Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

— Её дар не должен раскрыться. Ты нейтрализуешь его.

— Одна я не справлюсь.

— Знаю. Пришлю подручных завтра к полуночи.

— Да, магистр.

Связь прервалась. Интерьер в зазеркалье вернулся в первоначальный вид, пейзаж на картине вновь наполнился красками. Мачеха опустилась в кресло, дрожащими руками взяла со столика массивный графин из тёмного хрусталя, плеснула себе в рюмку оттуда, выпила залпом.

Сцена закончилась.

— Ну, вот примерно так, — сказал я. — Теперь будет сцена, когда Мелисса провожает отца в столицу, на городском вокзале. Мачеха там тоже присутствует. А следом появляется «ниндзя», так что актёра можно приглашать в понедельник утром, я думаю. И надо ещё прикинуть, как быть с массовкой. Ну, с пассажирами на перроне…

— Сколько их будет? — тут же уточнила Сон-Хи.

— Пока не могу сказать. Может, если статист не участвует в эпизоде, а торчит где-то на заднем плане, машина его сама нарисует? Надо проверить.

— Долго придётся ждать? Когда будет ясность?

— Ну, мы же договорились, — сказал я, — что сцену с отцом напишу сегодня. Там будут и пассажиры-статисты. К вечеру вопрос проясним, надеюсь.

— А на сегодня съёмки закончены? — спросила графиня. — Я больше не нужна?

— На сегодня всё, — подтвердил я. — Благодарю за работу, вы снова были на высоте.

Джеф выключил машину, и мы все вместе перешли в офис. Графиня свернула в комнату к Джессике, где оставила свою сумочку. Я тоже заглянул к ним через порог, спросил у нашей новоиспечённой делопроизводительницы:

— Ну, как дела? Вошла в колею?

— Стараюсь, — вздохнула Джессика. — С переменным успехом…

Стол её был завален бумагами. Присутствовал также толстенный справочник, способный нагнать тоску одним своим видом. А для полного счастья рядом приткнулась пишущая машинка.

— Дмитрий, ты извини, — продолжила Джессика, — но я, наверное, не смогу отредактировать твой сценарий. Просто не хватит времени, зашиваюсь тут совершенно. Все эти договоры и прочее — надо вникать в детали, сверяться… Сон-Хи достала мне образцы со студии, типовые, но всё равно…

— Не волнуйся, — сказал я. — Когда я тебе это предлагал, мы ещё не занялись фильмом, а теперь-то, конечно, у тебя своих забот — выше головы. Работай спокойно, а с редактурой я разберусь. Найду, например, какого-нибудь студента-филолога, носителя языка.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказала графиня. — Невольно подслушала разговор. И, если желаете, могу редактуру взять на себя. Я, конечно, не англичанка, но язык осваивала ещё с дошкольного возраста. Практически одновременно с русским литературным.

— У вас, — заметила Джессика, — классическое британское произношение. Я сначала даже решила, что вы британка, пока вы не назвали свою фамилию.

— У меня была гувернантка из Оксфорда. В этом смысле мне повезло.

— Буду только рад, если вы возьмётесь, — сказал я. — Не знаю, правда, устроит ли вас оплата. У меня на это отложена сотня долларов.

— Учитывая контекст, — сказала графиня, — сумма меня устроит. Тем более что задача достаточно интересная. Заодно оформлю свои реплики так, как я их произносила. У вас тут найдётся для меня место?

Джессика указала ей на соседний стол, пояснив:

— Я в комнате одна. Розанна сидит с Сон-Хи, у них телефон там.

— Благодарю. У мисс Квон я тоже сейчас спрошу, не будет ли она против моего присутствия здесь.

Графиня пошла к Сон-Хи, а я вновь сел за сценарий.

В том, что касается диалогов, сцена на перроне была несложной. Обиженная Мелисса по большей части молчала, а говорила мачеха. Эпизод мы могли бы вообще-то снять и возле особняка, избежав массовки, но на вокзале было удобнее и логичнее ввести в сюжет парня, которому досталась роль «ниндзя». Кроме того, я хотел сделать ставку именно на размах и масштаб картины, чтобы зрителя впечатляли даже те эпизоды, где отсутствует экшн. Вокзал для этого подходил на порядок лучше, чем тихая улочка в богатом квартале.

