Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

— Наблюдайте за появлением вашего персонажа и представляйте в кадре себя. Ощущение будет странное, как сон наяву, но так и должно быть.

Она кивнула и посмотрела на стеклянный экран. Я запустил сцену с того момента, когда Мелисса ещё читала письмо. А затем появилась мачеха, уже с индивидуальными чертами графини.

Её походка наполнилась хищной грацией. Во всём её облике теперь было что-то гипнотически-чувственное, но с примесью яда. Она покачивала упругими бёдрами, обтянутыми тонкой материей.

Жест, адресованный почтальону, получился отточенно-лаконичным и передал презрение ярче, чем любые слова. А во взгляде, обращённом к Мелиссе, читалась давняя неприязнь, помноженная на раздражение.

Кадр застыл.

Графиня моргнула, словно проснувшись, и проговорила:

— Да, ощущение интересное. Внутри миража…

— Выход был эффектен, — сказал я. — Теперь давайте подумаем, как снимать вас обеих сразу. Просто сядете рядом и будете по очереди зачитывать реплики? Нет, это не то…

— Нам лучше стоять, — сказала графиня. — Это более соответствует происходящему в кадре. Можно взглянуть на текст?

— Да, пожалуйста.

Я протянул ей лист и сказал Розанне:

— Ты тоже подходи, ознакомься. И сразу оговорюсь — полная дословность необязательна, в диалоге можно немного импровизировать. Если на ум приходят более живые формулировки, можете их использовать. Главное, чтобы смысл диалога при этом не исказился. А если у вас вопросы именно к содержанию, то задавайте их сразу.

Розанна шагнула ближе, опасливо косясь на графиню, и та сказала ей снисходительно:

— Не пугайтесь, юная мисс, я вас не укушу. Оставим подобные эскапады нашим экранным версиям.

Некоторое время они внимательно вчитывались, затем графиня заметила:

— К содержанию нет вопросов, а вот стилистику в диалогах не мешало бы чуть подправить. Явных ошибок нет, но всё-таки чувствуется, что писал не носитель английского языка.

— Собираюсь показать текст редактору, — сказал я. — А пока — вот в таком режиме. Ну что, начнём?

Мы убрали стул, и Розанна с графиней встали перед объективом фотоаппарата, работающего с растянутой выдержкой. Я сел к терминалу и запустил повторное воспроизведение сцены.

На стеклянном экране мачеха повернулась к Мелиссе. А в павильоне мы услышали властный голос графини:

— Ну, и что тебе пишет твой ухажёр? Или будешь мне врать, что почта — от троюродной тётушки из деревни?

— Это вас не касается, — пролепетала Розанна.

— Правда? А ну-ка…

Мачеха на экране вырвала у падчерицы письмо.

— Нет! — вскрикнула Розанна. — Отдайте, это моё!

Но мачеха отмахнулась. Голос графини звучал с издёвкой:

— Итак, читаем: «Вынужден с прискорбием сообщить — обстоятельства сильнее меня, они непреодолимы. Мы не можем быть вместе, сама судьба этому препятствует…» И далее в том же духе…

Как и персонаж на экране, графиня сейчас стояла с листом в руках. Они с Розанной уже не выглядели спящими наяву — тот эффект, очевидно, сопровождал лишь первую проекцию на экран. Сейчас они обе напоминали скорее театральных актрис во время спектакля, хоть и без декораций.

— Ты наивна до отвращения, — продолжала мачеха голосом графини. — На твоих гувернанток с учителями потратили кучу денег, но ты так и не научилась думать. Всерьёз рассчитывала, что он тебя возьмёт замуж? Это была бы первостатейная шутка. Он — высший аристократ, а ты — всего лишь дочь нувориша…

На несколько секунд их разговор прервался — стальная птица взлетела, и они обернулись, проводив её взглядами. А затем Мелисса проговорила, всхлипнув:

— Но если мой отец — всего-навсего «нувориш», то зачем вы сами за него вышли?

— Не смей дерзить! К огромному сожалению, отец тебе во всём потакает, и это дурно сказывается на твоём поведении. Он, к примеру, зачем-то пообещал взять тебя в столицу, на эту глупую выставку…

— И вовсе она не глупая! Там покажут самые современные механизмы…

— … которые совершенно не должны волновать благовоспитанную юную барышню. Повторяю — он слишком тебя разбаловал. Пора это прекращать. В столицу ты, разумеется, не поедешь, с твоим отцом я поговорю.

