— Короче, — перебил я. — Вы кто такой вообще? Второй раз за день играть в загадки — увольте.
Мужик вздохнул:
— А ведь мы уже знакомились. Ладно. Моя фамилия Пустынников. И я личный легавый его Сиятельства Верховного Канцлера Империи и Великого Князя Болотникова. Вот только не нужно в меня стрелять, Саша. Я же в тебя не стреляю? Тише. Тише. Спокойнее. Нам нужно поговорить. Пора тебе узнать кое-что о себе.
Я смотрел на него, удерживая руку на обрезанном прикладе дробовика на бедре. Он смотрел на меня. У него два автоматических пистолета под мышками, бронежилет на груди, нож в ботинке. Все как обычно. К пистолетам не тянется и не собирается.
Ну-ну. Легавый и волкодав, значит…
Ладно. Я чувствовал, что он тут действительно один. Хорошо. Значит можно поговорить.
— Пойдемте, — бросил я. — К столу. Там у меня кофе стынет.
Мы прошли в кафе, к мой чашке всё так же одиноко стоявшей посреди стола.
Официанточка из кафе проводила меня пылающим от восторга взором.
— Я знаю кто ты, — произнес Пустынников, когда мы сели по разные стороны стола.
Кофе мой давно и безнадежно остыл. Попросить повторить, или мне и ту выпить спокойно не дадут?
— И кто же я? — ровно произнес я, отодвигая остывшую чашку.
— Ну, да, — кивнул, Пустынников. — Наша проблема ровно в том, что ты этого не знаешь.
Пустынников ловко, как фокусник выбросил в ладонь из рукава шинели бутылочку. Фиал на один глоток. Ничего себе. Это у него там браслеты с фиалами на запястьях, что ли? Ловко. Надо перенять.
— Что это? — угрюмо произнес я, когда он с легким стуком поставил фиал передо мной.
— Это… твоя память, — мягко произнес Пустынников.
— Память? — усмехнулся я, а потом у меня мурашки пробежали по спине.
Ведь точно. Определённые пробелы в моей памяти были. А раз есть пробелы — есть и способ от них избавиться.
И Пустынников подтвердил мою догадку:
— Здесь — те драгоценные часы твоей жизни, что сейчас заперты одним очень мощным и устойчивым заклинанием. Это воспоминания, которые изменят твоё представление о себе. То важное, чего тебе не хватает, тот кусочек пазла, который не дает тебе успокоиться, жжет изнутри. Загадка, а что же тогда было, какова твоя роль? Ведь есть такое, да?
Он оценил мою реакцию. Пару секунд я думал, что бы ответить, а затем всё-таки выдавил из себя:
— И чего хотите взамен?
— Я просто отдаю его тебе. Сам решай, что с ним сделать.
Что? Опять пить? Да вы смеетесь. Я же так сопьюсь скоро…
Но всё, что он сейчас сказал, было чистейшей правдой. Так я и чувствовал. Я хотел знать, и давно. И с этим «давно» нужно было что-то решать.
И интуиция сейчас не врала — этот человек не желал мне зла. По крайней мере, прямо сейчас не желал. Он мне весьма жирный подгон организовал. Знать бы ещё, зачем…
Пустынников встал из-за стола, оставив фиал передо мной, дружески хлопнул меня по плечу, проходя мимо:
— Дай мне знать, когда будешь готов переговорить. Я снял номер в здешнем «Англетере».
И ушел, оставив меня, наконец, одного.
Я все-таки заказал себе ещё кофе, и, не чувствуя вкуса, выпил его, глядя на бутылочку с неизвестной жидкостью внутри. Антидот для моей памяти, если верить легавому Болотниковых, а с чего мне ему верить? Но моя фамильная способность клялась на крови, что всё, что он сказал, правда, и он действительно хотел исцеления моей памяти.
Как будто я сам этого не хотел.
И я знаю, что ещё пожалею об этом.
Я сгреб бутылочку с эликсиром и поднялся из-за стола, чтобы найти место, где смогу выпить его в одиночестве, без посторонних.
Глава 87
Долг мести
Мне нужно уединиться, понял я. Во Фламберге, когда вернёмся, будет уже не до этого. В доме графа ничего подобного я отыскать не смогу. В отель мне не хотелось, там Пустынников, он сам сказал. Я туда сунусь только в трезвом уме и полной памяти, не раньше. Ну вот куда мне податься в этом городишке?
