— Именно об этом я и говорю, — перебил я. — Составляйте записку на моё имя, считайте необходимые ресурсы. Сколько людей, какое оборудование? Если надо, мы создадим для вас собственное творческое объединение. Вот вам мой прямой сигнал: я готов продвигать это дело со всей серьёзностью. Пусть союзные и республиканские власти помогут вам набрать художников, аниматоров, сценаристов. Ваша задача — работать над качественным советским анимационным сериалом, пусть даже на первых порах с периодичностью выходов раз в месяц. Но чтобы дети знали: вот в такой-то день будет новая серия про героя, которого они любят. По сути, вы сможете подарить нашей стране и всему миру новые образы, которые останутся в памяти поколений. А формат сериала — это и экономическая выгода: разогнав производство на поток, мы сможем выпускать продукцию относительно дешевле, чем если с нуля делать каждый новый фильм.
Глаза Черкасского вспыхнули. Ему явно льстило, что глава государства, генеральный секретарь, лично интересуется мультипликацией. Мы обменялись ещё несколькими словами о будущих планах, и он признался, что уже давно мечтал о большом коллективе, что даже на производство «Острова сокровищ» у него стабильно не хватает сил и средств, и что он с удовольствием расширился бы. Я успокоил его, сказав, что теперь возможности будут, а дальше всё зависит от его способностей организатора и художественного руководителя. На прощание я ободряюще похлопал его по плечу:
— Вы, Давид Янович, сами-то в капитана Врунгеля верили? Верили. И получилось! А теперь представьте, что мы создадим целую команду «Врунгелей», которые поплывут к новым берегам. Дерзайте, и мы поможем!
Заверив Черкасского в поддержке, я двинулся дальше. Меня всё время останавливал кто-то из гостей съезда — просили то высказать мнение по какому-то проекту, то просто сфотографироваться «на память», а то и просто пытались выразить лояльность, ожидая, что после сегодняшних событий «полетят головы». Я улыбался, но при этом старался не погружаться надолго в разговоры, поскольку как-то незаметно подошло время выступлений в Большом зале, и люди потянулись рассаживаться по местам.
Глава 7−2
Кино как индустрия
29 мая 1986 года; Москва, СССР
THE TIMES: Иран и Ирак: Официальный мир после десятилетий вражды
Багдад и Тегеран наконец подписали долгожданное мирное соглашение, формально завершив один из самых кровавых конфликтов XX века — Ирано-иракскую войну. Хотя боевые действия фактически прекратились ещё в декабре 1985 года, юридическое оформление мира затянулось на долгие месяцы. Сложно назвать эту войну иначе как «бессмысленной бойней»: шесть лет сражений, унесших жизни миллиона человек, не изменили ни границ, ни баланса сил — стороны вернулись к довоенному статус-кво.
Подписание договора совпало с началом масштабной наземной операции коалиции против Ирака. Особую тревогу в Тегеране вызвали жесточайшие бомбардировки Басры — города с преимущественно шиитским населением. Американцы, избегая прямого штурма укреплённых позиций, методично стирают кварталы с лица земли, что явно противоречит интересам Ирана, традиционно поддерживающего иракских шиитов.
В последние месяцы активно обсуждались переговоры США с Ираном о совместных действиях против Багдада. Однако, как выяснилось, правительство Хомейни отвергло это предложение, несмотря на давление. Тегеран, похоже, предпочитает сохранять двойственную позицию: с одной стороны, он не хочет укреплять позиции Вашингтона, с другой — не готов открыто встать на сторону бывшего врага.
Ключевой вопрос теперь: как скоро Иран начнёт помогать Ираку против «неверных»? Уже сейчас иракские силы сопротивления, связанные с Тегераном, получают тактическую поддержку с другого берега Шатт-эль-Араба. С Иранской стороны границы в воздухе постоянно висят самолеты-разведчики, наблюдая за обстановкой в режиме реального времени. Кто может поручиться, что информация эта дальше не уходит в Багдад? Если бомбардировки Басры продолжатся, шиитский фактор может перевесить старую вражду, превратив Саддама из противника в союзника. Как заметил один дипломат: «Война делает странными попутчиками».