Теперь меня волновало, удастся ли показать толпу убедительно. А ещё становился крайне актуальным вопрос, который я долго откладывал на потом. Как быть со статичным ракурсом? В закрытых локациях неподвижная камера воспринималась ещё так-сяк, но при натурных (псевдонатурных в нашем случае) съёмках она уже становилась проблемой и очень сильно ограничивала возможности.

В общем, предстояли большие эксперименты.

Дописав эпизод, я показал его своей новой редакторше, чтобы та проверила стиль. Абзацы, где я описывал обстановку и действия персонажей, графиня трогать не стала — формулировки там были максимально простые и лаконичные, без художественных красот. А вот в прямой речи сделала несколько мелких правок. Реплики стали ярче и выразительнее.

Я нашёл Джефа, отвлёк его от заигрываний с Розанной, и мы с ним отправились в павильон. Ориентируясь на пометки графини, я сразу подкорректировал на компьютере стиль в предыдущих сценах, чтобы не отвлекаться на это позже. На отснятый материал эти правки уже никак не влияли. Я их делал на случай, если в дальнейшем придётся кому-нибудь предъявлять бумажный сценарий, полную распечатку.

Пора было переходить к главному.

Я ввёл с клавиатуры несколько новых фраз.

И на стеклянном экране появился вокзал.

Пожалуй, только теперь я оценил возможности машины по-настоящему, в полной мере. Да, в тексте я постарался кратко обрисовать дизайн механизмов, архитектуру зданий и стиль одежды людей, оказавшихся на вокзале. Но это были общие рамки, а вот конкретику дорисовывало устройство, сконструированное Джефом и усиленное не то погодным феноменом, не то магией здешних мест.

На экране возник панорамный вид — вокзал с высоты, чуть сбоку. Именно такой ракурс я прописал в сценарии. В кадре оказались два пассажирских поезда, один из которых вползал на станцию, а другой готовился отправляться. Вокзальное здание было на дальнем плане — стеклянный купол в ажурной стальной оплётке, поблёскивающий на солнце. Пестрел перрон, заполненный пассажирами. На таком расстоянии лица были неразличимы, а толпа в целом смотрелась реалистично.

Теперь всё зависело от того, сработает ли задуманный трюк.

Раз уж рычажка на машине не было, я решил добиться нужного мне эффекта с помощью текстовых описаний. Напечатал: «Ракурс начинает смещаться, словно мы смотрим в видоискатель камеры, которая плавно движется на операторском кране — вправо и вниз, по широкой нисходящей дуге. Камера приближается к паровозу, огибает его, показав крупным планом спереди, и движется над перроном вдоль поезда, мимо случайных пассажиров-статистов. Так она добирается до третьего вагона и останавливается, взяв в кадр Мелиссу, её отца и мачеху, которые стоят на перроне».

И трюк сработал.

Воображаемая кинокамера совершала соответствующий манёвр внутри трёхмерной картинки, размашисто и красиво. Облетела паровоз по дуге, и тот предстал перед нами в самом выгодном ракурсе. Его цилиндрический продолговатый корпус был обхвачен несколькими широкими кольцами, которые серебристо мерцали, усиливая паровую машину магией. Белый пар поднимался из-под колёс.

Я облегчённо выдохнул.

А затем стал прикидывать, сколько вспомогательных описаний потребуется, чтобы сделать все сцены максимально эффектными. Выходило, что работы предстоит куча. Ведь практически каждую отснятую сцену требовалось дополнить пометками, имитирующими движение камеры.

Зато этот метод сулил роскошнейшую картинку.

И пренебречь им было бы просто глупо.

Вопрос был — управлюсь ли я один? С одной стороны, мне хотелось лично выстроить фильм, как я его видел в воображении. С другой — я рисковал увязнуть в этой работе, переоценив свои силы. В настоящих-то кинофильмах кроме постановщика есть ещё оператор, обеспечивающий нужные ракурсы, но у нас ситуация специфическая…

Эту проблему я решил обсудить с Сон-Хи.

А ещё у меня теперь был ответ на другой насущный вопрос.

Глава 11

Я пересмотрел отснятый отрывок. На этот раз меня интересовала публика, заполнившая перрон. Камера скользила вдоль поезда (точнее, машина имитировала это скольжение), а я вглядывался в лица статистов.