Полковник Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

В начале лета 1915 года произошло важное событие. В войну на стороне Германии вступает Османская Империя и Итальянское королевство. Османы, держа на Кавказе оборону, предприняли массированное наступление к Суэцкому каналу, стремясь его захватить и перерезать снабжение англичан и французов. Что стянуло на себя массу колониальных дивизий англичан и кое-какие силы французов. После того, как французы увели в Египет все свои свободные силы дабы хоть как-то там стабилизировать ситуацию, в войну вступили итальянцы. Они преследовали свои вполне конкретные территориальные интересы, а именно претендуя на Прованс, Корсику и Тунис. Благодаря грамотно разыгранной комбинации стал прорыв австро-итальянских войск на северо-запад, взятие Марселя и выход в Лангедок и долину Роны.

Для того, чтобы заткнуть дыру на юге французы начали снимать войска с германского фронта. Это позволило стабилизировать ситуацию. Все-таки вояки из тех и других не очень. Но тут, улучшив момент, начали наступления немцы. Кроме очень удачного момента, они попытались повторить успех Максима и отправили эрзац-рейд на грузовиках, который, хоть и не достиг намеченных целей, но полностью парализовал управление французскими войсками. Что позволило немцам вновь выиграть приграничное сражение и начать наступать вглубь Франции. В этот раз — осторожно и аккуратно, без слишком резких маневров. Однако эта неспешность не помешала сомкнуть германский и итало-австрийский фронта во Франции, полностью отрезав Францию от Швейцарии. Фронт относительно стабилизировался, пройдя изогнутой кривой по Пикардии, Шампани, Франш-Комте, Роне и Лангедоке. Судьба Франции вновь повисла на волоске. Поэтому Максим предпринял свой новый рейд. Прошел через Позен, Силезию, Бранденбург и Померанию. Поднял знамя Империи для Рейхстагом, ограбил Рейхсбанк, вывезя из него золото на грузовиках, едва не взял в плен Кайзера, уничтожил авиазавод и засел в Штеттине. В общем — пошалил на славу.

Своевременный удар Третьякова, отправленного Ренненкампфом, позволил деблокировать Штеттин с востока и обеспечил выход русских войск в Померанию с созданием угрозы Бранденбургу и непосредственно Берлину. Проход войск РИА за Одер создало критическую ситуацию для германской группировки в Позене. Ее спешно начали выводить из стратегического окружения, так как единственный мост, по которому шло ее снабжение, находился слишком близко к войскам РИА. Кроме того, Германской Империи требовалось парировать прорыв РИА в Померанию, и единственным быстрым источником резервов и была эта группировка из двух армий в Позене.

Этот отход образовал довольно большой разрыв боевых порядков между германскими и австро-венгерскими войсками. Что позволило Ренненкампфу предпринять наступление армией Самсонова, прямо вдоль железной дороги в Чехию, которую не прикрывали никакие войска. Что, в свою очередь, вынудило сильно ослабленных немцев отойти из Силезии, опасаясь стратегического окружения уже там. Австро-Венгрия же спешно снимала войска с восточного фронта для прикрытия границы с Чехией, откуда открывалась прямая дорога на Вену.

Несмотря на масштабность и монументальность происходящих событий все участники этой войны оказались к концу 1915 года истощены до крайности. Большая часть дивизий по обе стороны фронтов насчитывала едва половину личного состава, а то и меньше. Это общая слабость и привела к тому, что все участники конфликта стали спешно зарываться в траншеи и готовиться к глухой обороне от превосходящих сил противника. Позиционная стадия войны началась существенно позже, но с ярым энтузиазмом!

Первая Мировая война продолжалась. И германское командование, несмотря на довольно непростую обстановку, не теряло оптимизма, готовя новое наступление во Франции. Ведь ее, казалось, оставалось лишь дожать. Сил к сопротивлению у нее почти на оставалось. Тяжелая, но решительная победа маячила в не такой отдаленной перспективе. А Россия? После падения Франции ей не хватит сил для борьбы с Германо-Австро-Итало-Османской коалицией. Даже такой ослабленной. Положение Великобритании также висело в воздухе. Вплоть до сепаратного мира. На суше она не представляла угрозы, а в море с ней воевать было не чем.