Мирный договор — скорее символический жест, чем реальная разрядка. Но в условиях новой войны он может стать первым шагом к неожиданному альянсу. Остаётся лишь гадать, на чьей стороне окажется Тегеран, когда дым над Басрой окончательно рассеется.
Идя к своему месту — меня, как водится, пригласили в президиум, как же такого высокого гостя обойти вниманием — я прямо чувствовал как вокруг меня сгущается напряжение. Оно ведь как? Вчера выбрали новый состав руководства союза кинематографистов в пику Партии, сегодня, значит, нужно новые цели озвучивать, новые горизонты освещать, выражаясь армейскими терминами, закрепляться на захваченных позициях и развивать наступление дальше, уходить в прорыв. А тут Генсек ЦК КПСС пожаловал. Страшно.
И тем не менее, выступления начались. Вышел Ролан Быков, очень мягко, явно сглаживая углы, выступил против цензуры в кино. Что мол истории когда не дают «молодым и талантливым» нести слово в массы — это плохо. Плохо когда комиссии из непрофессионалов «кладут» уже отснятые фильмы «на полку». Сорвал аплодисменты.
Вышел Андрей Плахов — первый раз услышал это имя-фамилию только здесь на съезде, — которого как оказалось выбрали главой секции критиков. Начал разносить «беспомощные» и идеологически зашоренные картины. Проехался по Бондарчуку, по некому Бурляеву, о котором я тоже ничего не слышал.
Выходили и другие люди, говорили о новом мышлении, о новом периоде советского кинематографа, о том, что нужно снимать «умное» кино. Постепенно, глядя на то, что генсек — то есть я — на легкие уколы в сторону партии не реагирует, выступающие становились более смелыми. В общем, годы идут, а ничего на самом деле и не меняется.
Ну а потом и я попросил слово, и хотя выступления товарища Горбачева на повестке дня не было, отказать мне конечно же не решились.
— Товарищи! Рад приветствовать вас всех, собравшихся на этом съезде. Сегодня мы собрались не просто обсудить итоги прошлого и планы на будущее, а, я надеюсь, наметить новый путь для нашего отечественного кино. Да, времена меняются. Меняются зрители, их предпочтения, а значит, должна меняться и сама индустрия. Мы уже видим, что телевидение, как вы говорили, набирает силу, у нас уже шесть телевизионных каналов, несущих в дома каждого советского гражданина не только развлечение, но и информацию, идеи, новаторские решения. И если мы хотим, чтобы отечественное кино не просто выживало, а процветало, мы обязаны пересмотреть подход к его финансированию и организации. — Сразу громить этот фестиваль непослушания я не стал, зашел издалека. Впрочем, и обмануть никого этим заходом я тоже очевидно не мог, слишком явными были причины появления на съезде первого лица страны, уж точно не просто поторговать лицом я приехал в этот день в Дом Кино.
Надо понимать, что последние годы количество людей ходивших в кинотеатры СССР ежегодно падала, — в пересчёте на одного зрителя — причем достаточно серьезными темпами. Если в 1980 году по статистике все советские кинотеатры посетило 4061 миллион зрителей, то в 1985 году — только 4081. При том, что за это время население СССР выросло на 15 миллионов человек. В 1986 данный показатель и вовсе обещал вывалиться из четырех миллиардов зрителей в год. Иначе как катастрофическим такое положение веще назвать было сложно.
Причин этому была масса, начиная от распространения телевизоров и даже видеомагнитофонов — вторые пока не слишком широко, но тем не менее — устаревшим оборудованием советских кинотеатров и конечно качеством отечественных фильмов.