— Но это несправедливо!

— Зато полезно для твоего воспитания, — отрезала мачеха. — Останешься дома. Я присмотрю за тем, чтобы ты не забивала себе голову глупостями.

— Мой папа вас не послушает!

— Полагаешь? Даже после того, как я покажу ему эти эпистолярные экзерсисы? И расскажу, как ты его позоришь?

— Вы всё перевираете! Я не думала, что с бароном так выйдет…

— Да, ты не думала. Вот об этом я и твержу. Разговор окончен.

Мачеха развернулась на каблуках и вышла с террасы, забрав письмо. Мелисса осталась, давясь слезами.

Стоп-кадр.

Розанна вытерла глаза кулачком и, обиженно посмотрев на графиню, отошла от неё на пару шагов. Сама же графиня села на стул, закинула ногу на ногу и стала обмахиваться бумажным листом, как будто ей стало жарко в выстуженном съёмочном помещении.

— Да уж… — Джеф почесал в затылке. — По поводу содержания промолчу, там сплошные сопли…

— Спасибо, что подбодрил, приятель, — сказал я.

— … но вот актрисы — высший класс! Если так и дальше пойдёт, то мы и на «Оскара» замахнёмся…

— Не забегай вперёд. Работы ещё — вагон и маленькая тележка. А что до «соплей»… По сути, мы снимаем здесь сказку. Некоторая гротескность не повредит, по-моему, если не перебарщивать. Люди придут в кино за красивым зрелищем, за яркой историей. И драма тут тоже имеет оттенок фэнтези, если можно так выразиться.

— А мне эмоциональность понравилась, — сказала Сон-Хи. — Она мне не показалась утрированной. Я не люблю, когда всё совсем уж реалистично. Не знаю, правда, что скажут критики по итогам…

— О да, — кивнула графиня, — меня этот вопрос тоже занимает изрядно. Особенно в том случае, если фильм дойдёт до Империи.

— Давайте не будем зацикливаться на критиках, — сказал я, — а будем просто снимать кино. И, кстати, графиня, благодарю за сегодняшнюю работу. У вас-то как раз актёрский багаж серьёзный. Рассчитываю, что он сбалансирует наш фэнтезийный задор. Чтобы получилось без перегиба.

— Учту ваше пожелание, господин Свиридов. Но всё же хотелось бы целиком прочитать сценарий, как я и говорила вчера.

— Тут у нас загвоздка, — признался я. — В законченном виде он пока что не существует. Есть только литературная основа, рукопись романа на русском. Я её адаптирую по ходу работы — другого выхода нет, мы слишком неожиданно стартовали.

— Что ж, если так, сгодится и рукопись. Но я вам крайне рекомендую иметь под рукой хотя бы синопсис — на случай, если подробностями проекта заинтересуется кто-то, чьим мнением нельзя пренебречь.

— Благодарю за совет. И если вы сейчас не опаздываете, то подождите, пожалуйста, в офисе. Через час-другой снимем вашу сольную сцену.

Все направились к выходу. Слегка приотстав, Сон-Хи деликатно тронула меня за рукав и сказала вполголоса:

— Роль Розанны придётся озвучивать кому-то другому. Играет она прекрасно, но вот акцент слышен слишком явственно.

— Да, я тоже сейчас об этом подумал. Надеюсь, она не сильно расстроится.

— Я с ней попозже поговорю.

Мы вышли из павильона. Работать с черновиком сценария я собирался в офисе, там было комфортнее. И вообще, мне думалось лучше, если я писал от руки, а не стучал по клавишам. Тем более что по-английски я печатал раздражающе медленно.

Поэтому, взяв бумагу, я сел в одной из офисных комнат и приступил к работе. Собственно, эпизод, который я оформлял, был не очень длинный, но требовалось продумать, как лучше соотнести его с последующим сюжетом и подобрать формулировки поярче.

Зашла Розанна, полюбопытствовала, когда будет сцена, где она вновь появится на экране. Я заверил, что скоро. Затем ко мне в комнату, нерешительно постучав, заглянул паренёк европейской внешности и спросил, где найти мисс Квон. Лицо его показалось мне почему-то знакомым. Но лишь когда он ушёл, я сообразил, что именно этот парень летал на птице в отснятой сцене.