Дело чести (СИ) - Земляной Андрей Борисович

Внутренняя Стража с переименованием сохранила чёрную с золотом форму, красным кантом и такой же чёрно-красной фуражкой. В целом мундир выглядел вполне на стыке полицейской и армейской формы что и требовалось. Николай ещё раз внимательно осмотрел себя в зеркале, и поправив фуражку, обернулся в сторону мастера.

— Отличная работа. — Николай уважительно склонил голову, недрогнувшей рукой подписал счёт, добавив крупно «+ 500р. за качество» и вручил мастеру.

— Благодарю сердечно, ваше превосходительство. — Мастер Михельсон, вопреки фамилии был чистокровным немцем, правда уже родившимся в России, так что говорил без малейшего акцента, и считал себя более русским чем немцем. Он обшивал этого странного молодого человека ещё с тех времён, когда он был старшим лейтенантом, и за четыре года, тот совершил фантастический взлёт, до генерала. Хотя и самому Михельсону жаловаться тоже не стоило, так как из маленькой мастерской в подвале Хитрова переулка, он стал хозяином большого ателье на Никольской. Теперь на него трудилось больше двух десятков мастеров и мастериц, а у витрины частенько стали останавливаться лимузины с княжескими гербами. И всё это потому, что его благодетель, Николай Александрович, на вопрос, у кого тот строит мундиры, спокойно отвечал: «Так у Михельсона же! Московский филиал ателье братьев Брукс.»

Честно говоря, он бы обшивал князя Белоусова вовсе бесплатно, но тот всегда рассчитывался, щедро добавляя за скорость и за качество пошива, никогда не торгуясь за скидки или цену материала. И именно поэтому Михельсон всегда с глубочайшим почтением кланялся князю, как не кланялся бы никому. И уж мундир молодому генералу был построен с превеликим тщанием и пуговицы, были не латунными и даже не позолоченными медяхами а из цельного золота пусть и невысокой пробы.

Российская Империя, Москва, Тверской бульвар.

Увеличение задач и численности Внутренней Стражи, совместили с переездом в новый особняк, выстроенный на Тверском Бульваре, с большим двором, где уже заканчивали возводить строения автомоторного парка.

Ранее на этом месте находился доходный дом и гостиница некоего проворовавшегося купца, но вместо того, чтобы ремонтировать старый клоповник, его начисто снесли, и возвели новое здание в четыре этажа с большим подвалом.

Николай, подъехал к центральному входу, и ответив кивком на приветствие караульного, вошёл в обширный холл, где к нему сразу подскочил дежурный по штабу.

Штабс-капитан Серафимович, молодцевато откозырял, доложился, а сверху уже торопливо спускался начальник штаба Внутренней Стражи, Пётр Ефимович Соловьев — единственный из прежних командиров который сумел сохранить свой пост и звание, хотя и получил «неполное служебное соответствие[1]»

О назначении полковника по тайной канцелярии Белоусова, он узнал ещё накануне, из приказа, поступившего от Государя, и честно говоря, был немало удивлён этим назначением. Полковник был что называется из молодых да ранних, и уже отметился в таком количестве дел, что считать его неопытным юнцом было первейшей глупостью, да и крови тот пролил уже столько, что можно было собственное кладбище заводить. И понятно, что Белоусов-младший как член семьи, приближенной к императору, будет его оком, и проводником воли. Ещё, Петра Ефимовича очень беспокоило назначение генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова командиром. О нём было известно намного больше, так как генерал участвовал в огромном количестве дипломатических и исследовательских миссий, и был героем трёх войн, но и у него была весьма мрачная слава человека предельно жёсткого, и властного. И уж что могли наворотить эти двое, одному богу известно. А служба в Внутренней Страже давно превратилась в непыльную синекуру, где исправно капало денежное довольствие и выслуга.

Но задули новые ветры и Инспекция Канцелярии Его Императорского величества Сергия первого, прошлась по кадрам Стражи словно дорожный каток, вминая заслуженных офицеров по самую фуражку на каторгу, ссылку и в лучшем случае отставку. Но сказать по правде, командиры и правда зарвались. Командующий, генерал-полковник Субботин, построил себе новый особняк в центре столицы, и отметил новоселье роскошным балом, а на вопрос инспекторов, откуда деньги, блеял что-то невнятное о бережливости супруги.

