Мечников. Щит мира (СИ) - Алмазов Игорь

— Хотите знать, зачем мы туда едем? — перебил Павлова я.

Владимир тут же изменился в лице, но быстро взял себя в руки. Ничего не ответил на мой вопрос, но с интересом ждал продолжения моего монолога.

— У нас новое исследование. Будем осматривать инфекционных больных. Хочу продолжить уже начатую мной работу, — поделился с ним я.

Ярослав бросил на меня короткий взгляд и удивлённо пожал плечами. Похоже, он не понимал, зачем я всё рассказал Павлову.

Небольшая манипуляция. Владимир понял, если бы я ему солгал. Поэтому я сказал ему правду. Но очень сухую. Превратил громкую новость в скучный информационный шум.

Если бы мы ехали на встречу с императором, я бы сказал Павлову, что нас ждёт встреча с высокопоставленным дворянином. Это тоже правда, ведь император — дворянин. Но такая сухая выжимка вряд ли заинтересует Владимира Харитоновича.

— Хм, — поджал губы Павлов. — Ладно, Алексей Александрович. Но я всё равно с интересом понаблюдаю за вашей работой. Может, узнаю для себя что-то новое.

Вот ведь прицепился, как репейник! Часть интереса он уже потерял, но этого всё равно недостаточно. Последнее, что мне нужно — это любопытный взгляд Владимира Павлова из-за моего плеча. Он ведь запросто поймёт, чем мы с Ярославом занимаемся, а после этого может помешать нашим исследованиям. Или попробует воспроизвести их самостоятельно.

И эту проблему мне только предстоит решить.

Вскоре наша карета заехала на территорию Боткинской больницы. Внутри огороженной территории находились несколько трёхэтажных корпусов, окружённых густыми посадками.

Должно быть, Боткины хотели, чтобы их пациенты получали как можно больше чистого воздуха. Хорошее решение. Наверняка здесь лечилось много лёгочных больных. Для них обилие кислорода — уже половина лечения.

Карета остановилась у главного корпуса. Мы с Ярославом позволили пройти Павлову вперёд, а сами отстали от него на несколько метров.

— С ним придётся разобраться, — прошептал брату я. — Павлов — не тот человек, которому можно позволить следить за ходом исследований.

— Погоди… Что ты такое говоришь? — напрягся Ярослав. — Я так не могу. Нас же могут посадить!

— В смысле? С какой стати?

— Ну… Ты ведь имеешь в виду, что Владимира Харитоновича придётся убить?

— Сдурел, что ли? — вскинул брови я. — Разобраться — значит увести его. Занять чем-нибудь, чтобы не мешался нам под ногами.

— Фух, — выдохнул Ярослав. — А я уж было подумал, что тебя жизнь в Саратовской губернии настолько изменила. Я ведь слышал, что у вас там конкуренты друг другу глотки перегрызают.

Да уж, какие только слухи о провинции не доходят до столичных господ!

— Итак, господа, — привлёк к себе внимание Павлов. — В главном корпусе четыре отделения. В первом лежат лёгочники, во втором — больные с несварением, в третьем — пациенты с заболеваниями кожи, а в четвёртом — все, кого не удалось классифицировать.

М-да, негусто. Могу поспорить, что после смерти Боткиных половину больных ещё и перепутать умудрились. Что ж, ладно. Нам нужно создать всего два препарата: одну вакцину и одну сыворотку.

И я даже знаю, с какой инфекции лучше всего начать.

— Нас в первую очередь интересует второе отделение, — сказал я. — Больные с гастроэнтеритами и колитами. С них-то мы и начнём.

Странно, но почему-то именно в этот момент на лице Владимира Харитоновича появилась едва заметная улыбка.

Самодовольство. Не могу только понять, чему это он так радуется? Кажется, будто он надеялся, что мы пойдём именно во второе отделение.

Павлов провёл нас с Ярославом в западное крыло первого этажа, а оттуда мы прошли в картотеку.

— Что мы ищем? — осматривая истории болезни, спросил Ярослав.

— Холеру. Знаешь такое заболевание? — уточнил я.

— Конечно, ты же мне присылал отчёт о том, что случилось в Саратове прошлой весной. Кажется, господина Кастрицына тогда наизнанку вывернуло?

