Меченый. Том 3. Жребий брошен (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Однако армия — это не только защита Родины, но и школа жизни. Поэтому партия и правительство считают необходимым создать альтернативную структуру, которая позволит всем гражданам исполнить свой долг перед страной, даже если они не служат в Вооружённых Силах.

Согласно законопроекту, на АГС будут направляться:

Принципиальные пацифисты, чьи убеждения не позволяют брать в руки оружие;

Бывшие заключённые, нуждающиеся в трудовом перевоспитании;

Жители отдалённых регионов СССР, не владеющие русским языком в достаточной мере для военной службы;

Другие категории граждан, признанные негодными к строевой подготовке.

Кроме того, обсуждается возможность призыва на АГС девушек — в рамках дальнейшего укрепления равенства мужчин и женщин в советском обществе.

Срок альтернативной службы, вероятно, будет длиннее обычной военной, но точные цифры пока не определены.

Этот законопроект — ещё один шаг к построению общества, где каждый гражданин сможет внести свой вклад в развитие страны, будь то с оружием в руках или на трудовом фронте.

День Победы в этом году оказался прекрасным поводом чтобы собрать в Москве все заинтересованные стороны и устроить мирную конференцию. Ну как все, кроме СССР и Индии, в Москву прилетел еще и Ден Сяопин, а также Наджибулла и Муртаз Бхутто, который до ближайших выборов имел некую сомнительную субъектность, но, с другой стороны, с бывшими соратниками Аслам Бека тоже никто особо вести диалог не хотел.

— Вы меня удивили, товарищ Горбачев, — при пожатии руки начал диалог китаец совсем не с приветствия. — Те слова насчет Вьетнамского конфликта семилетней давности, сказанные вами в Нью-Йорке, я признаюсь воспринял их как пустое бахвальство. Однако теперь вижу, что в Москве действительно появился сильный лидер, который готов отбросить идеологические шоры и не боится замарать руки, делая грязную работу.

— Как сказал один очень умный человек, «не важно какого цвета кошка, лишь бы она мышей ловила», — в тон китайцу ответил я, имея ввиду цитату самого Ден Сяопина, высказанную им двадцать пять лет назад.

— Видимо этот человек был действительно мудр, — на лице председателя мелькнула тень улыбки. Вот так вот, можешь быть старым и умудренным опытом, а лесть все равно способна пробить любые психологические щиты.

В Москву очень хотели прилететь и представители западных держав. Не сам Буш, но его новый госсекретарь Бейкер прям рвался поучаствовать в переговорах. Ну и англичане, куда без них, они в каждой бочке затычка. Вот только устраивать классическую конференцию никто не собирался, Ганди и китайцев-то видеть в Москве не желал, но тут уж ничего не поделаешь, Пекин по неофициальным каналам донес до индийских товарищей мнение, что без участия китайских представителей, слишком велика вероятность начала уже индо-китайского конфликта, тем более что отношения между этими двумя странами были очень далеки от дружественных.

А дальше пошел торг.

— Для Китая неприемлемо присутствие на территории Пакистана войск иностранных государств в любой форме. Появление здесь баз сухопутных или наземных будет восприниматься нами как акт агрессии по отношению к Китаю.

Идея создать на индоокеанском побережье советскую ВМБ не вызвала в Пекине никакого восторга. Быстрое поражение союзника в Пекине восприняли остро. Настолько, что нам даже пришлось перебрасывать дополнительные сухопутные части на Дальний Восток, демонстрируя всю серьезность положения. В Пекине же не знали, что за эти пятнадцать дней мы выстрелили по противнику двухгодичный запас ракет основных своих «калибров», и вот прямо сейчас в случае чего нам воевать… Ну нельзя сказать, что нечем, но лучше не надо.

Если же считать в деньгах то только по боеприпасам операция обошлась нам примерно в пять миллиардов рублей. Такие траты СССР конечно не разорят, но и продолжать войну тоже не имелось никакого желания.

Ради справедливости, паки могли еще очень долго сопротивляться, перевести войну в партизанскую форму и устроить нам с Индией кучу проблем. Однако нашлись там разумные люди, понимающие, что это просто станет окончательным концом существования страны, и свернули с кривой дорожки. Можно сказать, повезло.

