Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Так вы же его лучше меня знаете, – ответил я.

– Хочу твоё мнение услышать, – проговорил Ширяй.

– Хороший мальчик, симпатичный, учится прилично, – пожал я плечами. – Но это все и так знают.

– Ты скажи, что ты лично о нём думаешь, а не то, что и так известно.

– За глаза не привык о людях говорить, – пожал я плечами, – но скажу то, что уже говорил ему, и смогу повторить в лицо. От своих слов не откажусь.

– Смотрите, какие мы правильные, понятия о жизни имеем, кодекс чести. Ну‑ну, говори уже.

– Да подленький он. Слабых обижает, к сильным льнёт. Порядочным не могу его назвать. Сужу исключительно по личному опыту.

Собственно, все эти качества вполне соответствовали и самому Ширяю, так что в его глазах такая характеристика скорее была положительной рекомендацией, чем критикой.

– Понятно всё, – кивнул он. – Ладно, ступай. Всё мы порешали, больше вопросов не имею. В понедельник отдашь бумаги.

– Собственно, насколько я понимаю, ради этого вы меня и приглашали на вечеринку?

Он не ответил.

– Ну а раз все вопросы мы уже закрыли, и именинница не горит желанием видеть меня на своём празднике, я, пожалуй, откланяюсь.

– Может, так и лучше будет, – кивнул Ширяй. – Нечего гусей дразнить. Соображаешь. Ладно, ступай, Сергей Краснов. Подумаю, что с тобой делать.

Я кивнул и молча вышел. Прошагал по мягкому ковру, тянущемуся по коридору и дошёл до своей комнаты. Дверь оставалась приоткрытой. Если бы её захлопнули, вышло бы в точности как у Зощенко, потому что голому человеку ключ деть было совершенно некуда, да и некогда. Покидал я свой номер в спешке.

Я толкнул дверь, шагнул через порог и снова увидел Ангелину. Она стояла у окна, скрестив руки на груди. Я усмехнулся и сел в кресло, закинул ногу на ногу.

*Я ждал это время, и вот это время пришло*

*Те, кто молчал перестали молчать

Те, кому нечего ждать, садятся в седло

Их не догнать, уже не догнать*

Кажется, пришло время поговорить.

– Вид из окна мне тоже нравится, – сказал я.

– Что ты ко мне прицепился, пугало? – тихо проговорила она.

– Так вроде ты сама поощряла мои устремления и надежды, направленные на близость к тебе.

Она снова притопнула ножкой. Раньше я такого не видел.

– Какая близость, шут гороховый? – с досадой произнесла она и повернулась ко мне лицом. – Ты же ненормальный! Прилепился ко мне со своей дурацкой любовью. Как тебе вообще в голову могло прийти, что я, самая успешная, самая красивая девушка в школе, вдруг смогу клюнуть на такого дрыща, задрота и ботана, как ты? Это ж надо быть полным невменько, чтобы представить, что это возможно.

– Я вроде не навязывался, – пожал я плечами. – Разве не ты сама писала мне эти сообщения? И приглашала меня вроде ты тоже сама.

– Ну, это говорит лишь о том, что ты полный идиот, раз принял это приглашение. Неужели ты не понимаешь, что нужен был только для того, чтобы над тобой смеяться, потешаться и глумиться? Мы всей школой угорали, когда я читала те письма, которые ты мне писал. В голос орали. А потом отдельно всё это обсуждали с Мэтом и тоже смеялись. Неужели ты не чувствовал, что тебя держат за болвана, за дурачка?

– Эх, Ангелина, Ангелина, – покачал я головой, – ты только что в очередной раз разбила мне сердце.

– Да ты достал уже со своим сердцем! – прикрикнула она. – И почему ты только не сдох, когда нажрался своих таблеток!

– И то верно, – пожал я плечами. – Слушай, да ладно, Ангелина, не злись. Слыхала же, стерпится – слюбится. Дедушке твоему я понравился.

– Чего? Да ты идиот! Ты действительно идиот. Ты не понимаешь, что понравиться дедушке – это всё равно, что продать свою душу и подписать контракт кровью.

– Ой да ладно, не преувеличивай.

Она замычала, а потом прошипела:

– Как же я тебя ненавижу. Ещё завтра тебя терпеть целый день!

