Г.Р.О.М. 4 (СИ) - Киров Никита

Может выйти избавиться от кучи гадов за раз, если всё будет отрепетировано и продумано.

Ну, детали как всегда на мне.

И на этом мы не заканчивали. Вечером я заехал к Иванову домой. Его самого не было, но его сын передал мне картонную карточку с номером телефона.

Контакт с боевиками, как и обещал Иванов. Нужно натравить их на Шаха, а Шаха — на них, и уже была идея, как это сделать. И продумать другие детали большого и сложного плана. Но он уже начал крутиться.

А чтобы всё сработало, мне нужен Костя…

Управление Федеральной службой безопасности по Бекетовской области

— Принёс? — недовольно спросил майор Вербицкий. Высокий мужчина в очках с громким стуком поставил кружку на стол.

— Вот как знал, Никита Андреич, — капитан Соколов положил перед начальником диктофон. — Что они в кабинете оперов говорить будут, где вы сами с ним разговаривали. Вот и поставил жучок там, а один оперок, который мне стучит, всё включил и микрофон на шкаф положил. Вот как кассету вытащили, я сразу к вам прибежал!

— Врубай, — Вербицкий показал на аппарат.

Соколов, невысокий худой мужик с синими от частого бритья щеками, нажал на кнопку, и маленькие катушки начали вращаться. Раздалось шипение, потом какое-то время была тишина. Соколов прокрутил запись. Наконец, послышались шаги, заскрипел стул.

— А слышно как чётко, — Соколов заулыбался. — Японский микрофон там был! Импортный!

Стул заскрипел ещё раз, потом раздался душераздирающий смех и скрип.

— Это чё? — спросил Вербицкий, посмотрев на подчинённого поверх очков.

— Да там игрушка дебильная китайская стояла. Катнёшь её — она ржёт, — Соколов хмыкнул.

— Серьёзнее будь, Артём. Дело важное.

Неестественный маньячный смех на записи стих, стало слышно разговор братьев Коршуновых. Они говорили тихо, но часть реплик всё равно записалась на качественную аппаратуру.

— А сейчас про мокруху вообще тишина, — говорил младший брат, — только про волыну, да и то, адвокат говорит… будет выбивать в понедельник… Косяк упорол, да, спрашивать за него… Но чё-то они мне сыпанули в водяру… А там прикинь, все — уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого…

— Ладно, давай к сути, — донёсся голос старшего.

И снова раздался смех, зловещий и закатывающийся, как у маньяка. И он не прекращался, а что говорили на его фоне, разобрать уже было невозможно. Соколов покраснел от стыда, начал проматывать, но смех звучал долго, пока братья не распрощались.

— Прибью, нахрен, — сквозь зубы проговорил Вербицкий. — Ты чё, издеваться сюда пришёл, шутки шутить?

— Да Никита Борисыч… кх-м!.. — Соколов откашлялся. — Никита Андреич! Простите… Я просто не проверил, вы же говорили сразу к вам, я и…

— И что дальше? — майор полез за сигаретами. — Дело с Жеребцовым разваливается, менты твои — косячат. Подкинули что-то не то. Или это Новиков облажался?

— Я им тот ствол дал! Тот самый, я-то знаю! Напутали, может.

— Напутали… — передразнил майор. — На адвоката наехали? Отправь к нему Новикова с битой, скажи, только чтобы оперативно всё отработал. И без мокрухи на этот раз. Надо, чтобы Коршунов-младший понимал, что кроме нас никто его не вытащит из СИЗО. И что-то блатные с ним вась-вась, я смотрю, разберись, чтобы подсадили к кому надо.

— Занимаюсь, Никита Андреич! — Соколов вытянулся, как военный. — Там просто накладка вышла, говорят, что-то Монгол вдруг заинтересовался им.

— Пусть коллеги его отвлекут, — Вербицкий отмахнулся. — Что-нибудь найдут на него, чтобы некогда ему было вмешиваться. Что ещё?

— И менты только что подсказали, что брательник Коршунова на каком-то складе собирается встречаться с Некрасовым из РУБОП. Туда поедем с Петренко, там жучки поставим. А если наткнёмся на самого Коршунова в одиночку — возьмём и допросим… ну и дальше по обстоятельствам, чтобы не мешался. Новикова берём на этот случай. А потом адвокатом займёмся, и второго Коршунова в нужную камеру переселим, чтобы запел.

