Укутавшись в чистую, теплую зимнюю одежку, мы приступили к погрузке припасов как на снегоход, так и на его прицеп. Интерес Бегунка привлекли к себе два РПГ и выстрелы к ним. Он раньше не видел подобное оружие и, разумеется, начал меня расспрашивать о нем.
— Ну, если вкратце, вот эту штуковину вставляешь вот в эту трубу, целишься и стреляешь. По идее, если этой хренью попасть в охотника, его на лоскуты разорвет, но это не точно, однако вероятность очень велика. — пояснил я напарнику.
— Серьезно? Это же капец какая крутая штука! А чего ты меня вчера не научил ей пользоваться? — возмутился напарник.
— Я не уверен, что она вообще работает. Все же это взрывчатка, а прошло много лет, и при активации она может взорваться прямо у тебя в руках, как понимаешь, в таком случае выжить не удастся. — пояснил я.
— Тогда нахрена ты ее вообще с собой тащишь, аж две штуки?
— Ну так мы найдем тихое местечко и проверим. — ехидно улыбнувшись, сказал я.
— Каким это способом ты ее проверять собрался? — чувствуя что-то неладное, уточнил Бегунок.
— Ясно дело каким, найдем поле, я тебе покажу, что да как, и ты шмальнешь, вот и проверим, и стрелять тебя научу. — рассмеявшись, ответил я.
— Не! Я на это не подписывался! — возмутился напарник.
— Да я шучу, придумаем что-нибудь. Все, открывай ворота, ехать пора, время теряем! — гаркнул я и начал заводить снегоход.
Мороз все еще не отступал, и из-за этого я даже начал переживать, а заведется ли наша техника. Но, как я уже говорил, японцы делали вещи на века, так как стоило повернуть ключ в замке зажигания, как табло тускло загорелось, освещая показания приборов, и, подождав секунд десять, я нажал на клавишу запуска двигателя. Стартер резво несколько раз крутанул двигателем, и тот хоть и с перебоями, но затарахтел, а спустя полминуты выровнялся и вышел на рабочие обороты. Я выехал за ворота, после чего Бегунок их закрыл и уселся позади меня, Акелла же сидел в большой пластиковой коробке, что располагалась в конце снегохода и использовалась, скорее всего, для хранения шлемов.
Включил головной свет, фары ярко осветили заснеженную дорогу, и, набирая скорость, мы поехали к выезду из деревни. Подъехали к воротам, стражников там не нашлось, и те, разумеется, были заперты, поэтому я несколько раз посигналил, но никто к нам так и не подошел. Задержки по времени начинали злить, так как во мне и так все кипело от предвкушения попасть в то самое место, где когда-то было мое поселение.
Заглушив снегоход, я слез с него и осмотрелся, рядом стояла небольшая бревенчатая избушка без окон, с одной только дверью, и из ее трубы на крыше торчала сложенная из камня труба, выпускающая в небо тонкий ручеек серого дыма. Хрустя снегом под ногами, я направился к избушке и, включив фонарь, вошел в нее. Картина была вполне ожидаемая, сладко храпя на сколоченных из грубых досок нарах, спали четыре стражника. Рядом со столом стоял пустой бутыль из-под самогона, а запах в сторожке был просто жуть. Перегар, табачный дым, грязные портянки — коктейль убойный, аж слезы из глаз пошли.
— Эй, служивые! Вы что тут, мать вашу, за лежбище морских котиков устроили? — злобно прорычал я, пиная ногой по ближайшим ко мне нарам, но реакции на мой крик просто не было.
Сказать, что я был зол от этой ситуации, это ничего не сказать. Дело не в том, что меня, такого важного, никто не захотел выпускать, а в том, что на деревню могут напасть, не так далеко ходит большое количество адептов, что могут ради интереса прощупать оборону, а эти уроды налакались самогона и сладко себе спят. Один за другим туши охранников начали вылетать из сторожки прямо на улицу. Вот тут-то они и проснулись, ощутив босыми ногами всю прелесть почти сорокаградусного мороза, да и падали они как попало, швырял их от души, так, что их тормозной путь доходил метров до пятнадцати.
