Проект «Наполеон» (СИ) - Уточкин Вячеслав

— Ты чего прибежал? — спросил я, дожёвывая и облизывая пальцы.

Жозеф превратился из суслика в рыбу: закрывает и открывает рот, но не может вымолвить ни слова. Я встал и хлопнул в ладоши перед его лицом. Жозеф отшатнулся, приходя в себя.

— Ну, братец, ты и монстр, столько сожрать за раз! Мама и отец хотят немедленно видеть тебя во дворе, — восхищённо сказал он.

Вытерев губы салфеткой, я неторопливо спустился на улицу. Едва ступил за дверь, как меня атаковала Мария.

— Набулио, ты сошел с ума! Зачем приказал притащить сюда эту тушу? Ты понимаешь, как сложно будет доставить её на побережье? И на чём собираешься её вывезти в море? Представляешь, сколько это будет стоить? Что ты молчишь? — энергично жестикулируя и указывая на тушу вепря, лежащую перед домом, громко и возмущенно вопрошала она.

Крики и споры вокруг разом стихли. Все с интересом уставились на меня.

— Ну, во-первых, это мой охотничий трофей, — начал я тоном лектора, гордо оглядывая собравшихся. — Во-вторых, из его шкуры я собираюсь сшить защитный костюм. В-третьих, внутренние органы, мясо и даже кости могут оказаться полезными.

Заинтересованные взгляды, устремленные на меня, сменились на жалостливые. Использовав дар «Равнодушие эльфов», я прочитал эмоции окружающих. Основная масса народа соболезновала моим родителям, получившим в род сильного, но туповатого малого.

Подошедший отец с тяжелым вздохом заговорил:

— Наполеон, тебя долго не было дома. Ты, безусловно, отважный воин, но ещё не знаешь многих особенностей Корсики. Этот Вепрь — не первый, вырвавшийся из аномалии. Раньше таких удавалось заманить в ловушку и убить. Когда убили первого Вепря, месяцами лучшие умы Корсики пытались понять, как освежевать эту тушу. Но так и не смогли сделать ни одного надреза, ни снаружи, ни изнутри. Через год туша превратилась в камень и начала источать ядовитые испарения. После этого было решено топить туши вепрей подальше в море. Обычно герцог оплачивал вывоз этой погани, но, похоже, по твоей же просьбе, эту задачу переложили на тебя, — с грустью сказал отец.

Десяток здоровенных амбалов, стоявших возле вепря, выделялись в толпе эмоциями откровенного злорадства.

— Кто такие? — со злостью в голосе спросил я.

— Родичи кузнеца, ваш трофей приволокли, — с глумливой улыбкой на лице сказал самый здоровый громила.

— Стойте здесь и не смейте никуда уходить, — приказал я и быстро направился в дом.

Полюбившая меня кувалда стояла в холле. Привычно схватив ее за ручку, закинул на плечо и пошел во двор. Народ, увидев меня такого «красивого», резко напрягся. Брат с отцом бросились ко мне с криком:

— Наполеон, не надо! Они ни в чем не виноваты!

— Ты зачем этот молот взял? — с волнением спросил Жозеф.

— Так, случайно у кузнеца со двора схватил. Сейчас с этой компанией разберусь, потом про молот поговорим, — вспомнив свою шутку со звонком, хохотнул я.

— Сынок, ты пойми, наш род сейчас в трудном финансовом положении. Убив этих недорослей, ты вынудишь род кузнеца объявить нам вендетту. Мы просто не потянем сейчас войну! — с волнением произнес отец.

— А за что мне их надо убить? — озадачился я.

— Вот и я говорю, не надо, — уже более спокойно сказал отец.

— Ты молот мне пока отдай, — настороженно глядя на меня, попросил Жозеф.

— Странные вы какие-то сегодня, — сказал я и скинул с плеча инструмент, передав его брату.

Жозеф взял кувалду и, не рассчитав ее вес, уронил. Танец на одной ноге и похабные выкрики в исполнении моего брата привлекли внимание всей толпы. Даже стоявшие в боевой готовности родственники кузнеца подошли поближе, заинтересовавшись экзотической пляской и затейливыми ругательствами.

Я, подняв молот левой рукой, перекинул его в правую. Неслабо я окабанел в школе ведьмаков! Сделал пару шагов в сторону того самого разговорчивого амбала. Здоровяк отпрыгнул и прикрыл голову руками.