— За дело, — проговорил Вербицкий и бросил недобрый взгляд на диктофон.

Глава 9

Я знал разных чеченцев за свою первую жизнь. Кто-то был военным, кто-то гражданским, кто-то ментом.

Помню, как в своей командировке на Северный Кавказ познакомился с двумя омоновцами. Оба были родом из Гудермеса, оба — родные братья. В каких-то связях с боевиками замечены не были, наоборот, даже действовали против них, и очень эффективно, не давали бандитам послабления. Да и сами боевики их ненавидели особенно люто, постоянно стремились убить.

И была у них особенная черта. Если рядом был я или кто-то ещё из командированных, то они никогда не говорили между собой на чеченском, только на русском, чтобы мы их всегда понимали.

Но люди бывают разные. Есть такие, как эти два брата Гуноевы, а есть такие, как Шах и Мага — интриганы, бандиты, которые даже своих легко сдают и уничтожают. Ну и действуют против нас.

На первый взгляд нам выгоднее, чтобы во главе банды встал Шах. Мага часть дохода передаёт брату и помогает ему в поставках. Армия Ичкерии — не единый механизм, это собрание множества кланов, и у каждого свои пути заработка и поставок, у них нет централизации.

И чем дольше они варятся в своём соку, тем меньше у них останется единства. Кто-то уже грызётся с соседом, а кто-то уже вовсю ведёт переговоры с федералами, понимая, что во вторую войну результат будет иным.

Так что Шах отправлять туда деньги и оружие не будет.

Но это на первый взгляд выгодно. По-настоящему нам нужно одно — ликвидировать ОПГ, задействуя все возможности, как легальные, так и нет.

Я и задействовал. У меня были нужные номера, знал, куда звонить, понимал, кого и с кем стравить. Была точка, была команда, была цель.

Взял с собой Костю. Мы с ним торчали рядом с таксофоном в стороне от центра. Скоро стемнеет. Я вставил карточку и набрал номер. Номер Шаха мне подсказал Седов, вычислил один из его информаторов.

Лучше бы встретиться с Шахом лично, но это невозможно: он залёг на дно где-то в городе, ходит с трудом из-за ранения, и до ужаса боится снайпера, который и прострелил ему ляжку. Вся ОПГ боится этого стрелка.

Начал я с Шаха. Обратил внимание, что трубка висит на одних соплях, в паре мест её заклеили синей изолентой. И это хорошо, качество звука будет очень плохим. Пригодится.

— Говори, — раздался чей-то грубый голос.

— Передай Шаху одну вещь, — сказал я. — Мага сотрудничает с ФСБ, всё рассказывает одному майору.

— Кто говорит? Откуда у тебя этот номер?

— Меня прислали вместо Веселовского, разгребаю за него бардак. Дай трубку Шаху.

На том конце провода произошла заминка, кто-то с кем-то начал спорить. Я в курсе, что Веселовский работал с Шахом, пытаясь обезопаситься от угрозы со стороны Джабраилова, но в итоге Шах Веселка и прикончил, когда получил доказательства, что Веселовский замыслил против него недоброе. Ну… вернее, доказательства, составленные так, чтобы Шах сделал нужные нам выводы.

— Я слушаю, — наконец ответили там. Акцент был очень сильный.

— Вот и слушай, Шах, второго шанса не будет.

Я говорил не как блатной или мент. Пытался копировать интонации чекистов, чтобы до Шаха дошло, что к чему. Говорил быстро, чтобы он не успел обдумывать.

— Веселовский действовал сам, но раз у него ума не хватило нас в курс поставить, то поступить ты был волен так, как тебе нужно. Про него можно забыть. Но банк, сам знаешь какой, хочет с тобой поработать дальше. Слышал про майора Вербицкого?

— Слышал. Но кто…

— Не перебивай. Мага ему дал на тебя расклад, но Вербицкий готов договориться с тобой. За сто тысяч он смоет всё это в унитаз.

— Это интересно, но…

— Раз «но», то могу положить трубку, а потом, когда Мага выйдет, связаться с ним. Банк может и на тебя ставит, но лично мне неважно, кто будет с нами сотрудничать, Джабраилов или Шахтамиров. А от моего мнения в этом вопросе многое зависит.