Г.Р.О.М. 4 (СИ) - Киров Никита

Про них никто не знает, они так будут оставаться в тени, пользуясь служебным положением.

Нет, уже не будут. Зверюга точно решит, что они идут за ним.

Подручные Вербицкого и примкнувший к ним Новиков вошли на склад, а Валера захлопнул за ними дверь и повесил большой советский замок.

Попались. Кто-то долбанул дверь изнутри, но открыть не вышло. Ну, на помощь Вербицкому они уже точно не поедут.

Ну а мне нужно сообщить всем оставшимся участникам, куда ехать им, чтобы всё совпало как нужно. Я убедился, что отсюда никто не уйдёт, и только после этого сел в машину.

И вскоре услышал, как внутри склада загремели выстрелы. Но до жилых домов слишком далеко, никто посторонний этого не услышит.

Но это только часть дела. Ещё есть и остальное, не менее опасные враги. Я поехал туда, где залегли Хирург и Абхаз. Время ещё есть…

Глава 10

— Это чё за подстава? — рявкнул Новиков, когда дверь захлопнулась. — Кто там такой умный?

— Да никого не было, — лейтенант Соколов огляделся и посветил фонариком. — Сквозняком, может, захлопнуло.

Его молодой коллега по фамилии Петренко толкнул дверь, потом саданул плечом. Не поддалось.

— Как там? — тихо спросил Новиков, перехватив биту. — Коршунов? Вот щас его н***й поймаю, ноги из жопы вырву.

— Его тачка снаружи была, — Соколов посветил в угол, где прямо в стене был выбит проход. — О, там чё-то есть.

— Выруби, — Новиков присмотрелся, когда фонарик погас. — Там свет горит. Ну умник какой, ща я ему.

— Чем тут несёт? — Соколов зажал нос.

— Тебя не было — ничем не воняло, — Новиков усмехнулся.

— Ты чё-то много себе позволять стал, — огрызнулся Соколов. — Шуруй давай, разбираться надо.

Он быстро пошагал в темноту, Соколов следов. Петренко ещё раз толкнул входную дверь, но оставшись в темноте, начал испуганно озираться. Фонарик светил где-то вдали, были слышны гулкие шаги. Рядом капала вода.

— Это чё, собака? — послышался голос Соколова. — Дохлая. Это она тут воняет!

Шаги впереди… и шаги где-то рядом.

— Тёма, это ты? — Петренко замер.

Шагов больше не было. Слышно, как в соседнем помещении переругивались Новиков и Соколов.

Вдруг хлопнула дверь где-то в глубине. Здесь не одно помещение склада, тут будто одна комната перетекала в другую. Временные стены из досок, проходы в старых бетонных стенах, какие-то коробки и палеты в некоторых местах тоже мешали проходу. Целый лабиринт.

Снова раздались шаги. Петренко вздрогнул, достал пистолет и зарядил. За это может крепко попасть, Вербицкий строго запрещал пользоваться табельным на этих неофициальных поручениях.

Тогда лейтенанту здорово прилетело, когда он случайно выстрелил на той квартире. Нечаянно вышло, он не хотел стрелять, просто запугать, чтобы она перестала верещать и заткнулась, но кому это докажешь?

Но Вербицкий как-то выпутал его из той истории. Подстроили всё так, что ту девушку застрелил её отец, коммерсант Матафонов, тем более он спал пьяный в отключке и ничего не помнил. И пулю потом подменили, чтобы табельный не светить.

Правда, уехал он на зону раньше чем нужно, а его бизнес с поставками подсолнечного масла развалился до того, как на нём получилось оторвать кусок.

За это Петренко попало больше. В дальнейшем от него требовалось проверять, как всю работу делает Новиков, а самому вмешиваться только в том случае, если бывший стукач не справляется.

Но так случалось всё реже и реже, ведь запросы выросли, теперь шли к коммерсантам рангом повыше, а вскоре готовились посетить самого Александрова.

— Тёма! — крикнул Петренко, осторожно шагая в темноте. — Ты где?

— Да чё ты орёшь! — послышался голос Новикова. — Быстрее, ты… кх…

И тишина. Снова шаги, которые удалялись. Петренко прошёл в соседнюю комнату. На полу лежал фонарик. Вода капала сильнее, воняло ещё хуже. Лейтенант подобрал фонарь, посветил… и отшатнулся.

