Расплата за предыдущую жизнь (СИ) - Косенков Евгений Николаевич

Одним прыжком Александр достиг дверки. Ключ лежал в ящике отцова стола в кабинете. Вихрем промчался до стола, добыл ключ и открыл заветную дверцу секретера.

Дрожащими руками он вынул отцовы альбомы с марками, которые тот собирал всю свою жизнь, и обрадовано взвизгнул. Вот они деньги!

Анонс о продаже марок сработал через три часа. Позвонил коллекционер и попросил о встрече сегодня. Александр довольно улыбнулся и пригласил его к себе в квартиру.

Яков Савельевич долго рассматривал два альбома, все альбомы Александр не решил показывать сразу, и не выражал никаких эмоций. Спустя полчаса коллекционер откинулся к спинке кресла, снял очки и протёр покрасневшие глаза. На вид Якову Савельевичу было лет шестьдесят, а то и чуть больше, но развалиной он не выглядел. Наоборот, смотрелся довольно бойко.

— Ну-с, молодой человек, какая ваша цена вашим альбомам? — его маленькие глаза просверлили Александра насквозь и заставили чувствовать неуютно.

Перед приходом коллекционера Александр прошерстил интернет и знал примерную стоимость марок, находящихся в альбомах.

— Здесь не менее чем на триста тысяч долларов, — выдавил он из себя и замолчал.

— Помилуйте! — воскликнул Яков Савельевич, взмахнув рукой с очками в негодовании. — Максимум сто тысяч!

— Двести пятьдесят или я ищу другого покупателя, — уже намного твёрже произнёс Александр.

— Сто пятьдесят тысяч, думаю, за оба альбома, хорошая цена.

— Как за два? Я пока продаю только один, в котором марки стран бывшего социалистического лагеря.

Яков Савельевич закряхтел, поёрзал в кресле, потёр пальцами переносицу.

— Я вижу, что вы подготовились к нашей встрече, — голос стал полностью серьёзным, пропали нотки игривости. — Коллекция хорошая. Но не более того. Раритетов таких, чтобы ох и ах, у вас нет. Хотя, вы можете и не всё мне показывать. За эти два альбома я даю двести тысяч долларов. Вряд ли, кто ещё из настоящих коллекционеров возьмёт у вас их оптом за такую цену. А продавать по одной марке это хлопотно и долго. Я так понимаю, что деньги вам нужны сейчас?

Александр кивнул в знак согласия.

— Замечательно, — Яков Савельевич достал из своей сумочки нетбук, раскрыл его. — Двести тысяч долларов. На какой счёт вам перевести?

— У меня только кошелёк вебмани есть.

— Хорошо. Переведём на вебмани.

Продвинутый старичок произвёл несколько манипуляций на своём нетбуке.

— Номер счёта нужен, куда отправлять, — сказал коллекционер и, глядя на Александра из-под очков, скривил лицо в улыбке.

Александр молча подал бумажку, на котором были написаны цифры вебманиевского счёта.

Коллекционер кивнул, принял бумажку, лихо набил данные.

— Готово! Поздравляю, молодой человек! Вы богаты! Проверьте счёт.

Ладони мгновенно вспотели, пальцы перестали слушаться. Александр с трудом вышел на свой кошелёк. Двести тысяч долларов светились на экране. Сердце гулко ухало. В теле появилась зудящая дрожь от радости.

— Вот моя визитка. Если что-то ещё задумаете продавать из коллекции, звоните, не стесняйтесь.

Яков Савельевич пожал влажную руку Александра, усмехнулся краешком губ, и торжественно прошествовал к выходу.

Заперев дверь, Александр ещё раз и ещё раз открывал приложение и с упоением разглядывал на счету огромную сумму…

Квартиру продал и уехал в другой город. Но этот город являлся для него пересадочным пунктом. Утром на перрон вышел ничем не примечательный молодой мужчина, а вечером вернулся бравый спецназовец в камуфляже с кучей орденов на груди и «Золотой медалью» Героя России. Немного неумело он крутил колёса инвалидной коляски, но старался держать спину прямо. Капитан спецназа Александр Трензель многое повидал на своём веку, и подумаешь инвалидная коляска.

Прохожие кидали на него чаще сочувствующие взгляды, реже безразличные, а он высоко задрав голову, потихоньку катил к своему вагону.

Молодая проводница жалостливо взяла протянутый билет, сверила с документами. Опустила платформу для подъёма коляски, легко управляясь с пультом. Александру ни разу не доводилось видеть такое сооружение в поездах.