— Да-да, ты всё верно запомнил. Он подхватил холеру, а после этого пострадало ещё несколько человек, поскольку один из колодцев был отравлен некротикой, — напомнил я. — Но это заболевание может встречаться повсеместно. И оно жутко опасное. Смертельных случаев больше, чем эпизодов выздоровления.

Именно поэтому нужно в первую очередь создать вакцину от холеры. Дворяне-то редко страдают от этого заболевания, зато бедные слои населения могут запросто заразиться этой дрянью из загрязнённых колодцев или других водоёмов.

Пришлось перекопать несколько историй болезни. Такого диагноза, как «холера», в этом мире нет. До меня его никто не использовал. Но мы хорошо знали симптоматику. Неукротимая диарея, рвота, стремительное обезвоживание. И характерный оттенок стула…

Ага, нашёл!

— Похоже, как раз такой пациент лежит в третьей палате, — сообщил Ярославу я. — К нему и направимся. Но перед этим…

Я вышел в коридор и попытался найти Владимира Павлова. Тот прошёл в кабинет заведующего отделением. Внутри никого кроме самого Владимира больше не было. Видимо, он временно замещал большую часть персонала в этом госпитале.

Ох, и ведь понимаю, что затея глупая, но ничего другого придумать не получится. Пока Павлов копался в своих бумагах, мы с Ярославом аккуратно прикрыли двери, а затем закрыли её ключом, который висел в ящике рядом с картотекой.

Вот и всё! Какое-то время Павлов нам точно не помешает.

— А не слишком ли это жестоко? — растерялся Ярослав.

— Ничего, всю ответственность беру на себя. Тем более что там с ним может случиться? — пожал плечами я. — Скоро опомнится. Поорёт, постучит по двери. Пациенты его с такого расстояния всё равно не услышат. Мы с тобой за полчаса управимся — и выпустим его.

— Полчаса? Оптимистичный план! — удивился Ярослав. — Я, правда, так до сих пор и не понял, каким образом ты собираешься сделать эту вакцину. Всё-таки магией это не сделать. Нужно какое-то оборудование, чтобы извлечь эти бактерии, а потом… В общем, если честно, я пока совсем ничего не понимаю.

О! А Ярослав начал мыслить как один из моих современников. Ищет все решения в технологиях. И недооценивает магию. В данном случае всё наоборот. Только с помощью лекарской силы мы и сможем решить эту проблему.

Но пока что реализовать такую методику могу только я. Для этого потребуется и прямой, и обратный виток. Работа предстоит очень тонкая, и съест она колоссальное количество лекарской силы.

Мы с Ярославом прошли в третью палату. Там лежал исхудавший пациент, который уже несколько недель страдает от холеры. Разумеется, мы не собирались бросать его на произвол судьбы. Сначала я извлеку из него живые бактерии, а затем уничтожу все микроорганизмы в его теле. После этого он быстро пойдёт на поправку.

Я достал из сумки одну из стерильных колб. Её я соорудил ещё в Саратове. Именно в ней будут происходить все процессы производства вакцины.

— Что мне делать? — спросил Ярослав. — Может, хоть расскажешь, каков твой план?

— Помогай пациенту. Восстанови ему обмен жидкости, поддержи сердечно-сосудистую систему, — попросил я. — Остальное сделаю сам.

Пока Ярослав возился с пациентом, я активировал сразу два витка и принялся извлекать из организма больного холерные вибрионы. Действовать приходилось очень аккуратно. Я проколол вену и тащил их наружу через кровь обратным витком. Но при этом приходилось постоянно поддерживать в них жизнь лекарской магией.

Вот уж не припомню, чтобы ранее мне доводилось лечить бактерии!

Хм… Это даже натолкнуло меня на одну идею. Можно открыть производство пробиотиков. Выделить штамм полезных для кишечника бактерий, а потом поливать их лекарской магией, пока не вырастет достаточное количество. Это гораздо проще, чем подкармливать их классическими методами.

Через пятнадцать минут достаточное количество вибрионов оказалось в моей колбе. Я почувствовал сигнальный щелчок в своей голове. Это клятва лекаря намекнула, что первый этап подготовки окончен.

Остались сущие мелочи. Добавить в колбу заранее подготовленный раствор, а затем убить все извлечённые микроорганизмы.