Под прикрытием (СИ) - Зеленин Сергей

- Хорошо ещё не с витринами!

- Вот, именно… В ресторане «Хорхер» же, я буквально сгорала со стыда - Маяковский вел себя, как нижегородский купец: заказывал себе сразу две кружки пива и не меньше пяти порций компота и дыни…

- А что Осип?

- Тот читал лекции в «Академии нового искусства» и ему тоже было не до меня. Приходилось целыми днями страдать в одиночестве на пляже или в номере на кровати…

Она, устало закатила к потолку свои прелестные глазки…

Судя по раздавшемуся эхом лёгкому хмыканию - мало кто поверил, что Лиля на кровати «страдала» именно в одиночестве.

- Где Володя сейчас? Небось, за плохое поведение ему пришлось горько расплакиваться и расплачиваться? Ты, как всегда - наказала его мучительно и наотмашь?

- Ах, что ты – страдаю опять я! Володя выступает сегодня в «Политехническом музее» с рассказами о заграничной поездке «Что Берлин? Что Париж?». Там такое дикое столпотворение - даже конная милиция подключилась! Не доставшие билеты выбили дверь и теперь в зале сидят по двое на место, в проходе и на самой эстраде – свесив ноги. Ну, а я сбежала со второго отделения…

Пока все слушали Лилю Брик, развесив уши, потихоньку отзываю Елизавету в сторону:

- «Зверь» - на ловца бегущий, продолжает нас упорно преследовать, моя девочка! Постарайся подружиться с этой женщиной – у неё ты наберёшься много полезного в искусстве манипулирования мужчинами.

- По тому, как ты на неё смотришь – как кролик на удава, я уже это сама давно поняла, - язвительно кольнула бесовка и упорхнула к «Бричке».

Я оставшись стоять на месте, несколько озадаченным: она меня ревнует, что ль?! Потом вспомнив, что в её возрасте тоже почти любую встречную девушку ревновал ко всем встречным-поперечным подряд и, успокоился.

Юношеская гиперсексуальность - так её и, перетак!

***

Всеобщее веселье по мере «насыщения», как это водится - постепенно разбивается на отдельные «фрагменты».

Не успел присесть, как ко мне подваливает Соловейчик:

- Вы и вправду поэт, Серафим?

- Ну, а як же!

- Вы хотите стать знаменитым? Как Есенин или Маяковский?

Чисто поржать, поддерживаю завязавшийся разговор:

- Хочу! Чем я, интересно, хуже их?!

- Тогда, Вы должны довериться мне.

Денег, что ли попросит одолжить?

- Ээээ… Ну предположим, уже «доверился».

Задрав палец вверх:

- Я Вас насквозь вижу! Скучная жизнь, «Талмуд» условностей в голове… Вас с детства запугали, Вы - зашорены! Давайте уйдём к цыганам, плюнем на приличия, отдадимся своим самым низменным желанием!

Прикинувшись лохом-провинциалом, задумчиво чешу собственную «репу»:

- Предложение конечно, очень заманчивое… Но на кой, извиняюсь, хер?

- Я вижу - пока у Вас бурлят эмоции! Но еще два года такой «порядочной» жизни и, вы пропали. Вы будете деградировать как личность! Вы на корню засохнете как поэт! Так, чего Вы боитесь?

- Видите ли, я не люблю цыган… Другие варианты будут?

На секунду, не больше задумавшись:

- Тогда предлагаю Вам три дня провести в борделе! Многие мне знакомые известные знаменитости прошли через этот опыт! Я могу Вам это устроить!

Недоумеваю, причём вполне искренне:

- Вы думаете я сам не найду дорогу в бордель? А извозчики у нас на што?!

Однако, тот уже вошёл в раж:

- Давайте сделаем так. Я Вам закажу трех обалденных, проверенных лично проституток и трех бывалых мальчиков-пид…арастов. Пусть они Вам покажут, что такое настоящая страсть! Начинающему поэту нужно это увидеть! Никакого принуждения — будете сидеть и смотреть и, будьте уверенны - не пройдет и получаса, как Вам захочется присоединиться. А если и, не захочется - то я от Вас отстану!

Чисто из вежливости интересуюсь:

- И как это поможет моей поэзии?