Пролог

1916 год, 11 апреля, Гатчина, закрытый полигон № 3 бис

Боец в бесформенном пятнистом камуфляже совершил короткий рывок и упал за небольшим навалом битого кирпича. Рядом с ним «приземлился» ручной пулемет.

Парой секунд спустя рядом рухнул второй номер, что тащил компактные жестяные коробки с коробчатыми магазинами. Этот вариант Льюиса был доработан [2] для питания из коробчатых магазинов, устанавливаемых вертикально.

Еще пауза. И к ним присоединился третий.

Затишье.

Кратковременно выглянув из-за импровизированного бруствера, один из бойцов «срисовал» обстановку и нырнул обратно. За битые кирпичи.

Небольшая возня. И боец выставляет пулемет на треноге. Мгновение. И короткая очередь из пары выстрелов улетает в наиболее опасно выглядящее окно. Потом в другое. В третье. И по новой.

А тем временем еще трое бойцов в таком же бесформенном камуфляже, пригнувшись ринулись вперед. Пока огонь на подавление не позволял противнику высунуться из окна для ответного огня. Пробежка рывком. И вот они уже у стены. Прижались. Двое взяли на прицел наиболее опасно выглядящие окна с противоположной стороны. А третий осторожно подобравшись к первому простреливаемому окну, достал гранату, открутил колпачок на длинной деревянной ручке, резко дернул за шнурок и швырнул ее внутрь.

Бах! Ухнуло внутри.

А бойцы уже продвигались ко второму окну, где по ступили по тому же сценарию. Бах! Вновь гулко раздалось в помещении. И, если бы там были стекла, они, безусловно, вылетели. Пулеметчик же уже сместился и открыл огонь на подавление по окнам противоположной стороны, поддерживая стрелков второго звена.

Третья троица тем временем, совершив такой решительный рывок, достигла первого окна. Один боец встал на колено и принял на «замок» правую ногу второго. Раз. И тот легко заскочил в окно. Спрыгнул на пол и быстрым приставным шагом сместился вбок. Мог и кувырком, но на полу было много битого кирпича и прочего твердого, острого мусора, так что кувырки на такой поверхности могли закончиться тяжелыми травмами.

Секунду спустя в окно заскочил второй боец третьей тройки. Что позволило первому сместится и взять на прицел выход из помещения в смежную комнату. А второму, уперевшись в подоконник выдернуть третьего с улицы…

Максим щелкнул секундомером и недовольно скривился. Долго. Слишком долго. Ребята все еще слишком неуверенно двигались. Хотя по слаженности и выучке могли бы дать фору любым войскам этой войны… Первой Мировой войны…

— Недурно, — вполне удовлетворенным тоном отметил стоящий рядом генерал Ренненкампф.

— Бросьте, — фыркнул Максим. — Весьма посредственный результат. Двигаются как беременные утки. — Он был крайне раздосадован. Задачи, которые перед ним поставили, скоро нужно было как-то решать, а его люди были все еще совершенно не готовы. И не только люди. Но это по его мнению. Командование же думало совсем иначе…

— Смею не согласиться с вами, — возразил генерал. — Очень недурно. У вас все так могут?

— Только штурмовые группы. Я в них отбирал всех, кто показывает лучшие результаты по полку. Самые лучшие по боевой, физической и тактической подготовке. И все равно… плохо… им бы еще годик другой позаниматься.

— Вы прекрасно понимаете, что у нас нет ни годика, ни полгодика.

— Понимаю, — мрачно кивнул Максим.

Эта война уже всех утомила и ее нужно было как-то заканчивать. Хуже того — заканчивать победой. Потому что то, как всю Европу раскорячило в текущий момент, позволяет надеяться только на ничью. А такой исход никого не устроит. Нужно было побеждать. Любой ценой. И как можно скорее, так как экономика задыхалась не только у России, но и у Франции с Великобританией. И в этой кампании ставка Верховного главнокомандующего, в отличие от 1914 и 1915 годов делала на него и его лейб-гвардии полк. Полк, всего лишь полк, который должен был решить исход войны…