Скорость. Назад в СССР 3 (СИ) - Хлебов Адам

Мы оба повалились на пол, но Маринкин лоб был спасен.

— Марин, ну ты что совсем дурочка! Ты и себя, и Сашу чуть не угробила, — ругались на нее подруги, а та в ответ улыбалась.

— Ладно, поехали кататься, не цените вы хореографию, я вам в следующий раз станцую.

Загрузив троих девчонок в машину, я быстро понял ошибочность своей стратегии.

Не успел я тронуться, как одна из них начала открывать задние окна и горланить в них песни. Это была Маринка. Через секунду к ней присоединились две е подруги.

Соседи идущие по улицам, останавливались, провожали взглядом, цыкали, и с упреком качали головой.

Я решительно ничего не мог с этим поделать. Девушки будто не слышали мои требования закрыть окна.

Останавливаться во дворе у Маринки я тоже не мог, не хотел компрометировать ее перед соседями. В самой машине ее было не так заметно.

Выехав со двора я все же припарковался метров через триста и пригрозил высадить и оставить тех, кто кто не соблюдает рамки приличия и игнорирует мои требования.

— Есть, капитан! — все трое взяли под козырек.

Моя угроза пока подействовала, окна закрылись, но песнопения не прекратились, теперь они разносились в салоне.

Я решил, что это очень раздражает, но все же это лучше, чем ехать с открытыми окнами. Я был готов потерпеть.

Но через десять минут пришлось срочно искать место для парковки — Татку начало мутить.

Те, кто не знают должны помнить, что если вы в дороге с тремя подвыпившими девушками, то их ни под каким предлогом нельзя выпускать из машины одновременно.

Они просто разбредаются в разные стороны. Пока я помогал сестре прийти в чувство, Маринка скрылась где-то в недрах универсами, в Настя вообще пропала из поля зрения.

Как потом выяснилось, она решила найти аптеку, чтобы купить Татке лекарство.

Пока я бегал по округе в поисках Насти, Марина вернулась из универсама с огромной тыквой, но теперь пропала Татка. Которая в свою очередь пошла искать Марину.

Через полчаса я еле-еле собрал в кучу свой экипаж, запихал его на сиденье, тыкву положил в багажник и сел за руль.

Я уже был не рад идее ночных покатушек, но что поделать. Перспектива увидеть, как танцующая Марина летит со стола вниз головой была еще более пугающей.

Поэтому я завелся и покатил в сторону Ленинских гор, где недалеко от здания Московского Университета находилась смотровая площадка с одним из самых красивых видов на столицу и Москва-реку.

Раньше они назывались Воробьевыми горами и считались одними из семи холмов, на которых стояла наша древняя столица.

Доехали мы туда с Профсоюзки довольно быстро, минут за десять. Я искал место для парков и остановился недалеко от Московского горнолыжного трамплина.

Девчонки немного поутихли их уже больше клонило в сон, чем на приключения.

— Пойдем, посмотрим?

Девчонки охотно вылезли, мы пошли к большим перилам.Со смотровой площадки центр Москвы был виден, как на ладони.

— Знаете, что с этого места Наполеон впервые смотрел на Москвку, — начал рассказывать я

— Вон там, где стоит МГУ находилось довольно древнее село Воробьево, названное так по фамилии первого владельца — боярина Воробьева. А еще тут был деревянный дворец, в котором любили останавливаться и отдыхать цари.

— Красивое место. Ничего не скажешь, цари знали, где отдыхать. Прям смотришь и глаз радуется, — рассуждала Маринка, — хорошо, что у них все отобрали и отдали народу. Теперь мы тоже можем наслаждаться видом Москвы.

Столица была прекрасна. На смотровой было много туристов, некоторые высыпали из красно-белого Икаруса с надписью «Intourist»

Слева Здание нашей академии наук. Прямо перед нами, можно даже сказать что под нами покрытый лесом склон резко уходил вниз.

Чуть дальше Москва-река делала резкий изгиб, как бы образуя петлю в виде гигантский подковы.

Словно неведомая энергия сбивала ее с прямого пути, закручивая петлёй, показывая на спокойной воде отражение нового, очень современного стадиона Лужники.

