— СССР настаивает на привлечении к ответственности всех участников международных террористических организаций, воевавших против законного правительства ДРА…
Моджахедов — вернее их лидеров, потому что рядовых бойцов поймать было просто невозможно, да и не интересовали они, если честно, никого — пакистанцы выдать нам отказались по причине того, что те разбежались и попрятались, найти их теперь представлялось задачей маловыполнимой. Ну и, конечно, же только назначенный исполняющим обязанности главы временного правительства Бхутто тут же начал играть собственную игру. Зачем скидывать с руки козыри, которые в будущем могут пригодиться, мало ли вдруг там еще с американцами торговаться придется, или с саудитами теми же. Неприятно, но ожидаемо, все же Пакистан — слишком большая страна, чтобы мы могли всерьез рассчитывать включить ее в свою орбиту на уровне того же Афганистана. Слишком разные весовые категории.
— Ну что же, — ставя свою подпись под итоговым документам произнес я. Тяжелые, продлившиеся целых три дня переговоры наконец закончились и конфликт теперь был окончательно улажен. — Я рад, что мы смогли найти точки соприкосновения. К общему, надеюсь, удовольствию и к общей выгоде в будущем. Сотрудничество — всегда лучше вражды, а ядерное оружие — это слишком дорогая игрушка.
Подписавший прямо здесь же декларацию о присоединении Пакистана к Договору о нераспространении ядерного оружия Бхутто только кивнул и криво улыбнулся. С одной стороны он занял «отцовский трон» приехав в обозе противника, что совсем не добавляло ему очков популярности. С другой стороны — довел страну до военного поражение Аслам Бек, а Бхутто тут как будто бы выступал в качестве такого себе спасителя. Ну и в конце концов, никто же из немцев не винит лично Кейтеля за подписание безоговорочной капитуляции.
Ну а самой главной изюминкой переговоров стала даже не компенсация — контрибуция, но мы же цивилизованные люди — Индусам их военных издержек, а договоренности экономического плана. Прямо тут же на месте был подписан договор о выкупе СССР куска побережья близ города Гвадар для строительства там коммерческого порта. Без права использования в качестве ВМБ, но и ладно и так хорошо получилось. Плюсом к порту шла постройка железнодорожной ветки Мары-Герат-Кандагар-Кветта-Гвадар длиной две тысячи километров. С ответвлением еще на семьсот километров Кветта-Суккур-Джайсалмер, которое должно было уходить на территорию Индии и обеспечивать прямой железнодорожный между нашими странами.
Когда об этом договоре — его обсуждали отдельно от политической части и без Китайцев — узнал Ден Сяопин, только покачал головой, но ничего предъявлять не стал, старик явно понимал, что смысла в протестах против такого проекта сейчас нет нисколько. С другой стороны, появились у меня подозрения насчет возможного возобновления Китайских поставок оружия Пуштунам. Вот кому транспортный коридор, напрямую соединяющий Индию СССР и Европу, точно не нужен, так это Пекину, тут к бабке не ходи они попытаются помешать реализации проекта.
Индусы правда тоже не обрадовались, когда узнали, что выкуп земли под строительство порта был осуществлен не деньгами, а военной техникой. Ну а что, например у нас как раз пошли модернизированные Т-55АМВ. Новый двигатель, прицельные приспособления, динамическая защита и цена всего в 600 тысяч долларов — очень даже не плохо, чтобы сделать эту машину основой для своего танкового парка. Для сравнения Т-72 шел на экспорт — если мы не берем всякие льготные цены, чисто как коммерческий продукт — по 2 примерно миллиона в зависимости от комплектации, а цена на американский Абрамс и вовсе болталась в районе 4 лямов.
У меня на эти танки вообще были большие планы. В том смысле, что танков Т-54/Т-55 в СССР на вооружении и хранении было около 30 тысяч штук и очевидно что при сокращении армии именно части вооруженные старой техникой должны были пойти под нож в первую очередь. И вот если взять 30 тысяч машин, немного их подшаманить и кому-то продать, можно было бы неплохо пополнить свой бюджет. Конечно обернуть все это железо в 1,5 миллиарда долларов вряд ли выйдет, просто нет сейчас на планете столь емкого рынка, никому кроме советских лампасов столько танков просто не нужно, но хоть часть из них монетизировать виделось совсем не ошибкой.
Глава 7−1
Главнейшее из искусств
29 мая 1986 года; Москва, СССР
ПРАВДА: Трезвость — норма жизни!
Прошёл год с начала всенародной борьбы за трезвость, объявленной по инициативе Коммунистической партии Советского Союза. За этот короткий срок достигнуты серьёзные успехи, подтверждающие правильность и своевременность принятых мер.
Как свидетельствуют данные Министерства труда, за 12 месяцев за появление на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения по всей стране было уволено около 800 тысяч человек. Там, где раньше пьянку старались замалчивать, где начальство шло на поводу у нарушителей трудовой дисциплины, сегодня картина изменилась кардинально. Теперь никого не щадят: ни старых заслуженных работников, ни молодых специалистов. Появился на работе в нетрезвом виде — прощайся с коллективом!
На проходных заводов и фабрик начали появляться стационарные алкотестеры, позволяющие за считанные секунды выявить нарушителей. Эти простые приборы стали грозным оружием в руках инспекторов и комиссий по борьбе с алкоголизмом.
Характерен показательный случай на одном из крупных транспортных предприятий в городе Средней полосы. Заведующий слесарным цехом, товарищ К., долгие годы покрывал пьянку своих подчинённых, закрывая глаза на нарушения. Однако, когда комиссия провела внезапную проверку, выяснилось, что на участках с повышенной опасностью труда допускались рабочие в состоянии опьянения. За халатность и нарушение техники безопасности заведующий понёс не только дисциплинарную, но и уголовную ответственность. Этот случай ещё раз напомнил всем: безответственное отношение к делу несовместимо с высокими требованиями, предъявляемыми социалистическим обществом к каждому гражданину.
Сегодня трезвость становится подлинной нормой жизни советского человека. Больше не нужно говорить о трезвости как о подвиге — это естественное состояние, залог здоровья, трудовых успехов и семейного благополучия. Вместо дорогостоящей и вредной водки всё большее распространение получают полезные физические и социальные развлечения: занятия спортом, туристические походы, участие в художественной самодеятельности.
Наша страна выбрала верный путь. Общество, в котором ценятся трезвость, здоровье и ответственность, непременно достигнет ещё больших вершин в труде, науке и культуре!
29 мая я ехал в машине к Дому кино с заметным — и удивительным даже для себя — волнением. Казалось бы, за последние месяцы мне довелось выступать перед куда более многочисленными и серьёзными аудиториями — от партхозактива до международных встреч на высшем уровне, — но предстоящий съезд кинематографистов неожиданно приобрёл особенное значение.
На фоне «послаблений», выданных телевизионщикам, и бурного развития ТВ-направления в СССР за прошедший год киношники неожиданно для себя оказались в отстающих, что для них было очевидно непривычно.
При этом сигнал сверху деятели кино интерпретировали совершенно неправильно. Сказать по правде, поначалу несколько старых товарищей из Политбюро считали мои действия чересчур смелыми. Ещё в 1985 году, когда я предложил пустить в телеэфир те картины, которые раньше были «положены на полку», с самого старта возникло негласное сопротивление. Мол, разве стоит показывать фильмы, которые ранее признали «идейно вредными»? Тогда мне удалось убедить Лигачёва и прочих ответственных за идеологию партийцев, что некоторое откручивание гаек пойдёт только на пользу.