— Эй, ты чего, болезный, прыгаешь и руками машешь? — удивленно спросил я.

— Я ничего. А ты чего? — с испугом в глазах отозвался здоровяк.

— Так я ничего. Вот, кувалду отдать хочу!

— Зачем? — теперь удивился он.

— Видишь ли, после боя я был немного не в себе и случайно взял это приспособление для вызова кузнеца из дома. Вот, теперь с вами обратно передать хочу, — попытался я достучаться до его разума.

— Так ты молот просто вернуть хотел? Вот умора. А мы думали, драться будем, — с облегчением сказал здоровяк.

Народ во дворе заулыбался, а потом заржал. Все, кроме недоумевающего меня и Жозефа, который сидел на земле и с болезненным выражением лица пытался стянуть сапог.

— Меня Габен зовут, я кузнеца старший сын. Отец сказал, молот он тебе дарит. Вон и наковальню приволокли. Говорит, после твоего оповещения он эту железяку без содрогания видеть не может. И очень надеется, кто-то и тебя так разбудит во время сиесты, — пояснил сын кузнеца со смехом.

— Ладно, идите все… В общем, идите. Все вопросы и решения — завтра, — глубокомысленно сказал я и вместе со злосчастной кувалдой отправился на боковую.

Не помню, как добрался до своей детской спальни. Здесь ничего не изменилось, лишь кровать поставили взрослую. Родители ждали меня, сберегли мою комнату — эта мысль согрела после всех нелегких событий сегодняшнего дня. Я разделся и завалился в кровать. И тут сон, как будто наглый лис, махнул хвостом и сбежал. Считать виртуальных баранов было лениво. Наслаждаясь мягкой постелью, я вспоминал первое столкновение с боссом аномалии.

* * *

Первый год после катастрофы мы всей семьей жили в Тулоне. Я с Жозефом усиленно изучал французский язык. Мама твердой рукой управляла хозяйством в доме своего отца Жана Жерома Рамолино, до которого мы после всех злоключений смогли таки добраться и который, к счастью, уцелел во время катаклизма. Усадьба была огромной, с массой ближних и дальних родственников и их слуг, сплотившихся ради выживания в сложные времена. Эта толпа требовала постоянного надзора и управления.

Отец по просьбе графа де Марбёф организовал и руководил военизированным отрядом, наводящим порядок в городе. Именно граф устроил меня, несмотря на мой возраст, в школу ведьмаков в городе Бриенн-ле-Шато в восточной Франции. Это был второй набор. Школа приняла сто мальчиков в возрасте около 13 лет. Отбор шел с упором на силу и выносливость. Безусловно, дети дворян имели приоритет не только за счет происхождения, но и благодаря хорошему образованию и всесторонней физической подготовке. Их было около половины. Остальные — дети купцов, ремесленников и даже крестьян.

Физические нагрузки были запредельными, а тренировочные бои между учениками шли совершенно всерьез. Через год от всего курса остался 21 человек; остальные либо погибли во время жестоких тренировок, либо получили тяжелые травмы. Но даже при этом добровольно покидать школу никто не желал. Ведь отучившись три года и получив звание ведьмака, любой человек получал статус в обществе на уровне графа.

Недалеко от школы возникла аномалия, выбрасывающая лис-монстров, которых в народе прозвали «куроедами». Хитрых, ловких, но не особо живучих. Зачистка этих монстров стала экзаменом для перехода на второй курс. Вот и нас, первачков, год спустя отправили на зачистку. Разделив при этом на группы по пять человек, каждую из которых возглавил один из бессердечных, злобных наставников, безжалостно гонявших нас целый год.

Меня, как самого младшего, определили в наиболее сильный состав. Вначале всё было замечательно. Нам удалось добыть несколько шкурок. Наставники издевательски комментировали наши действия, посматривая по сторонам. Внезапно они замолчали, а потом приказали быстро подойти к ним.

— Так, детки. Похоже, мы нарвались на босса. Мы постараемся связать боем эту тварь, а вы бегом отступаете на восток, в сторону второго отряда. Если позволит судьба, мы продержимся минут десять и чуть его потреплем. У вас будет хоть маленький, но шанс на выживание. Пусть Господь бережет вас, — с торжественной обреченностью сказал старший преподаватель, проверяя экипировку и оружие.