На грязном бетонном полу лежал Новиков. Форма была перепачкана, шея располосована от уха до уха. Кровь пропитала одежду, растекалась дальше.

Петренко направил оружие в сторону движения, которые заметил краем глаза, но там никого не было. Руки уже дрожали.

— Петренко, *** твою мать, бегом сюда! — вдруг раздался голос Соколова совсем рядом. — Тут такое, тут… а-а!.. Петренко!

Бах! Бах!

Два выстрела, оглушительные, аж в ушах зазвенело.

— Ты где…

И снова стало тихо. Но голос раздавался за той дверью из досок, сквозь которые просвечивал свет. Петренко шагнул к ней на ватных ногах и открыл. Руки тряслись сильнее, дышал он громко.

Свет сразу погас, но Петренко успел заметить обвешанные острыми железяками стены, какой-то механизм на полу, напоминающий гильотину, и лежащего рядом с ним Соколова.

Над ним склонился чей-то силуэт в дождевике. И прежде чем свет погас, лейтенант понял, что силуэт быстро двинулся к нему.

— Твою ж мать! — тонким голосом закричал Петренко и бросился назад.

Пробежал куда-то, но понял, что не знает, куда направляться в полной темноте. А потом ещё и споткнулся обо что-то. А шаги очень быстро приближались.

Глаза привыкли к темноте, уже видно, что кто-то подошёл очень близко. Петренко вскинул табельный, который держал мёртвой хваткой.

Бах! Бах! Бах!

Вспышки показывали, что силуэт в дождевике очень близко. Капюшон глубоко надвинут на лицо. Петренко взял ствол двумя руками.

Бах! Бах!

Кто-то пошатнулся, издал странный звук.

Бах! Бах!

Затвор застыл в заднем положении, а тот, кто подходил, сделал шаг вперёд, шаг назад, и неловко упал на спину.

Петренко вскочил на ноги, достал запасной магазин и с трудом поменял. Лежащий силуэт застонал.

Бах! Бах!

Стрелял он, пока не кончился и второй магазин. Вспышки озаряли лежащее тело.

Патроны кончились, затвор снова застрял в заднем положении, но Петренко продолжал давить на спуск. А потом выронил оружие и медленно сел у стены. Никак не мог отдышаться.

Но тут раздался скрип открываемой двери. Свои, точно свои, кто-то услышал выстрелы и вызвал помощь. Петренко вскочил на ноги.

— Мужики, я здесь!

Кто-то посветил ему в лицо, и Петренко отвернулся, ослеплённый ярким лучом фонаря.

— Меня стошнит сейчас, — проговорил кто-то рядом. — Он их ножом, ох, мать его… а это чё? Ну нахрен!

— Т-терпи, — ответил другой голос.

— Здесь ещё один, — этот голос был старше.

Он опустил фонарь. Петренко проморгался. Это же какой-то майор из УГРО, что он здесь делает?

— Что с ним делать? — спросил майор, показывая на Петренко фонариком.

— П-продолжать, — ответил кто-то из темноты. — Выживших не было. И этот — н-ничем н-не лучше остальных, раз пришёл с-сюда.

— Да знаю я, — произнёс мент.

Человек в чёрной форме без знаков отличия и в вязанной маске быстро вышел из темноты, взял у опера пистолет ТТ и вскинул. Петренко увидел ствол и взгляд человека. Один глаз прикрыт, второй совсем закрыт.

Бах!..

Костя Левитан проверил, что последний готов, затем подошёл к расстрелянному маньяку, лысому и небритому толстому мужику в дождевике, и вложил ТТ ему в руку. А Седов посветил фонариком на стену. Там были снимки, карты и схемы. И не только. На верстаке лежали наручники, цепи, удавки и много чего ещё, острого и смертоносного. Что-то испачкано в запёкшейся крови.

— Какую-то девку фоткал, ёпрст, маньяк долбанный, выслеживал, — майор поёжился, приглядевшись к одному снимку. — А вовремя мы явились… вдруг бы сюда её припёр?

— Уже не припрёт, — сказал Валера. — А мы пошли.

— Лады, а я тут посмотрю, — Седов огляделся. — Прикину, как тут всё было, и группу вызову.

Ему пора работать в более привычном стиле, чтобы эта сцена перешла в другую. Принцип «Г. Р. О. М.» был ему понятен: наказать преступника любой ценой, по закону или нет, а ещё сделать так, чтобы один уничтоженный бандит тянул за собой других, независимо от того, кто это и чем занимается.