— Спасибо, красавица! — улыбнулся он во весь рот. — Вот и о нас, инвалидах, позаботились. Был бы не увечным, я бы вас на свидание пригласил. А с таким вы вряд ли пойдёте.

Девушка слегка покраснела.

— Я замужем, но вот если бы была свободна, то с удовольствием бы согласилась.

— Эх, а я уже губу раскатал, — ещё приветливей улыбнулся Александр. — Но на чай придёте? У меня тортик с собой.

Девушка улыбнулась в ответ, пропуская пассажира внутрь вагона.

— Приду. Как не уважить такого героя.

Ордена на кителе победно звякнули, а взгляд проводницы задержался на звезде Героя России.

Купе оказалось просторным. С одной стороны две полки, видно верхняя для сопровождающего, с другой — кресло. Рядом с креслом можно поставить коляску. Санузел так вообще сказка! Места много, есть где развернуться. Всё расположено удобно.

Александр умылся и посмотрел на себя в зеркало. Тёмные глаза, аккуратно подстриженные усики, чисто выбритый подбородок и боевой чуть заметный шрам от брови уходящий к виску. Его он, правда, получил ещё в детстве, когда играли на развалинах какого-то старого сооружения. Прыгнул из окна первого этажа в траву, наткнулся на арматуру. Крови было много. А вот боли он почти не почувствовал. Друзья помогли дойти до медпункта, где ему и наложили два шва.

Друзья-то прошли Афган. Точнее прошёл один, а второй там остался навсегда. Дружба с вернувшимся оттуда, не задалась. Разного они поля ягоды оказались.

И вот теперь капитан Трензель оплакивает своих друзей, с которыми воевал в горах Афганистана. Многие остались там, а он за вынос с поля боя под ураганным огнём врага, нескольких раненых, получил свою первую награду. Он скосил глаза на орден Красной Звезды и действительно всплакнул.

Через час после отбытия поезда к нему заглянула проводница и улыбнулась.

— Если чего желаете, то могу принести. Про чай я помню. Сейчас я сменилась и могу немного с вами посидеть.

— Просто принесите чай. Остальное у меня всё с собой, улыбнулся он в ответ, выставляя на стол торт, конфеты, пирожное.

Анна, так звали проводницу, сладкого съела всего маленький кусочек. Она с интересом слушала рассказы капитана, иногда что-то спрашивала.

— А после одной спецоперации меня наградили краповым беретом и краповыми сапогами. Для спецназовца — это большая честь, — вещал Александр, раскрывшей от удивления рот девушке.

Идиллию прервал старичок в пиджаке с огромным количеством наград.

— Вот вы где, Анечка! Я вас искал. Хотел поблагодарить за помощь. У нас тут герой! Как вас звать молодой человек?

— Александр, — немного смущённо подал руку Трензель.

— Капитан, а я вот войну закончил майором в спецподразделении, — сказал Тюляпин, устраиваясь по приглашению хозяина купе на его полке. — Майор в отставке Тюляпин Аркадий Иванович.

— Капитан Трензель Александр Александрович.

— Ой, а расскажите и вы, что-нибудь о войне! — попросила Анна заслуженного ветерана Великой Отечественной войны.

— Под коньячок оно бы хорошо было рассказать, — усмехнулся он, — но раз у вас нельзя этим баловаться, расскажу так. Это уже в Германии случилось. Слышали про Зееловские высоты? Так вот. Довелось мне в составе восьмой гвардейской армии генерала Чуйкова брать эти высоты. Много народу полегло. Били прямо в лоб! А у немцев там — противотанковые рвы, канал, бетонные укрепления, неимоверное количество пушек и танков, огромное количество пехоты. А Жуков нам не выделил даже танков. Пушкарей и то немного, чтобы значит, они вели дуэль артиллерийскую. Всё вокруг гудит, свистит, взрывается, кажется, что сейчас следующая пуля или снаряд твои. Страшно. А мы лезем вперёд. Сапёры только наведут переправу через канал, а её тут же немецкие пушки уничтожают. Только наведут и опять надо делать. Мои ребята проскочили ещё по первой переправе и оказались нос к носу с немцами. Сначала перестреливались, а потом в рукопашную пошли. Гимнастёрку от крови хоть выжимай. Вот орден Красной звезды за тот бой получил. Одного фрица голыми руками задушил.