Пётр Ефимович, никогда не прикоснулся ни к рублю из казённых средств, что его и спасло, ведь скромный двухэтажный домик полковника никак не тянул на звание дворца, или вообще приличного жилья, потому что все деньги семьи уходили на прокорм и обучение пятерых детей.

Вместе с новым заместителем, начштаба прошёлся по всему особняку. Везде остро пахло краской, а кое-где ещё стучали молотками рабочие, но молодого генерала это не смущало, и он не побрезговав заглянул во все уголки немаленького здания.

Он всё время что-то записывал, затем осмотрел прилегающую территорию, и без всяческого интереса заглянул в свой будущий кабинет.

— Хорошо, Пётр Ефимович. — Николай крепко пожал руку полковнику. — Я сейчас уточню кое-что, и будем сразу перестраивать здание.

— Так новое же всё? — Удивился начальник штаба.

— Новое, да нам не нужное. А что нужное, так и вовсе нету. — Пояснил князь. — Вот смотрите. Шифровальщики у нас где сидеть будут? На штабном этаже. Это логично. Стало быть, и телефонный узел, тоже нужно делать здесь. А ежели у нас и штаб, и такие две точки, будут тут, то стало быть их нужно отсекать дополнительными дверями, с караулом.

— Шифровальщики? Узел связи? — Глаза у полковника стали подниматься вверх.

— А ещё криминалисты, вооруженцы, медслужба, снабжение. Впрочем, это вроде у нас уже есть. А вот охраны перевозок, нет. А должна быть. — Николай достал из папки, которую держал в руках лист бумаги. — Я вам тут набросал оргштатную структуру. Ознакомьтесь. И, вот что, Пётр Ефимович. Государь это дело отметил особо. Времени у нас совсем мало, и нужно шевелиться быстрее. Я ознакомился с выводами инспекции Канцелярии Государя, и против вашей фамилии стояло — отличное знание службы, исполнительность и слабая инициативность. Так что у вас отличный повод исправить положение. Вы ведь не собираетесь вечно ходить в полковниках? Поезжайте к армейским контрразведчикам, посмотрите, как у них всё устроено, в полицейскую управу Москвы, и другие учреждения. А завтра мы с вами сядем вместе, и чуть изменим планировку здания.

Генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилинский, начальник Его императорского Величества личной Канцелярии, принял Белоусова — младшего незамедлительно, так как понимал, что по пустякам, свеженазначенный заместитель начальника Охранной Стражи, беспокоить не будет.

— Николай Александрович. — Жилинский встретил молодого Белоусова почти у самых дверей, что было знаком глубочайшего расположения, и усадил его на гостевой диван.

Но Николай не расслаблялся, и присев на самый краешек, начал излагать свои соображения по устройству штаба Охранных Войск.

— Понимаете, ваше превосходительство, получается так, что все силы наши будут распылены тонким слоем по всей России, и управлять ими мы сможем лишь по телефону, радио и курьерами. И в таком разрезе, нужно отдавать половину третьего этажа под узел связи, оставшуюся половину под обеспечение, да выкупать ближайшие земельные участки, под автопарк, склады оперативного хранения, и оружейные склады…

Жилинский слушал Белоусова, и признавая правоту молодого генерала, удивлялся тому, что государь, словно зная, что тот кинется всё переделывать, повелел выделить из личного фонда десять миллионов рублей, на всяческие хотелки младшего. А ещё пять на доделки главного, когда приедет принимать дела Лавр Георгиевич Корнилов, который сейчас находился в экспедиции в горах Тибета.

Николай протянул составленный по всем правилам лист требования на войсковое имущество, и кадровый состав, адресованный на высочайшее имя. И опять-таки правильно, что документ был адресован Государю, так как он числился прямым руководителем Охранных сотен, но разбирать такие бумаги ему вовсе не по чину, и требование попало туда куда надо, а именно на стол начальника канцелярии.