– Нет, – махнул я головой, – я уезжаю, любовь моя. Сейчас же соберусь и поеду. Но знай, я уеду с разбитым сердцем и с болью, а также с надеждой на наше воссоединение, как тогда, когда ты ещё училась в школе.

– Да заткнись ты! – крикнула она и схватилась руками за голову.

– Я не верю тому, что ты мне сейчас сказала. Я знаю, ты подумаешь, всё взвесишь и примешь правильное решение. Я думаю, ты просто хочешь меня позлить. Правда, даже не представляю, чем мог вызвать твою злость. Ну, с девочками такое бывает. Я читал в интернете.

– Заткнись, прошу тебя! – простонала она, но при этом не покидала мою келью, непонятно чего дожидаясь. – Поклянись мне, что…

– Нет, – отрезал я, – здесь не могу. Клясться буду только в ЗАГСе, иначе это будут пустые обещания.

– Шут! Паяц!

– Ну, ты же сама сказала, что хотела надо мной смеяться. Ну, смейся, я даю тебе такую возможность. Кстати, раз уж я решил уехать, открою тебе секрет. В этой большой сумке не соленья. В ней лежит мой подарок.

– Убирайся вместе со своим подарком.

– Да ладно, я же не играю, а тебе, может быть, пригодится, смотри, какая прелесть, – я открыл футляр и достал укулеле. – Девятнадцатый век, реставрировано вручную с применением оригинальных материалов. Только струны…

Она выхватила из футляра гитарку и, не взглянув, шарахнула об стул. Гриф сломался, дека повисла на струнах.

– Я кричал, вы что там, укулели? – вздохнул я. – Уронили шахматный престиж. Ай‑яй‑яй. Зато я увидел твой истинный темперамент, и хочу сказать, мне он понравился.

– Не надейся, – процедила она сквозь зубы, – я никогда не стану твоей женой. Пусть дед хоть заорётся.

– А папа?

– А папа сделает то, что скажу я.

– А мне кажется, папа сделает то, что скажет дедушка. Но ещё рано загадывать. Мне ведь ещё не исполнилось восемнадцать, так что время есть. И не парься, ты меня полюбишь. А пока, почитай Шекспира, у него есть прекрасное и в высшей мере поучительное произведение. И это не «Ромео и Джульетта». Это «Укрощение строптивой». Ладно, моя милая, мне пора идти.

Я начал одеваться. Она не уходила, вероятно, хотела убедиться, что я действительно уберусь отсюда. Я оделся, сложил вещи в рюкзак и пошёл к выходу.

Я спустился вниз, оставив пока рюкзак в комнате. У стойки сидела девушка‑консьерж. По всей видимости, это и была та самая Лариса, у которой Ангелина брала мастер‑ключ, чтобы войти ко мне в номер.

– Вы Лариса? – спросил я.

– Да – улыбнулась она.

– Лариса, будьте любезны, закажите мне, пожалуйста, такси. Это возможно?

– Конечно возможно. Сейчас организую, уточню и сообщу вам. Вы можете подождать в своей комнате. Это займёт около получаса. Я вам позвоню.

– Хорошо – кивнул я и поднялся наверх.

Я вернулся наверх и, как был в одежде, упал на кровать, лёг на спину, раскинул руки и уставился в потолок. Собственно, все вопросы по поведению Ангелины стали понятными и получили чёткое объяснение.

Грубо говоря, её использовали как приманку, но позволять заглатывать не планировали. Роль этой приманки, по всей видимости, её не радовала, но перечить деду она не стала. А папа Женя защитить её интересы оказался не в состоянии.

Дверь я не захлопнул, и она осталась приоткрытой. Сейчас она едва слышно скрипнула. Я приподнял голову и увидел на пороге Лилю. На ней была лёгкая пижамка нежнейшего розового цвета, невероятно короткие шортики и такая же короткая футболка, из выреза которой торчало острое девичье плечико.

*Соседи приходят, им слышится стук копыт*

*Мешает уснуть, тревожит их сон*

*Те, кому нечего ждать, отправляются в путь*

*Те, кто спасён, те, кто спасён*

Признаюсь, выглядела она в этой пижамке потрясно. Казалось, каждая складочка была проконтролирована и уложена в точности с её представлениями о том, как нужно выглядеть, чтобы очаровать такого упёртого и влюблённого в Ангелину барана, как я. Я усмехнулся.