Один я остался без силы 3 (СИ) - Орлов Сергей

Семенов обвёл взглядом присутствующих, его глаза сверкали стальной решимостью.

— Мы не можем рассчитывать на помощь, поэтому будем действовать самостоятельно. Всем выжившим необходимо собраться в центре крепости. Ратуша — самое укреплённое здание во всём Бастионе. Его подвалы способны выдержать длительную осаду.

— А как же гражданские вне крепости? — спросил один из офицеров.

— Мы не можем им помочь, — жёстко ответил Семенов. — Наша задача — спасти тех, кого ещё можно спасти. Начинайте эвакуацию к Ратуше. У нас мало времени.

Спустя сорок минут просторный зал Ратуши напоминал военный госпиталь. На полу, прямо на наспех расстеленных одеялах, лежали раненые. Медики сновали между ними, перевязывая, вводя обезболивающее, утешая. В воздухе висел тяжёлый запах крови, антисептиков и страха.

Едва мы с Валуном переступили порог Ратуши, как к нам метнулась Краснова. Её медицинский халат был забрызган кровью, но на лице отразилось такое облегчение, что на миг показалось, будто всё это кошмарный сон.

— Слава богу! — выдохнула она, порывисто обнимая сначала меня, а затем Валуна. — Я слышала о боях у стен… думала… — её голос дрогнул, но она взяла себя в руки. — Вы целы?

— Более-менее, — коротко ответил Валун, морщась от боли в перебинтованной руке.

— Нолмально, — добавил я, хотя чувствовал, как усталость сковывает каждую клеточку тела.

Краснова бросила быстрый взгляд на Валуна:

— Дай посмотрю твою руку.

— Потом, — отмахнулся здоровяк. — Тут полно тех, кому нужна помощь сильнее.

Краснова колебалась мгновение, после чего кивнула:

— Хорошо. Но если станет хуже…

— Знаю-знаю, — почти улыбнулся Валун.

— Мне нужно обратно к раненым, — сказала она, бросив еще один взгляд на нас. — Будьте осторожны.

С этими словами она стремительно вернулась к группе врачей, склонившихся над тяжелоранёными. Даже с расстояния было видно, как уверенно она действует — отдаёт чёткие указания, помогает медсёстрам, ловко накладывает швы. И когда она успела стать не только психологом, но и полевым медиком? Похоже, не один я ускоренно развиваюсь.

Я стоял у окна, наблюдая, как последние группы выживших пробираются к Ратуше. Валун расположился рядом, заново перебинтовывая свои раны. Его лицо было мрачным, но спокойным.

Генерал Семенов руководил обороной из импровизированного командного центра в углу зала. Карты, рации, постоянный поток офицеров — он преображал хаос в подобие порядка, цепляясь за каждую возможность продержаться дольше.

— Баррикады на главной улице? — спрашивал он связиста.

— Готовы, товарищ генерал.

— Огневые позиции?

— Расставлены согласно плану.

— Эвакуация Торгового квартала?

— Почти завершена.

Краем глаза заметил, как в зал вошёл Макеев. Он двигался с видимым усилием, но его взгляд был острым и сосредоточенным. Заметив меня, он слегка кивнул, давая понять, что в курсе моего участия в сегодняшнем побоище.

Внезапно здание содрогнулось. Снаружи раздался пронзительный вой сирены, заставивший всех в зале замереть. Второй раз за день сигнал «полная боевая тревога» разнёсся по всему Бастиону.

— Боже мой, началось, — прошептал кто-то рядом.

— Вторая волна, — подтвердил другой голос.

Генерал Семенов немедленно отреагировал:

— Всем занять оборонительные позиции! Гражданских — в подвалы! Бойцы — по местам!

В этот момент в зал вбежал запыхавшийся связист, его лицо было бледным от ужаса:

— Генерал! Тревожное сообщение из Дома Юных Суперов! Они не могут эвакуироваться! Монстры отрезали все пути к центру! Там около тридцати детей и десяток сотрудников!

— Почему они до сих пор там? — рявкнул Семенов.

— Под зданием есть бункер, — объяснил связист. — Когда началась атака, они не успели эвакуироваться и укрылись там. Сейчас связь прервалась, но последнее сообщение было о том, что монстры пытаются прорваться внутрь.