Решение нашлось довольно быстро буквально по-соседству.
Таким местом оказался местный публичный дом, где за одну имперку я мог снять комнату на час с любыми законными целями, если верить рекламе на фасаде. Уж не знаю, как Степан Иванович терпит такое заведение в своём сравнительно приличном рабочем городишке. Не иначе, как какие-нибудь сложные договорённости с властительным «речным» графом Черепановым — уж точно виднелся почерк его теневого бизнеса.
Была бы моя воля — разогнал бы всё к хренам. И ведь разгоню когда-нибудь, но сейчас — так и быть, заведение пришлось очень кстати.
С другой стороны, и употребление эликсиров в пределах Империи уже полгода как незаконно, но я ведь никому и не скажу, чем собираюсь там заниматься.
Я вошел в холл, ожидая напора какой-то варварской роскоши, но ничего подобного. Скудненько и бедненько. Как в провинциальной гостинице. Вон даже типовой консьерж уныло склонился над газетой за своей стойкой.
— Мне нужен номер на пару часов, — произнес я остановившись у стойки.
— Выбирай девку, она отведет в номер, — произнес консьерж, не отрывая глаз от газетной колонки.
Ух ты, а девок-то я и не заметил. Вон, сидят на скамейке вдоль стенки. И прямо скажу, смотреть там было не на что. Чистенько, но бедненько, скажу так. Явно не в настроении, и слишком недокормленные.
— Обойдусь, — буркнул я.
— За выдумками всякими — это в порт. А тут — не положено, — отозвался консьерж все также глядя в газету. — Приличное заведение.
— А реклама на фасаде, значит врет?
— Конечно, — меланхолично отозвался консьерж. — Не один, а десятка. Деньги вперед, белье и девка в комплекте. Хотите — спите, хотите — бейте, — бросил мне консьерж. — Через час доплата, либо на выход.
— Понятно, — произнес я, озирая унылых девиц на скамье, искоса подглядывающих на меня.
Поспать, может, и придется, после двух эликсиров подряд. Но соседи мне при этом совсем ни к чему.
— Проблема выбора? — консьерж, наконец, поднял на меня сонные глаза. — Вон, берите ту, что справа, голубоглазую. Чистейших данайских кровей между прочим, не абы что. Свежайшая, только сегодня прибыла. Никаких стыдных болезней. Вы у неё будете первый. Эй! Не рыдать мне тут! Живо проводи клиента в номера — и отрабатывать! Вот нагонят дикарей на мою голову. Иди работать, девка! Ключ на полке.
Молча рыдающая беловолосая голубоглазая девчонка поднялась с лавки, решительно вытерла слезы, оттолкнула утешающие руки соседок, зло зыркнула в мою сторону, забрала ключи и повела меня вверх по лестнице.
Ха! К такой только спиной повернись, пилкой для ногтей сразу зарежет. Блин. А консьерж-то каков, продажник. Навязал-таки мне девчонку. Ну, я здесь не за тем, подумалось мне. Нужно будет как-то от нее отвязаться…
Мой номер оказался в конце коридора на втором этаже. Девица отперла двери, и мы вошли. Я, встав посредине номера огляделся. Кровать есть, есть где сесть. Сгодится.
Девчонка стояла у кровати, ломая пальцы. Так. Что же с ней делать?
— Ты как тут оказалась? — спросил я, проходя к окну.
— Продали, — прошептала она.
— Кто продал? — нахмурился я.
— Родственники, — прошептала она.
— Хрена се у тебя родственники, — покачал я головой. Я про такое слышал, да. Бывает такое у данайцев. Сбывают неудобных людей в Империю в услужение, или еще куда.
— Пожалели меня, — проговорила злая девчонка. — Остальных убили. Я им всем отомщу. Я могу.
Ишь какая мстительная. Глаза аж сверкают Верю, что может. Если доживет.
— Как зовут?
— Меня? Тисифона.
— Иди-ка ты лучше погуляй, Тисифона. Ты мне здесь не понадобишься.
Девчонка злобно оскалилась:
— Неужто недостойна буду? Или вы моей нетронутости опасаетесь?
Вот блин. Похоже, огребу я с нею проблем.
Я смотрел на неё и думал. И ведь явно — «в беде». Блин. Нда. Придется мне с нею что-то решать, а то не отвяжется.
В общем, похоже я никак не смогу отказать себе в удовольствии помочь девушке в беде.