Мужики, не понимая, что с ними произошло, начали подниматься на ноги и тереть глаза, а после бегом побежали обратно в сторожку, не обращая на меня никакого внимания, словно я тут для мебели стою. Но самый быстрый тут же получил кулаком в зубы и, упав на свою пятую точку, откатился на ней на несколько метров назад.
— Вы охренели, падлы⁉ — громко спросил я.
— Макс, ну ты чего, ну проспали чутка, ну с кем не бывает! — держась за ушибленную челюсть и сидя на заднице, жалобно обратился ко мне бородатый мужик.
— Ваше счастье, что я сильно тороплюсь, быстро ворота мне откройте! Когда вернусь, я продолжу разговор! И не надейтесь, что забуду! — злобно сказал я и пошел к снегоходу.
— А ты нам не начальник, тоже мне командир нашелся! — недовольно фыркнул самый молодой из них парень, что еще даже не протрезвел и стоял, покачиваясь, переминаясь с ноги на ногу.
— Это ненадолго. — сказал я, — Готовьтесь, родненькие, скоро ваша жизнь сильно изменится, халявы не будет.
Ворота мне все же отворили, и мы поехали по проложенному мной маршруту. Через два часа в небе взошло яркое солнце, что осветило все окрестности и заставляло снег блестеть, словно он сделан из серебра. В лесу нам часто попадались следы и тропы разных зверей, но лично нам пока никто не попадался. Мороз все же немного отступил, и термометр снегохода показывал, что сейчас ровно минус тридцать градусов. Ветра не было от слова совсем, так что ехать было вполне комфортно. Сиденье и ручки на руле были с подогревом, зона, где стояли ноги, также обдувала все теплом.
Ориентироваться в современных реалиях, если честно, сложновато. Ведь больше нет ни единого указателя или строения, по которым можно было быстро понять, где мы находимся, так что все по старинке: часы, карта, компас и старенький сектант в совокупности — все это позволяло почти точно узнать свое местоположение. Для Бегунка это, разумеется, был темный лес, и он никак не мог понять принцип определения широты и долготы, как и то, что это вообще такое. К наступлению темноты, судя по одометру, мы проехали сто пятьдесят семь километров. Это немного с одной стороны, но вот с другой, ехали мы не по открытой местности, а в основном через густой лес. Ехать нужно было осторожно, не хватает нам еще об какой-нибудь пень себе гусеницу порвать. Так что я тщательно выбираю дорогу, так как потом все расстояние топать обратно пешком, мягко говоря, будет неинтересно, ведь у нас даже лыж нету.
Когда уже окончательно стемнело, мы остановились на ночевку в глухом густо заросшем сосновом лесу. Запарковав снегоход, я принялся его заправлять, а Бегунок начал бегать и собирать дрова для костра. Мы были очень голодны, так как после завтрака еще ничего не ели, только выпили один термос чая, пока я сверялся с картой.
Бегунок срубал сухие сосновые ветки, а также ломал и хвойные для подстилки. Акелла принялся разведывать территорию, принюхиваясь к воздуху. А я уже вовсю махал лопатой, расчищая нам место для ночевки от снега. Температура на улице опять начала падать, но это даже к лучшему, раз холодает, значит, осадков не предвидится, а пробираться по этой местности в снегопад — то еще приключение.
Ночь прошла в тишине и спокойствии, мы с Бегунком по очереди дежурили, поддерживая огонь, что служил единственным источником тепла. Все было спокойно, но это даже и напрягало, лес тут был словно мертвым, ни единого звука, ни волчьего воя, ни пения птиц, просто мертвая тишина.
Утром, когда я разбудил напарника и мы принялись готовить завтрак, Акелла вдруг подскочил на свои лапки и, ощетинившись, начал мотать головой по сторонам, принюхиваясь к запахам, а также заметно занервничав, начал поскуливать и прятаться за мной.
— Это не к добру. — шепотом сказал Бегунок, подтягивая к себе автомат.
— Что это может быть? — уточнил я.
— А черт его знает, кто угодно, но главное, чтобы не гули или охотники. — пожав плечами, сказал Бегунок.
«ГРАААААХХ!!!» раздалось метрах в ста от нас.
— Твою мать! Накаркал! — фыркнул я и тут же прыгнул к прицепу снегохода, хватая оттуда РПГ.
— Ты же сказал, что оно не работает? — глядя на меня, уточнил Бегунок.