Похоже, что девчонки начали понемногу трезветь, это наблюдение вызвало у меня облегчение.

Настя все время смотрела на меня улыбаясь и будоража мою кровь, но стеснялась при Татке взять меня под руку.

Я улыбался ей в ответ, потому что мне было приятно ее внимание и скрывать это я не собирался.

Только я успокоился, как к нам подошли двое молодых мужчин, которым на вид было лет под двадцать пять, максимум тридцать. Интуиция подсказала, что судьба готовит мне новые испытания.

— Извините, молодой человек, вы не поможете нам сфотографироваться?

Я осмотрелся. Улицы освещались фонарями, но кажется, что освещения было недостаточно для того, чтобы сделать качественные снимки.

— Ребят, мне кажется тут темновато. Разве что-нибудь проявиться на фотках?

— Да нормально все, здравствуйте, девчонки, — парни вежливо без заигрывающих улыбок и скользких взглядов поздоровались с моими спутницами, — у нас на фотике вспышка. Мы и не такое снимали.

— Можно сказать, что тут у вас светло как днем, — добавил второй, — вы москвичи?

— Мы да, а вы? — ответила Татка.

— Омичи, то есть мы из Омска. Можно вот тут у перил нас сфоткать? — попросил меня первый, передавая мне в руки фотоаппарат, одну из последних моделей Зенит ЕМ, зеркалку с огромным объективом — я все настроил диафрагму и выдержку, вам нужно только навести резкость при помощи фокуса, вот тут. Нажать на кнопку здесь и пока механизм не отщелкнет, постараться не трясти камеру.

Я взял фотоаппарат в руки, подождал пока парни займут позицию у перил, посмотрел в видоискатель и навел резкость, как мне объяснил гость столицы.

Они показали жестом, что готовы.

— Внимание! Улыбочку! Сиськи!

Щёлк. Теперь два улыбающихся омича запечатлены на Ленинских горах.

— Еще раз, запасной! Готовы?

Щёлк.

— Спасибо, мы на машине, она вон там стоит. Вы можете нас с машиной на фоне МГУ сфоткать и мы больше не смеем вас задерживать.

Он указал рукой на Москвич, припаркованный в двадцати шагах от нас у тротуара.

Я не сразу понял, что именно меня смущало во внешнем облике этих двух дружелюбных парней.

Теперь же я видел, что они одеты в самопальные, то есть пошитые кустарным образом гоночные комбинезоны.

Они скорее напоминали рабочие комбинезоны токаря или фрезеровщика, но теперь мне было очевидно, что они спортсмены и мои коллеги.

Их гоночный раллийный автомобиль «четыреста двенадцатый» ярко-оранжевого цвета с гоночной ливреей, фартуками и дополнительными фарами привлекал взгляды зевак стоявших рядом с машиной.

«Москвич» украшен эмблемами и наклейками. Традиционное «Autoexport» говорило опытному глазу, что машина поучаствовала в серьезных соревнованиях.На капоте и на бортах наклейки с номером «31». На крыльях был указан родной город команды — Омск и фамилии раллийных гонщиков: Горшков и Суворов.Зеваки показывали пальцами на стандартный москвичевский кузов разделенный каркасом безопасности, и громко спорили о том, насколько эта трубная конструкция повышает жесткость и прочность автомобиля при аварии.Я был уверен, что двигатель «Москвича» был расточен до максимального объёма.— Наверняка движок форсированный? До скольких лошадок удалось разогнать? До ста двадцати? — непроизвольно вырвалось у меня?

Парни переглянулись.

— А откуда ты это все знаешь?

— Думаю, что у вас стоит несерийная ГБЛ с двумя распредвалами.?

— Нет, ну посмотрите на него. И все же откуда такая осведомленность?

Я посмотрел на раллийное шасси. Импортные оригинальные шины Pirelli с дисковыми тормозами на передней подвеске.

Они были неплохо упакованы.

— Так откуда ты все это знаешь, парень? — они по очереди протянули мне руки для знакомства, — Геннадий и Георгий. Нас так и называют Г-Г.

За меня ответила Настя.

— А мы тоже гонщики, перед вами стоит победитель самого последнего этапа кольцевых автогонок. Бикерниеки. Александр Каменев. Автобаза Академии Наук СССР