— Мы считаем, что подобные вопросы не могут обсуждаться с третьей стороной вообще, это дело исключительно СССР и Пакистана, — тут же отозвался наш министр иностранных дел. После отставки Громыко в МИДе проходили большие чистки, но сам министр пока вроде не давал поводов сомневаться в свой профпригодности и лояльности.

— Мы тоже считаем, что на территории Пакистана иностранным войскам не место, — со своей стороны отозвались индийцы, которым и усиление СССР в регионе не было нужно совершенно. Такая она реалполитик, союзы заключаются ситуативно и по месту, общий враг повержен, пришло время подумать о собственной выгоде.

— Что-то, кажется, Дели не возражали против нахождения в Пакистане американских войск при предыдущих правительствах, — ну как же тут не поддеть индийцев, считающих, что они наконец «оседлали волну». — Впрочем, в случае если Исламабад согласится подписать декларацию о нейтральности, невступлении в военно-политические блоки и откажется от присутствия любых иностранных войск, контингентов и специалистов на своей территории это нас устроит.

Министр Мальцев — именно он вел переговоры от нашей стороны — повернулся к Бхутто. Муртаз только покачал головой и ответил:

— Любые обязательства ущемляющие наш суверенитет для нас неприемлемы…

— Кроме того не может быть даже и речи о территориальных изменениях… — Продолжил китайский представитель. Аппетит, как говорится, приходит во время еды, и Ганди, изначально при двусторонних переговорах заявлявший об отсутствии желания присоединять населенные мусульманами части Кашмира, уже после нашей совместной победы риторику начал аккуратно менять. Очевидно прорезалась на той стороне желание откусить от противника «Кемску волость». Тут, правда, наши с Китаем интересы сошлись на сто процентов, никакого желание деребанить Пакистан и лишать индусов потенциального противника у меня не было. Отсюда и идеи о создании независимого Пуштунистана тоже были отложены в долгий ящик. Для СССР была идеальна ситуация, когда Индия достаточно сильна, чтобы составлять конкуренцию Китаю, а Пакистан при этом «сидит в засаде». Или вернее у нас на цепи, чтобы в Дели всегда понимали, что если русские уйдут из Пакистана, то туда тут же придут Китайцы.

— О территориальных изменениях речь не идет. Все стороны согласны, что зафиксированная фактически граница по итогом конфликта 1949 года должна сохраниться нетронутой и стать основой для дальнейшей делимитации, — это вновь Мальцев откликнулся, снимая вопрос с повестки. Без нашей поддержки прирезать себе землицы у Дели не получится никак.

Не найдя понимания в нашем лице индусы быстро отступились, удовлетворившись официальным признанием Исламабада имеющегося статус-кво.

— Мы настаиваем на привлечении специалистов МАГАТЭ к процессу денуклеаризации Пакистана, — тут и Индия, и Пакистан, и Китай неожиданно выступили единым фронтом, просто так отдавать СССР все оборудование и наработанное ядерное топливо наши «партнеры» очевидно не желали.

Давить в этом вопросе на СССР было сложно, учитывая что Кахута полностью контролировалась нашими войсками, однако тут мы пошли на уступки. Правда, прежде чем отдать на откуп МАГАТЭ демонтаж — а фактически просто уничтожение — оборудования мы успели вывезти из ядерного центра несколько тонн обогащённого урана. Не то чтобы он реально нам был нужен, у самих этого дерьма навалом, но вот позволить кому-то провести исследование на предмет точного состава изотопов… Не нужно, пускай все так и думают, что это Пакистан дал Саддаму бомбу.

Пакистан — вообще был такой себе черной дырой в плане распространения ядерных технологий военного назначения. Отставим в сторону историю получения самой этой страной ядерных технологий, там легком можно написать шпионский роман, однако потом эти технологии отсюда начали активно расползаться по миру. Пакистанские центрифуги — в девичестве французские, что как бы намекает на то, чьи уши тут торчат — впоследствии появились в Ливии, Иране, КНДР, по слухам даже в Малайзии и Саудовской Аравии, впрочем это не точно. Так что решение о денуклеаризации Пакистана я в любом случае считал стопроцентно правильным. Как сказал Верещагин: «Нет, пулемет я тебе не дам».