми через руку, и полотенцами, которые достали из своего общего рюкзака.

Когда мы собирались в поход, Тася заявила, что один рюкзак — это мало, и они возьмут свой. Потому что им нужны и купальники, и полотенца для речки. Это мальчишкам хорошо, могут в одних трусах искупаться, потом обсохнуть, натянуть одежду и готово. А им, женщинам, такое не подходит. Таисия так и сказала «женщинам». Я про себя улыбнулся, но вслух только поддержал, со всей серьёзностью выслушав рассуждения Громовой.

Собственно, девочки оказались правы. В этом маленьком приключении рюкзак я взял на себя. Оно, конечно, полотенца много веса бы не добавили, но девчонкам спокойнее нести личные вещи в своих сумках, чем прятать их в вещмешок среди еды и прочих туристических принадлежностей. Надо сказать, несли рюкзак по очереди, не ругаясь и не споря.

— Мы готовы, — степенно объявила Валя. — Мы пойдем купаться, — пояснила Евсеева.

Я ответил с такой же серьёзностью:

— Конечно, Валя, купайтесь на здоровье.