- Поймите, без реального познания понимания что такое «страсть» не будет. Как Вы опишете высшее общество, если не побываете в ресторане? Как Вы опиши притон, не побывав на самом дне общества – Горький и Гиляровский прошли через это! Как Вы напишите стихи про безумную страсть, если ни разу не примите участие в оргии?! Иначе - не опишете! Получится фальшь!

Чёрт побери!

Способных особей среди людей вполне достаточно: каждый восьмой-десятый имеет какое-нибудь дарование – если верить современной мне науки. Однако, достаточно широко известными «талантами» из них становятся буквально единицы.

Почему?

Не все решаются на подобное? Неужели вот именно так и, никак иначе - в «топ» выдвигаются юные писатели, поэты, художники, певцы, актёры…

Брррр!!!

Меж тем, Илья Соломонович не отставая повторял:

- Так «да» или «нет»? «Да» или «нет»?

Наконец, мне это надоело и, повертя головой я подозвал Барона:

- Миша! Мне кажется, ты с утра всё хотел кого-нибудь зарезать.

Тот понимающе глянув:

- Почему «хотел»? Я и, счас бы с большим удовольствием…

- «Этот» не подойдёт?

С некой ленцой:

- Да, без разницы.

Оборачиваюсь к Соловейчику:

- Я решил писать детективы. Давайте сделаем так: этот любезнейший молодой человек Вас не больно зарежет, а я потом в своей «нетленке» - поэтически опишу само ваше убийство, последующее расследование и судебный процесс… Если его поймают, конечно.

- Куда Вы, Илья Соломонович?

***

Видя, что мои уши освободились, ко мне опять подсел Яков Блюмкин.

Как бы мимоходом рассказывав, что совсем недавно вернулся после подавления контрреволюционных мятежей с Северного Кавказа - где по его словам: «мы их там шлёпнули тысячи две», он снова давай мне втирать про Льва Троцкого:

- Серафим! Кабинет Троцкого - это небоскреб мировой политики! Его рабочий день переваливает за восемь часов - на его столе военная тактика Суворова, соседствует с революционной тактикой Маркса… Он читает книги с карандашом в руке, который держит как хирург острый скальпель - подчеркивает, размечает, нумерует авторов, ассоциирует, делает полемические замечания… И с его рабочего стола - книга в библиотеку возвращается как препарированный труп.

- Очень интересно, - льстю ему, - у Вас весьма богатое воображение, Яков и красочный слог! Стихи или хотя бы прозу, не пробовали писать? …А жаль!

Тот, пропустив мои слова мимо ушей:

- Троцкий диктует свои решения, быстро шагая и бегая по кабинету. Мы с его личными секретарями переписываем, расставляем правильно запятые и двоеточия, он подпишет… Затем, сдаём курьеру-самокатчику и прослеживаем судьбу пакета до конца.

- Он, что? Совсем не отдыхает?

Машет бородой, как конь отгоняющий рой мошек:

- Только переходом к другой работе - сменой темы или в спорте…

- «В спорте»…?!

Ни разу не слыхал про Троцкого-спортсмена – ещё один «друг» советских физкультурников, нашёлся…

- …В домино на шалабаны играет, что ли?

Оказывается, не угадал:

- Иногда, очень устав - Троцкий ходит на лыжах, удит рыбу или играет в крокет и шахматы.

- «В шахматы»? Ах, ну да… Шахматы – та же война, только бескровная и на столе. Интересно, очень интересно!

В голову пришла одна многообещающая идейка.

Прошедшей зимой для помешанных на военном деле близнецов Саньки да Ваньки (чтоб меньше мне досаждали), я нагло скопиратил с «Колонизаторов» настольную «стратегию» - настольную игру, назвав её в духе времени - «Мировая революция».

Ребятишкам она с ходу понравилась – и не только Ваньке и Саньке и, не только ребятишкам…

- Яков! Ты мне друг?

- Ещё какой друг, Серафим!

- А среди настоящих друзей (а не гомосеков – вроде Соловейчика) принято так: «сегодня ты - мне, завтра я – тебе». Я в честь тебя стихи сочинил… Слышал, да?

Тот, не дав закончить - с неподдельным пафосом:

- Я за друга жизнь отдам!