В голове пронеслись образы: Кирюша с его вечным «буууум», Глеб с умным взглядом и даже говнюк Алёша — все они были просто детьми, брошенными в эпицентре кошмара.

— Я отплавлюсь туда, — решительно заявил я, поднимаясь на ноги. — Нуна слочная спасательная опелация.

К моему удивлению, Валун тут же встал рядом, несмотря на свои раны. Кровь запеклась на его плечах, но взгляд оставался твёрдым.

— Я с тобой, — просто сказал он, и в этих двух словах было больше уверенности, чем в длинных речах.

Генерал Герасимов посмотрел на нас с сомнением. В его глазах читалась усталость человека, который уже принял слишком много тяжёлых решений за один день.

— Ваше Высочество, это форменное самоубийство. Даже для Супера с вашими способностями, — он покачал головой, обводя рукой потрёпанную линию обороны вокруг Ратуши. — А если мы начнем разделяться, то битва точно будет проиграна.

— И что тепель? — мрачно произнес я, чувствуя, как внутри закипает ярость. — Блосать детей на ластелзание монстлам?

Мой голос, пусть и детский, прозвучал так резко, что бойцы вокруг замолчали. В наступившей тишине стал слышен недовольный шёпот:

— Как это вы не эвакуировали детей?

— Как вы это допустили⁈

— Надо срочно их вытаскивать!

Недовольство волной прокатилось по защитникам. Даже измученные бойцы, покрытые кровью и пылью, выпрямились. Одно дело — бросить уже разрушенные стены, и совсем другое — оставить детей на произвол судьбы.

Герасимов устало помассировал виски. Глубокие тени залегли под его глазами, а на лбу пролегла глубокая морщина.

— У меня нет людей, чтобы отправлять их на эту бойню, — хрипло произнёс он. — Сильных Суперов осталось всего ничего, остальные или ранены, или погибли. Мы не можем одновременно послать эвакуационную группу и защитить Ратушу. Нам нельзя разделяться.

Я побарабанил маленькими пальчиками по стене, мысли вихрем закрутились в голове. Затем одним прыжком оказался на столе у Герасимова, нависая над картой города.

— Веть мона поступить несколько иначе, — произнёс я, указывая на маршрут через карту. — Отплавь глуппу из двух-тлех бойцов, котолые быстло плолвутся к Дому Юных Супелов и пливедут детей сюда. Там много людей и не нужно — максимум пала человек.

— Я пойду! — сходу сказал Валун.

— И я тоже… — выступил вперед «Красавчик». — Моя скорость там очень пригодится.

Дальше из толпы начали выходить другие Суперы — обожжённые, окровавленные, но готовые идти на новый бой. Я оценивающе осмотрел их. Большинство были слишком слабы или истощены, чтобы оказать существенную помощь. Максимум, на что они будут способны — это геройски погибнуть под давлением десятков монстров.

И тут меня осенило. Я вспомнил, что в подвале Ратуши сидит боец, который когда-то считался одним из сильнейших Суперов Империи.

Я перевел взгляд на стоявшего в первом ряду Макеева. Его лицо было измождённым, форма порвана и покрыта кровью, но взгляд оставался твёрдым.

— Полковник, — обратился я к нему. — У нас есть ещё один лесурс, о котором все забыли. Лев Саплыкин. Он был одним из сильнейших Суперов Имперли.

Макеев замер, недоверчиво глядя на меня:

— Вы забываете, кто на самом деле контролирует его тело.

— Нет, поковник, — твёрдо ответил я. — Я поговолил с настоящим Саплыкиным. Он велнул контлоль над своим телом. Защитник запелт в темнице его лазума.

Это заявление вызвало настоящий переполох среди присутствующих. Лицо Семенова искозилось от недоверия и гнева:

— Что значит «поговорил»? Вы посещали тюрьму?

Я вздохнул. Сейчас не время для секретов.

— Да, генелал. Я побывал в сознании Саплыкина и помог ему велнуть контлоль над телом. Его «защитник» больше не плетставляет угрозы. По клайней меле, пока…

— Это безумие! — воскликнул один из офицеров. — Как можно доверять человеку, который убил собственный отряд?

— Потому что это был не он, — ответил я твёрдо. — А сейчас нам нужен каждый сильный боец. Каждый! Даже если это бывший плесупник.